- Ты меня здесь за дурака не держи, - кажется, Доронин начал быстро терять терпение. – Давай-ка начнем с того, что я не знал о твоей беременности. Мне плевать с кем ты там ебешься, но очевидно, что папаша у нас Вадим, не так ли?
- И что? – я окинула фигуру мэра ненавистным взглядом. Никого и никогда я так сильно ненавидела в своей жизни, как этого человека. Даже Стелла Георгиевна в сравнении с этим мудаком настоящий ангел.
- Почему я это узнаю от собственных источников?
- Потому что, очевидно, что тебе и без меня доложат эту информацию. Ребенок не имеет никакого дела к тому, чем мы здесь занимаемся, - попыталась встать, но ноги отказывались держать.
- Доложат, - согласился мэр, но судя по его решительному взгляду, этого ему не достаточно. – Но в мои планы никак не входило появление наследничка Воронова.
- Этот ребенок никаким наследником не станет, - зашипела я, стиснув руки в кулаки. – И вообще, он не Вадима, - мне нужно было врать, чтобы хоть как-то отвести тему разговора от беременности.
- А чей же он тогда? Не пытайся меня обмануть, девочка.
- Это правда! – не знаю, откуда взялись силы, но я резко вскочила на ноги.
- Даже если и так, ты пыталась взболтнуть правду Ирине. Первую промашку с цепными собаками Вадима в «Каире» я тебе простил, хотя надо было поступить иначе. Возможно оторвав руку или ногу кому-нибудь из твоих друзей, ты бы начала работать быстрей и результативней. Но это мое упущение, в этот же раз поблажек не жди.
- Не трогайте их! – горло больно царапнуло от собственного крика. – Они здесь ни при чем. Прекрати меня ими шантажировать. Я найду эти бумаги! Найду! Дома их нет. Уже всё перерыла. Наверное, они в «Корвине» или еще где-то!
- Найдешь, конечно, найдешь, от этого задания я тебя освобождать не собираюсь. Просто преподам тебе урок, чтобы ты, наконец-то, усвоила, что всё у нас с тобой по-взрослому. Тогда я смогу быть уверенным, что ты не взбрыкнешь и не выкинешь очередной фокус.
- Что? Какой урок? – я вжалась спиной в сырую стену, буквально сходя с ума от различных страшных догадок.
- Преступайте, - дал команду Доронин мужику, который всё это время стоял молча и почти не шевелился.
- Не трогай меня, чмо! – вскрикнула я, когда этого урод попытался схватить меня за руку.
- Толя! – позвал кого-то мэр. Через секунду я увидела вошедшего короткостриженого бугая.
Он в два счета заломил мне руки, я даже не успела дать хоть какой-нибудь отпор. Оставалось только кричать во всё горло до обжигающей легкие боли. Но всем было плевать. Молчаливый мужик откуда-то достал шприц, наполненный каким-то странным мутно-белым раствором. Меня напугал и вид иглы и то, что мне намеревались что-то вколоть. И это «что-то» явно какая-то гремучая дрянь.
- Отпустите меня! Отпустите! – я кричала так сильно, как, наверное, никогда прежде. От такого крика у меня в глазах периодически темнело, а уши закладывало.
Доронин совершенно спокойно смотрел на мои мучения, а я загибалась в собственном бессилие и страхе. Руки в крепком захвате чужих сильных пальцев быстро онемели и я почти не почувствовала как игла вошла под кожу. Но мне было достаточно одного этого вида, чтобы практически задохнуться в накативших волнах паники.
- Что… Что вы делаете со мной? – язык неожиданно начал заплетаться, будто я напилась в дрова.
- Преподаю тебе урок, - с ухмылкой ответил Доронин, склонившись ко мне. – Разве ты еще этого не поняла, дорогуша?
- Какой урок? – мозг словно начал упускать всю ту информацию, которую я получила буквально несколько минут назад.
- За любые ошибки и промахи нужно платить. Такова жизнь. Никто тебе не виноват, что выбрала в качестве платы собственного ребенка.
Пространство тесной комнатушки начало плыть, размываться, будто под водой. Голос Доронина, пропитанный желчью и ядом, отдавался в голове эхом. Я слышала его, но не понимала сути сказанного. Снова возникла тьма, правда, в этот раз к ней присоединилась жгучая ненависть. Вся я, мое тело и душа прогнили, поддались паразитизму этого жуткого, тяжелого чувства ненависти. Я снова покинула пределы реальности, хотя всеми силами старалась ухватиться за нее. Не получилось.
Посторонние звуки медленно просачивались ко мне в голову, преодолевая абсолютную тишину и пустоту. Какое-то время я пыталась понять, что со мной случилось и реальность ли это или затяжное забвение. Глаза удалось открыть с трудом и со второй попытки. Я всё еще находилась в гребаной комнате пыток. Сухая горечь во рту заставила скривиться. Вселенская слабость во всём теле мешала здраво размышлять. Покусанные губы жгли. Хотелось пить.
Тупо глядя в низкий заплесневелый потолок, я пыталась дышать и моргать. Эти простые действия, которые человек делает, даже не задумываясь, мне давались с титаническим усилием. Когда зрение пришло в норму, я увидела узкую трубку капельницы, что была прикреплена к моей руке. Полный кавардак в голове мешал восстановить все события по порядку. Но это мне не помешало вытащить из вены иглу.
Закашлявшись, я перевернулась на бок и попыталась встать. Получилось. Странное ощущение пустоты, слабости и общего недомогания вызывали тошноту. Я хотела есть, пить и поскорей выбраться отсюда.
Дверь внезапно открылась, заскрипела, царапая этим блядским звуком мои измученные нервы. Доронин, улыбаясь как конченый ублюдок подошел ко мне, держа в руках стакан с водой.
- Доктор сказал, что всё в порядке, - торжественно заявил мэр, пока я боролась с жаждой выхватить стакан из его жирных рук.
- Что вы все со мной сделали? – прохрипела я, ухватившись за руку, в которой была воткнута игла капельницы. Что-то больно стало.
- Почистили, - спокойно ответил Доронин. – Сейчас ты попьешь воды, помоешься и поедешь к своему ненаглядному Вадиму. Он уже кипишь навел из-за твоего недолгого отсутствия. Придумаешь, что ему сказать насчет твоего исчезновения. Найдешь то, что мне нужно и можешь идти на все четыре стороны, поняла?
- Какой же ты урод, - медленно поднимаясь на ноги, шепчу. – Такая тварь как ты не заслуживает жизни. Как тебя вообще земля еще носит?
- Деточка, именно такой как я и удерживают этот мир на плаву. Пей уже воду и на выход, я и так слишком много времени на тебя потратил.
- Не буду ничего делать, - протест получился слабым.
- Еще как будешь. Я твоего ублюдка не пожалел, думаешь, сжалюсь над твоими дружками? Мы это уже проходили, дорогуша. Поздно бастовать, - мэр протянул мне бокал. Игнорируя жажду, я выбиваю этот бокал из рук Доронина, вся вода растекается по полу. – Дурацкое у тебя проявление гордости, Алиса.
- Пошел ты, - в висках заломило, я зажмурилась.
Меня оттащили в ванную комнату. Руки и ноги плохо слушались, ровно, как и голова. Я почти ничего не понимала, кроме того, что моего ребенка убили. И всё это из-за меня, моей тупости, трусости, убежденности, что со всем можно справиться одной.
Всё то, через что мне пришлось пройти в прошлом – глупости. Теперь… Теперь-то я была сломлена по-настоящему. Разорвана на миллионы кусков и сожжена. Чувство вины душило, уничтожало тот пепел, что когда-то был мной. Всё было кончено. Всё. И никто в этом не виноват, кроме меня. Похоже, права была Стелла Георгиевна, мной действительно управляет дьявол, я проклята.
Я не мылась, просто позволила теплой воде скользнуть вдоль моего тела. Голова постепенно начинала работать, и это только усугубляло мое положение – я отчётливей стала понимать глубину всей своей личной трагедии.
Вышла из ванны, меня как безвольную куклу, отвели и посадили в машину. Я не видела смысла сопротивляться. Раньше надо было, а теперь это не имело никакого значения. Доронин расположился рядом. Мы поехали. За окном уже была ночь. Я сидела и не шевелилась, будто мертвая.
- Высадим тебя неподалёку от твоего дома, - объявил мэр. – Взбодрись, дорогуша, и начинай работать, иначе хуже будет.
Я ничего не ответила, только до онемения в пальцах сжала руки в кулаки.
- Слышишь меня? – Доронин пнул меня в плечо.
- Да! – рявкнула я, давясь собственными слезами.
- Хорошо.
Меня высадили рядом с домом. Ноги едва держали. Дойдя до подъезда, я увидела несколько «Мерседесов». Он здесь… От этой мысли мне стало совсем дурно. Я остановилась. Слезы против воли скользнули по щекам, я быстро их вытерла руками и пошла дальше.