Ольга Лебедева - Игры кавалеров

Вот тогда граф Орлов и предложил обер-секретарю взаимовыгодную сделку.

В те поры у красавца-графа образовался узкий кружок приятелей, отпрысков старинных дворянский фамилий, пребывавших подобно Орлову в финансовых и имущественных затруднениях.

— Они будут рады составить счастье какой-нибудь провинциальной дурочки, коли вы, Петр Кириллович, сделаете ее богатою наследницей, — заверил Оленина-старшего граф. — И при этом, поверьте, готовы оценить ваши услуги по достоинству!

Дядюшка Евгения согласился не медля. И дальнейшее было уже, как говорится, делом техники. Обговорив сумму своего вознаграждения в каждом конкретном случае, Петр Кириллович, однако ж, выставил еще одно непременное условие. Граф должен был принять в «предприятие», как они отныне договорились именовать свое деловое соглашение, племянника Петра Кирилловича, молодого Евгения, служащего по дипломатическому ведомству.

— Полагаю, вам, граф, мой протеже придется по сердцу, — заверил Орлова дядюшка. — Я принимаю участие в судьбе юноши, поскольку дал в том твердое слово его родителям по достижении Евгением совершеннолетия. Устроил его в дипломатический корпус, выхлопотал службу за границей… Но семья его, мягко сказать, небогата, а молодость требует своего.

— Почту за честь, — поклонился знатоку архивных дел граф Орлов. — У нас уже сформировался узкий круг, так сказать, потенциальных женихов. Этакая гвардия Гименея, жаждущие успешного супружества…

Орлов криво усмехнулся, и ответом ему была тонкая, понимающая улыбка обер-секретаря.

— Все достойнейшие люди, смею вас уверить, — заметил светский лев. — И мы почтем за честь принять в свой круг вашего племянника.

— Благодарю, — с достоинством поклонился дядюшка, еле удерживаясь от настойчивого желания потереть руки. — Стало быть, я как пойнтер на охоте, буду выслеживать для вас болотную дичь?

— Именно что болотную, — довольно хохотнул в ответ граф. — Сами посудите, любезный Петр Кириллович, что и взять с этих провинциальных дурочек окромя их будущего капитала?

— А коль скоро я выслежу для вас достойную добычу, дело уж за вами, — шутливо погрозил графу обер-секретарь. — Впрочем, полагаю, такие блестящие светские львы, как вы, граф, способны увлечь в свои сети и глупенькую куропатку, и осторожную глухарку, и жирненькую тетерочку.

— Именно, — засмеялся Орлов. — Клянусь своею фамилией, перед истинным мужским обаянием им не устоять. Орлы всегда выследят добычу, только шепните им на ухо — где и кто.

И два пройдохи, старый и молодой, подмигнули друг другу.

— Так я и оказался в доверенном, строго секретном кругу этих пресловутых «гвардейцев Гименея», — признался Евгений, прерывая на миг свой удивительный рассказ. — И пребывал бы там и по сей день — молодость, знаете ли, не порок. Но сейчас желаю покинуть сей сомнительный кружок, оттого и вызвался встретиться с вами под предлогом доставки письма от Татьяны Дмитриевны.

Ольга немного помолчала, обдумывая историю Оленина. После чего слегка пожала плечиками.

— Все это, безусловно, интересно и занимательно, сударь, — сказала она. — Но только мне невдомек, при чем здесь моя подруга?

— Вы разве еще не поняли, сударыня? — тихо спросил Оленин, глядя на Ланскую. Лицо его стало бледным, и на нем резко обозначились глаза, горящие странным, почти что лихорадочным блеском.

— Что именно, сударь? — холодно уточнила Ольга.

— Единственно то, что ваша подруга, госпожа Ларионова — богата, — последовал ответ молодого человека.

Как ни крепилась Ольга, но при этих словах Оленина она громко расхохоталась.

— Это вздор, сударь, — заявила, наконец, сумев взять себя в руки, Ольга. — После смерти папеньки Татьяна бедна как церковная мышь. Все, что у нее есть, — эта Ларионовка с сотней душ, да пруд, да лесные угодья…

— Все это сейчас не имеет ровным счетом никакого значения, — покачал головою Оленин. — Неужто вы до сих пор не поняли — госпожа Ларионова не случайно стала добычей этой своры охотников до богатых наследниц? Она — наследница. Это доказал мой дядюшка, чтоб ему пусто было…

Ольга почувствовала, как сердце медленно падает куда-то вниз, на самое донышко ее существа.

— Чья? — пролепетала она.

— Князя Мещерского, — медленно произнес молодой человек. И совсем уж еле слышно прибавил: — Того самого.

— Мещерского?

Ольгины глаза округлились, она взирала на Оленина в полнейшем изумлении. — Золотого вдовца? Измаильского «Турки»? «Али-Бабы»?

И теперь Оленин лишь молча кивнул.

А Ольга медленно опустилась на стул. Силы вдруг покинули ее в мгновение ока. Столь невероятным было известие, только что сообщенное этим странным, застенчивым молодым человеком!

О московском князе Мещерском, обладателе сокровищ Измаила, с давних пор ходило немало легенд в высшем свете. Несмотря на то что старый князь давно почил в бозе, а самих драгоценностей никто толком и в глаза не видел. Тем не менее уже двадцать четвертый год со времени взятия неприступного форпоста на Дунае не скончались всяческие толки и пересуды о турецкой казне, якобы зарытой янычарами паши, покуда в крепости шел яростный шестичасовой бой. Сейчас крепость уж год как стала российскою, но до сих пор искатели приключений нет-нет да и появлялись в ее окрестностях с ломами и заступами.

Так или иначе, но в скором времени после достопамятной военной кампании князь Мещерский, участвовавший в штурме, будучи генералом инженерных войск, ушел в отставку, ссылаясь на слабое здоровье и старческую немощь. А буквально на будущий год отстроил себе роскошный дворец в Орехово, в пяти верстах от московской заставы, и стал вести жизнь на широкую ногу, с загулами и кутежами, достойную разве что героев арабских сказок «Тысячи и одной ночи».

Поговаривали, что князь сыскал-таки сокровища паши, но не в самом Измаиле, а соседней бессарабской деревушке. Там золото, серебро, жемчуг и чеканные монеты в кувшинах были во множестве зарыты под грязным пологом самой обыкновенной конюшни, где держали тягловых лошадей турецкие фуражиры. Ссылались на инженерные таланты князя, его удачливость, но были и другие слухи, помрачнее. Якобы Мещерским был захвачен пленник, рассказавший князю все о спрятанной казне, да так и сгинувший затем бесследно.

Сам Мещерский тоже умер в одночасье. В самый разгар пирушки с прусским посланником и парой ветеранов измаильской компании князь вдруг густо побагровел, стал хватать ртом воздух, точно рыба, вытащенная на лед. Минута, другая, и случился апоплексический удар.

Пикантность ситуации заключалась в том, что у князя вовсе не оказалось наследников, могущих подтвердить свои претензии не только по прямой, а и по всем побочным родовым линиям. Будто бы документы, что еще могли пролить хоть какой-то свет на его родственные связи, дотла сгорели во время московского пожара в городе, захваченном Бонапартом. Государь велел принять ореховское имение и все капиталы покойного князя в государственное призрение сроком на двадцать пять лет. После чего, буде к тому времени не сыщутся законные наследники, передать все имущество в казну, на государственный счет и во благо отечества.

— Мой дядя, чтоб ему пусто было, раскопал что-то в архивах. Некий документ, подтверждающий отдаленное родство вашей Татьяны Ларионовой, а стало быть, и права ее наследства всего состояния князя Мещерского.

— А вы, кажется, тому не слишком рады?

— Тому есть причины, — слегка покраснел молодой человек. — Но вы совершенно правы, сударыня: я нахожу это наследование противным всем моим планам и видам на будущее.

— Ладно, об этом потом, — кивнула Ольга. Однако про себя решила непременно вернуться к сему щекотливому вопросу при первом же удобном случае.

— Да велико ли состояние князя?

— Боюсь, что весьма, — вздохнул молодой человек. — Именно потому на него и положил глаз граф Всеволод Орлов. Поверьте, он не стал бы прилагать таких усилий ради… ради…

Оленин на миг замялся.

— Ради пустышки? Вы это хотите сказать? — пришла ему на помощь Ланская.

Тот промолчал, но Ольге и без того было ясно. Ее лучшая подруга, кажется, угодила в руки авантюриста!

— Где она сейчас? Когда вы ее покинули?

— Вчерашнего дня, ввечеру. И с утра уж вас дожидаюсь.