– У меня есть для тебя решение, – говорит Мира. – У меня есть на примете один человек, который прекрасно справится с поставленной задачей. Грог.
– Нет, я нет. Я…
– Да, – кивает Мира, и я благодарно сжимаю её руку. Это правильно. Он заслужил после стольких лет встать во главе империи Эрнеста.
– Ты столько лет с ним. Он взял тебя ещё мальчишкой, Грог, и ты знаешь все тайны его бизнеса. Только ты и сможешь верно управлять его империей, а точнее, твоей. Ты сделаешь её лучше. Я отказываюсь от всего в твою пользу, Грог. Ну и так ты сможешь всё же называть себя дедушкой, – прячу улыбку от слов Миры. Она манипулирует Грогом. Молодец.
– И раз уж на то пошло, то я устала и хочу спать. А вам двоим теперь предстоят долгие часы работы, чтобы Грог начал официально управлять тем, чем уже давно управляет. Он единственный, кому ты можешь доверять, папа. Он достоин этого. Освободите мою палату, – Эрнест поднимает руку, прося Грога помочь ему. И я думаю, что Эрнест сдастся. Он уже не в силах следить ни за чем, а деньги для него всегда были важнее любви. Это их мир, а наш отличается абсолютно. И я горжусь тем, что ценности наши после стольких лет не изменились.
Семь месяцев спустя…
Мира
– Я же говорил, что у нас получится лучше, – самодовольно говорит Рафаэль, поглаживая пальцами по головке нашего сына, который появился на свет несколько часов назад.
Укоризненно смотрю на него, закатывая глаза, и снова возвращаю свой взгляд на самую прекрасную надежду во всей вселенной. Наш сын. Наш маленький мальчик. Наше счастье.
– Он такой красивый, – шепчет Рафаэль, целуя меня в висок.
– Да. Свои дети всегда лучше других, так что прекращай.
– Мои самые лучшие.
– Рафаэль.
– Ну что? Мы это сделали. Посмотри, какой он крепкий, – Рафаэль дёргает за сжатую ручку сына.
Улыбаясь, передаю сына Рафаэлю, и он, качая его, шепчет какие-то глупости.
– Хорошая традиция никому не говорить, – замечает он.
– О, да. Тихо. Никакого визга, плача и причитаний беременной Сиен. Кайф.
– У них снова мальчик. Белч сказал.
– Здорово. Такими темпами они детский сад откроют, – улыбаюсь я. – Верни мне его.
Рафаэль обиженно поджимает губы, но вкладывает сына в мои руки. Я не знаю, как я раньше жила без него. Сейчас я в эйфории, наверное, из-за обезболивающих или же это нормально. Но меня распирает от любви. Мне хочется и плакать, и смеяться, и целовать мужа, и сжимать в руках сына.
– Значит, Рейн?
– Да, наша маленькая империя, королевство и царство того, что мы пережили, чтобы эта минута свершилась.
– Мне нравится. Рейн Лоф. Отличное имя. Но следующее за мной.
Изгибаю брови, смотря на мужа.
– Следующее?
– Ага. Через пару лет или раньше.
– Так, Рафаэль Лоф, ты снова ввязался в игру с Бернардо Фирелем? Сколько вам лет?
– Я…а что? Да, ввязался, и мы отстаём. Но у нас красивее первый сын, – Рафаэль супится, а я качаю головой. Мальчишки. Теперь их будет больше.
– Не надоело?
– Никогда. Он говорит, что его Уил уже легко перебрасывает одиннадцилетку. Врун жалкий. Зато мой сын красивее, – супится Рафаэль.
– О, боже, Рафаэль. Уил прячется в раздевалке, мон шер. Сиен устала его водить на борьбу, он ещё мал. Вы превращаетесь в тех родителей, которые пытаются воплотить в своих детях свои мечты.
– Нет, я не буду Рейна заставлять ходить туда, куда он не хочет. Сначала футбол, потом борьба и девочки.
– Рафаэль…
– Ладно, один будет ходить по девочкам, – смеётся он.
В это время в палату вносят огромный букет цветов и корзину с подарками для младенца, состоящих из дизайнерских пелёнок, памперсов и ещё чего-то.
– Рафаэль, – закатываю глаза.
– Но это не я. Мои подарки дома. Вот чёрт, – он хмурится и подходит к букету.
– Грог. Они продолжают за нами следить, – цокает Рафаэль. – Поздравляет с рождением сына и надеется, что мы пригласим его на Рождество.
– Ты говорил с ним?
– Да, месяц назад. Эрнест практически отошёл от дел, и Грог теперь отдувается.
– Вот и хорошо. Пусть отдувается, он для этого рождён. А мы будем целовать одного маленького сыночка, – подношу Рейна ближе к лицу и вдыхаю его аромат. Он прелестен.
– Любимая, пришло время сделать рассылку. Как раз у нас будет время, чтобы подготовиться. Ты отдохнёшь и отдашь мне, наконец-то, сына, – Рафаэль садится на кушетку, и я немного пододвигаюсь. Он фотографирует нашу семью и отправляет всем друзьям, знакомым и Флор.
– А теперь моя очередь.
С улыбкой передаю сына папе и понимаю, что счастье оно ведь такое простое. Оно может быть у каждого, только не все осознают это.
Восемь месяцев спустя…
Мира
– Ты что делаешь? – Изумлённо смотрю на Рафаэля, тычущего пальцем на экран «Айпада» перед лицом Рейна.
– Рассказываю о различиях между марками красок, чтобы подготовить его к работе в студии, – муж спокойно пожимает плечами, пытаясь заставить сына не крутиться.
– Три утра, Рафаэль! Три утра, он ещё мал для этого! – Возмущаюсь я.
– Он всё равно не спит, у него зубы режутся, а я не хотел будить тебя. Я же помогаю.
– От тебя краской несёт.
– Я помылся. Трижды. И раньше ты это не так замечала. Что, правда, несёт? – Рафаэль нюхает свою футболку.
– У нас проблема, Рафаэль. И я тебя придушу. Ты что мне говорил? Безопасный секс, да?
– Эй, сыну рано знать о сексе!
– Вот, – кладу на стол тест на беременность.
– Эм… это твой?
– Нет, мамонта. Мой! Ты обещал, что всё нормально будет, пока я не перестану кормить грудью и не начну принимать противозачаточные. Я беременна, Рафаэль. Снова беременна.
Муж кривится, а потом довольно улыбается.
– Класс. У нас будет ребёнок.
– У нас есть ребёнок, и двое это уже сложно. Рафаэль, как ты мог? – Издаю стон и падаю на диван.
Я давно уже заметила, что со мной что-то не так. Тошнота. Головокружение, запахи стали ещё отчётливее, чем раньше. И проснулась я, потому что меня жутко тошнило. Задержка. Сделала тест, и вот что вышло.
– Мира, это же прекрасно. Двое детей, у нас теперь полная семья.
– Ты обещал, что не будешь кончать в меня, – шепчу я.
– Я не смог остановиться. Прости, надеялся, что обойдётся, но я рад. Понимаешь, рад. Это жизнь, Мира. Такое бывает…
– Рафаэль, мы не поместимся в этой квартире. Она стала тесной, я не работаю, ты теперь даёшь уроки рисования для детей и взрослых. Тебя практически нет дома. Я не хочу тебя потерять теперь так. Я боюсь.
– Справимся. Я планирую обучить несколько ребят, поймал их, когда они рисовали на стенах, и их чуть не поймала полиция. Дам им крышу и работу. Открою теперь свою школу и буду чаще работать дома. Прости, я буду помогать. Я люблю и тебя, и сына. Моей любви хватит на всех и времени тоже. Обещаю.
Шумно вздыхаю и киваю.
– Придётся подумать о переезде.
– Рейн будет в восторге. Он обожает коробки. А сейчас иди спать и не мешай нам. Я ращу своё продолжение, – муж целует меня в губы и подталкивает к спальне.
Оглядываюсь, улыбаясь и смотря на двух любимых мужчин. Один пытается чему-то учить второго, а второй изучает свои пальцы во рту. Боже, веселье только начинается.
Одиннадцать месяцев спустя…
Мира
– С Рождеством! – Едва успеваю открыть дверь в нашем новом доме в Нью-Джерси, который мы купили буквально после рождения дочери, как мимо меня проносится Уил.
– Привет, малыш. И вам привет, с Рождеством, – улыбаясь, пропускаю Сиен с младшим сыном на руках и Белча, тащащего чемоданы и пакеты с подарками.
– Мне надо выпить. Где этот засранец?
– Бернардо, не при детях же! – Возмущается подруга.
– Чувак, ты где? – Кричит Белч, смеясь и не обращая внимания на жену.
– Наверху, с Изабеллой. Он не отходит от неё, – говорю я.
– А чемоданы? Давай работай, ты ещё не отработал своё за этот год, – Сиен успевает схватить мужа за ухо. Правда, за ухо и толкнуть обратно к чемоданам.
Хохочу, наблюдая за ними.
– Рафаэль покажет. Найди его, – сквозь смех говорю я.
Белч, насупившись, тащится на второй этаж, бухтя о том, что даже праздники для него работа.
– Как красиво, Мира, – шепчет Сиен, опуская на пол сына.