– И все-таки, зачем ты пришел, Влад?

Терехов сбросил куртку на кресло, сел рядом с ней и сказал:

– Нам надо договориться насчет «Бойцового петуха». Ты обещала пойти с нами смотреть тот бар, помнишь?

– Помню. Но мне кажется, что это не мой жанр. Мои рисунки романтического направления, а для бара нужно что-то жесткое. У меня может не получиться.

– А мне сдается, что среди досок, которые у тебя валялись по всей комнате в вечер нашей первой встречи, был какой-то петух. Нет?

– Вообще-то петухи у меня есть, только они не такие, как надо. Они все в цветных перьях, сказочные – у которых шелкова головушка и масляна бородушка.

– Давай еще раз посмотрим! Может, их можно взять за основу, кое-что изменить и…

– Ладно, – согласилась Саша. – Давай посмотрим. – Она пригласила его в Сережину комнату, открыла секретер и начала вытаскивать на ковер стопки досок. – Ищи, тут должно быть четыре петуха. Может, какой-нибудь и впрямь подойдет…

– Та-а-ак, вот один! – Влад отложил в сторону огненно-рыжего петуха с огромным хвостом, с которого дождем сыпались перья. – А вот еще один, фиолетовый. Ничего себе: фиолетовый петух! Фантазерка ты, Саша! А вот эта птица хоть и не петух, но тоже классная. Ее тоже возьмем для образца.

Саша выгружала и выгружала доски, и вдруг Влад замолчал, уставившись на одну из ее работ.

– Ну что? Нашел еще петуха? – спросила Саша, посмотрела на Влада и поразилась его изменившемуся лицу.

Она подошла к Терехову и заглянула через его плечо. Он держал в руках доску, где Саша изобразила себя в обнаженном виде после первого свидания с Халаимовым. Она попыталась вырвать из его рук работу, но Влад очень цепко держал ее сильными пальцами.

– Это ты? – В его голосе прозвучало удивление и еще что-то.

– Нет, не я… Это просто… символическая женщина… – жалким голосом проговорила Саша.

– И что же она символизирует? – слишком жестко спросил Влад.

– Я… я не знаю… Просто фантазия…

– Это не фантазия, Саша, это ты.

– Ну и что? Я не имею права изобразить себя? – запальчиво и истерично выкрикнула она.

– Имеешь. И я завидую тому… ради кого ты написала себя такой…

– Нет! – выкрикнула Саша, потому что ей стало больно от его мгновенно потухших глаз. – Это совсем не то, что ты подумал! Это другое! Она просто похожа на меня, но это не я! Влад! Поверь!

Но он уже одевался, он уже спускался по лестнице, он уже ехал в машине, а она все кричала, захлебываясь и размазывая слезы:

– Это не я, Влад! Это же не я! Это совсем другая женщина! Ее больше не существует! Как же ты не понимаешь?!


Третьего января Терехов все-таки приехал к Саше, чего она никак не ожидала. Уже на пороге она увидела перед собой совсем другого человека – делового, неулыбчивого, сосредоточенного сугубо на деле. Похоже, он забыл или не хотел вспоминать, что они пили на брудершафт, и разговаривал с ней строго официально по имени-отчеству:

– Собирайтесь, Александра Сергеевна. Надеюсь, наш договор в силе?

Саше не понравился его тон, его строгость и деловитость. Она помнила поцелуй, который Влад с трудом прервал. Она помнила его улыбку и ласковое прикосновение его руки, не очень понимала, что с ним произошло, почему на него так странно подействовало ее фантасмагорическое ню. Она разозлилась на Терехова и заодно на всех мужчин сразу. Что они себе позволяют? Один восемь лет насиловал, другой в первый же день знакомства склонил к соитию, а этот… этот вообще, кажется, решил, что она должна быть именно такой, какую он себе придумал: несчастной, забитой, закомплексованной дурочкой, которую он станет потихоньку осчастливливать в пику собственной загулявшей супруге.

Саша посмотрела на Терехова одним из самых своих презрительных взглядов и ответила:

– А если я так не считаю?

Влад удивленно качнул головой, немного помолчал, а потом проговорил ровно и бесстрастно, но Саша чувствовала, что внутри у него все клокотало, пенилось и готово было взорваться вулканом:

– Но мы же вам сделали кухню бесплатно!

– Вам заплатить? В баксах? В евро? – Саша потянулась к сумочке, будто бы все ее отделения были забиты конвертируемой валютой. А потом посмотрела ему в глаза и спросила: – А может быть, вы, Владислав… кажется… Александрович, предпочитаете натурой?

Терехов побелел от гнева, но сказал намеренно с самым ледяным спокойствием, на которое только был способен:

– Вы заплатите нам работой на объекте.

– И кто же меня может заставить? – возмутилась Саша.

Влад отвел глаза в сторону, опять помолчал, видимо, для того, чтобы успокоиться и не вспылить, и сказал:

– Ладно, Саша, я не прав. Не знаю, что на меня нашло. Я прошу тебя поехать в кафе. Оно принадлежит одному питерскому денежному мешку, у которого по всему городу раскиданы всяческие заведения общепита. Если ему понравится, как мы отделаем этот бар, он пообещал отдать нам крупный заказ на оформление ресторана в самом центре. У меня уже есть идея, и без тебя мне… никак…

– Что брать с собой? – по-деловому спросила Саша. На таких началах она согласна была с ним работать. Главное – не переходить на личности.

– У нас вообще-то все есть, но, может быть, тебе захочется сделать какие-нибудь заметки или… эскизы в своем блокноте… любимой ручкой или фломастером…

– Хорошо, – согласилась она. – Жди меня внизу. Я возьму то, что мне может понадобиться, и выйду.

Все! Она теперь не впустит в свою квартиру ни одного представителя мужского пола. От них одна только морока, тоска и слезы. Она в лучшем виде обойдется без этого!

До Петроградской стороны, где находился бар, Саша с Владом ехали молча. Она отказалась садиться на сиденье рядом с ним и всю дорогу за его спиной читала детектив, который специально взяла с собой в качестве самого необходимого предмета. Книгой она собиралась отгораживаться от Терехова, когда тот вздумает обратиться к ней не по делу. Терехов не обращался к ней вообще. На заледенелых питерских дорогах машину трясло так, что текст прыгал у Саши перед глазами вверх-вниз и справа-налево, но она упрямо продолжала читать, мало что понимая из с трудом прочитанного, только чтобы не глядеть на Влада.


Объект находился в полуподвальном помещении. Маленькие окна совсем не пропускали света, потому что были забраны темно-мутными витражами с изображением рыб, крабов и морских звезд. На полу в центральном зале лежали аккуратно сметенные в пирамиды кучи сора, высились штабеля грязных вонючих ящиков, а у одной из стен стояли черные осклизлые бочки.

– Ну и бар! – презрительно бросила Терехову Саша и с отвращением выдохнула воздух. – Запах, как на помойке или на городской свалке!

– Я забыл тебе сказать, что здесь сначала был рыбный магазин, а потом, года два, склад какой-то вонючей дряни. – Влад тоже невольно поморщился.

– Неужели можно будет избавиться от этого запаха? – с большим сомнением спросила Саша.

– Когда вынесем ящики и бочки, уже станет лучше. А потом… мы ведь сделаем здесь капитальный ремонт, снимем все, что впитало запах: пол, облицовку стен, с потолка все соскребем, двери поменяем и вставим новые оконные рамы, – ответил Влад.

Прикрывая нос рукой, Саша прошлась по помещению. Ноги утопали в слое мягкой хлопьевидной пыли, и черные сапоги в одно мгновение сделались грязно-серыми. Возле насквозь прогнивших бочек запах был особенно невыносим. Похоже, что все эти два года в них тухла и разлагалась какая-нибудь атлантическая сельдь особо изысканного пряного посола. Саша вернулась к Терехову и сказала:

– Знаешь, похоже, я не смогу представить здесь никакого петуха, ни бойцового, ни с масляной головушкой. У меня воображения не хватит.

– Ну… ты уж как-нибудь постарайся. – Влад опять улыбнулся ей той смущенной улыбкой, которая Саше так нравилась. – Редко удается получить новое помещение, где есть простор для фантазии. Чаще всего приходится делать конфетку чуть ли не из общественного туалета. Вот смотри, что я тут прикинул.

Влад достал папку с бумагами и вынул кусок ватмановского листа. Саша взглянула на него и опять, как и у себя на кухне, увидела переплетение линий разной толщины и кривизны.

– Я тут ничего не понимаю, – фыркнула она.

– Вот это – периметр зала, – терпеливо начал объяснять он. – Столики я хочу поставить на круглые платформы, будто на бойцовые ринги. Стойка бара будет у стены на более высокой платформе. На стене мне как раз очень нужен петух… Чем-то похожий на твоего огненного… И чем крупнее, тем лучше. Если его хвост изогнуть вот таким образом, – Влад показал на своем листе три крутые дуги, – то бутылки, утопленные в специальных нишах, будут изображать перья. В общем, получится эдакий бутылочный хвост. Еще петухи, поменьше, нужны вот в тех простенках. – Он показал рукой на стену с окнами. – Настоящие, бойцовые, злые, рвущиеся в бой и роняющие оперение…