– Надо делать в три цвета, – сказала вдруг Саша, которая в нагромождении тереховских линий наконец увидела эскиз бара. – В красном, черном и…
– Оранжевом? – предположил Влад.
– Нет. Нужен контрастный – белый! – возразила она.
– Зачем же белый, когда тут бой, кровь!
– Белого будет немного… Так… чуть-чуть… Например, маленькое отлетевшее перышко, пушистое и невинное. А еще белый мазок хорош, чтобы изобразить остекленевший глаз петуха.
– Пожа-а-алуй… – восхищенно протянул Терехов.
– Только… – Голос Саши как-то мгновенно потух. – Здесь не подойдут мои лакированные доски…
– Почему?
– Не знаю… В этом помещении не должно быть блеска, теплоты дерева. Живопись должна быть матовой и, как ты раньше говорил, жесткой. Я даже уже вижу перья… Не такие, как я люблю рисовать, шелковистые, атласные и изгибающиеся… Они должны быть острыми, как мечи и, может быть, даже зазубренными. Тебе, Влад, придется приглашать другого художника. Я, кроме дерева и бумаги, ни на чем никогда не рисовала.
– Здрасте-пожалуйста! А кто рисовал плющ на пластике своих полок?
– Так то пластик… А здесь подошло бы что-нибудь вроде фресок…
– Это письмо по мокрой штукатурке, что ли?
– Да.
– Ерунда! Сделаем!
– Как это? Ты умеешь?
– У меня такой учитель был, закачаешься! Он нам давал и основы письма по сырому. У меня все записано. Я не художник, поэтому использовал эту технику только так, по мелочи. А ты конспект почитаешь и, думаю, все поймешь. Главное, эскизы сделай! Ты ведь теперь все представила, да?
Саша еще раз оглядела захламленное помещение, в котором ей уже виделся шикарный стильный бар, и сказала:
– Знаешь, а столики на платформах можно обнести стойками с толстыми канатами… с такими декоративными узлами, а окна… М-да-м, что ж с окнами-то делать… Это же ужас, а не окна… Какие-то рыбы, крабы…
– А-а, ерунда, – отмахнулся Влад. – Вставим другие стекла – и все дела!
– Но хорошо бы тоже с витражами.
– Как скажешь!
– Нет, вы что, и витражи можете? – удивилась Саша.
– Ну… не настоящие, конечно. Имитацию, но смотреться будут не хуже настоящих. Если бы окна были высоко, можно было бы вообще закосить под готику! А эти окна слишком низко расположены.
– И что? Не понимаю, почему на них нельзя?
– Потому что такие витражи делаются на основе цветных лаков, а их легко повредить. Какой-нибудь урод напьется и начнет выцарапывать на окне всяческие непристойности.
– А как же тогда?
– Можно не лак, а те же акриловые краски использовать, которыми ты свою мебель расписывала. Такое покрытие прочнее, хотя при большом желании и его, конечно, можно испортить. А что тебе видится на окнах?
– Всего лишь по перу. Черному – на красном фоне и, наоборот, красному – на черном.
– И опять кое-где маленькие белые пушинки?
– Точно!
В вонючем полуподвале бывшего рыбного магазина Влад и Саша были почти счастливы. Они взахлеб обсуждали декор помещения, перебивая и дополняя друг друга. Одна идея вырастала из другой, мысль одного продолжалась и развивалась другим. Терехов понимал, что если бы он не познакомился с Сашей и не привез ее сюда, то все, что он придумал, не получило бы такого блестящего завершения и не было бы так гармонично. Александра Арбенина оказалась для него настоящим подарком судьбы – новогодним или рождественским.
Влад присел на край самого чистого ящика в ожидании, пока Саша, закусив от возбуждения губу и на время забыв про тошнотворный запах, что-то писала и зарисовывала в детской тетрадке в клеточку, которую вытащила из сумки. Терехов смотрел на нее и вспоминал ту доску, на которой она изобразила себя обнаженной и аллегорически прекрасной. Влад сразу понял, что у нее есть мужчина, который регулярно видит ее такой. Ему сразу захотелось, говоря высоким штилем, вызвать счастливчика на дуэль, а если по-простому – то хорошенечко набить ему морду.
Саша Владу нравилась. Во-первых, своей непохожестью на Марьяну. Она, в отличие от его жены, была очень женственна. Сашин свитерок вздымала довольно пышная грудь, а джинсы обтягивали не по-современному округлые бедра. Она казалась уютной и очень домашней. Движения Марьяны были резки и угловаты, Сашины – плавно закруглены и изящны. А волосы… Какие у Саши волосы! Когда она резко поворачивалась, тугая блистающая волна описывала глянцевый круг, как в телевизионной рекламе шампуней.
Терехов думал еще и о том, что если бы Марьяну не угораздило влюбиться в зама начальницы налоговой инспекции, то он, Влад, наверное, никогда не обратил бы внимания на Сашу. Они ведь уже встречались на корпоративных вечеринках, но пока жена была ему верна, он всерьез не смотрел на окружающих женщин. Так, иногда отмечал для себя: вот эта вроде бы ничего – и только. Но он ни разу не отметил Сашу! Ее красота была неброской. Но какой же она оказалась волнующей при близком рассмотрении…
Когда Терехов явился к Саше после встречи Нового года в кругу семьи, он старался не задумываться над тем, чем это свидание может закончиться. Он чувствовал, что Саша тоже симпатизирует ему, и просто хотел побыть с ней рядом. Возможно, они выпили бы с ней за Новый год, возможно, еще раз на брудершафт, и поцелуй можно было бы затянуть, а там, глядишь, и… В тот момент он воспринимал себя обманутым мужем, который тоже может себе позволить кое-что, раз уж такова жизнь вообще и их с Марьяной в частности. Расслабившись в объятиях подчиненной собственной жены и таким образом расквитавшись со всеми распутными женщинами скопом, он, возможно, вернулся бы домой и даже, наверное, простил бы Марьяну. С кем не бывает. И на старуху бывает проруха.
Но когда Терехов увидел доску с обнаженной женщиной в цветах и с прильнувшими к ее телу фантастическими зверушками, он сразу понял, что ничего простенького и фривольного у него с Сашей не выйдет. Такую женщину нужно любить или… не трогать… Он выбежал от Саши взбудораженный, сконфуженный и растревоженный до самых глубин души.
Он действительно вернулся домой и даже сделал вид, что простил жену, но… Но образ прекрасной обнаженной женщины не покидал его. Терехова это злило. Он не хотел подчиниться новому чувству, как никогда не желал на свою голову никаких романов. Ему было чем заняться в жизни. Ему некогда бегать на свиданки. Он уже не мальчик. У него есть серьезная работа и любимые дети, ради которых он, собственно, и гнет спину. И он запросто сможет обуздать себя. Подумаешь, баба в цветах! Что он, голых женщин не видел? Открой любой мужской журнал и смотри сколько хочешь! Там тебе и в цветах, и без цветов, и с котами, и даже на лошадях!
Сначала Влад пообещал себе, что забудет Сашу Арбенину как недоразумение. Потом вспомнил, что ему позарез нужен художник именно ее плана, и решил перейти с ней на сурово-официальные отношения. Сегодня он попробовал провести свой план в жизнь и… не смог. Мало того, что Саша не приняла его тона, так у него самого все так дрожало внутри, что он готов был бухнуться перед ней на колени и умолять о любви. Ясно, что ей его любовь и на дух не нужна. У нее есть тот, который смотрит на нее в цветах…
Сегодня всю дорогу от Сашиного дома до Петроградской стороны Терехов придумывал, что бы такое умное сказать Саше, чтобы хоть как-то наладить отношения, но она, надувшись, читала книгу. И только сейчас, в баре, они опять нашли общий язык. Саша понимала его с полуслова. Она сразу представила то, что он хочет сделать с помещением, и детализировала его идею. Если все получится, как задумано, то им отвалят кучу денег и еще один выгодный заказ. Влад силился обрадоваться этому и никак не мог. Ему нужны были не деньги и заказ. Ему позарез нужна была эта женщина, бродящая с детской тетрадкой по вонючему подвалу. Нужна не только как художница… Несмотря на все, он даже был готов отказаться от нее как от художницы, если бы только она… если бы с ней…
Додумать до конца эти рвущие душу мысли он не смог, потому что Саша, убрав в сумку свою тетрадку, подошла к нему и сказала:
– Давай поскорей уйдем отсюда, а то уже совершенно нечем дышать.
Он вез ее домой и рассказывал о том, что задумал оформление ресторана, заказ на которое они непременно получат после этого бара, сделать в японском стиле. Предлагал ей тоже подумать над декоративными элементами, обещал много денег в случае успеха.
– Вас никогда не обманывают ваши заказчики? – спросила Саша.
– Почти никогда. Во-первых, мы уже достигли такого уровня мастерства, что с кем попало не работаем, только по рекомендациям. Во-вторых, существует система авансирования и процентовки.