Мейвис Чик - Интимная жизнь моей тетушки

На день к тебе приезжают внучки, Клер и Рози, чья компания всегда доставляла тебе удовольствие, и потому, что ты могла побаловать их кукурузными чипсами, изготовленными не из цельных зерен, и потому, что потом они возвращались к родителям. Но на этот раз ты встречаешь их в настроении Марии. Их болтовня раздражает, ты забыла купить угощение, ты едва им улыбаешься.

Ты идешь в театр с мужем на «Двенадцатую ночь», чего давно хотела… Билеты Френсис заказал много месяцев назад. Золотые, между прочим, билеты. Критики просто сошли с ума. Аплодисменты не смолкают, после спектакля актеров не отпускают со сцены, но ты слышишь лишь слова бедной Оливии:

Френсис хлопает и хлопает. Кричит: «Браво», потому что спектакль того достоин. А ты едва можешь… и так далее и так далее.

Потому что все кончено. Ты очень благоразумно все закончила. Он хочет, чтобы ты обо всем сказала мужу; ты не можешь сказать мужу. Ни чуть позже, ни когда-либо. Ситуация тупиковая. Он много чего говорит, но суть сказанного: он не может тебя с кем-то делить. И вот, не веря, что возможно сказать: «Прощай», ты говоришь: «Прощай». А через двенадцать часов после того, как ты благоразумно поставила в романе последнюю точку, ты чувствуешь, будто у тебя подрезаны все нервы, растянуты все сухожилия, разорваны все мышцы. И действительно, от таких мук двадцатью четырьмя часа позже смерть на эшафоте может показаться верхом блаженства.

Ты видишь рисунок Давида. Счастливая королева, внезапно связанная, беззащитная, влекомая навстречу судьбе. Ты молишься. Френсис входит, когда ты лежишь на спине, с закрытыми глазами, повторяешь снова и снова: «Позвони мне, позвони» или что-то похожее. Ты едва вспоминаешь о необходимости лгать и говоришь, что это из новой поп-песни. Френсис по крайней мере этого проверить не сможет.

Тебе хочется утонуть.

И, если не заставлять себя участвовать в окружающей жизни, ты сидишь у телефона, положив руки на колени, в ожидании единственного звонка, который может сделать тебя счастливой. И все это время ты и ненавидишь, и жалеешь себя. Все это время ты говоришь себе, что контролируешь ситуацию, хотя знаешь, что это не так. Придет день, когда боль исчезнет, говоришь ты себе. Убеждаешь себя, что твой любимый нашел утешение в объятиях другой женщины. Такова жизнь. Только что он сидел на своей кровати с тобой, вы оба со слезами на глазах согласились, что расстаться – лучший выход, ты ушла, а минутой позже он встает, принимает душ, выходит из квартиры, направляется в Бистон-Гарденс, замечает симпатичную женщину, прогуливающуюся в одиночестве, приглашает в бар, и понеслось. Он снова счастлив. Все это раз за разом прокручивается у тебя в голове. Результат – маленькое чудо, ты не можешь есть. Крохотный кусочек мозга, еще способный функционировать, нашептывает тебе, что потеря веса – это компенсация за потерю любовника. Беда в том, что пить ты можешь. Так что вес не теряется.

И только когда Френсис говорит в среду вечером:

– Слушай, вроде бы я на прошлой неделе купил бутылку джина… – я прихожу в себя. Джин с тоником в половине десятого утра – идея не из лучших. Ты еще больше ненавидишь себя, когда твой муж высказывает озабоченность по поводу твоего состояния, а ты отвечаешь:

– Ничего страшного, грущу вот по моей безвременно ушедшей подруге Кэрол.

Френсис мгновенно успокаивается, подозрения, если они и возникли, исчезают. Таков уж этот любовный роман. Стремясь сохранить его, ты обманываешь и предаешь всех и вся, идешь даже на то, чтобы бесчестить мертвых.

А потом твой любовник звонит, потому что и он не может вынести разлуки. Он дает тебе право отложить принятие решения и извиняется за то, что принуждал тебя к этому. К тому времени ты уже написала письмо, которое он получает следующим утром. Ты это знаешь, потому что на следующее утро, когда приносят почту, находишься с ним, в его постели. Ничто не закончено. Все только нарастает. Все становится хуже. Этому надо положить конец. Этому невозможно положить конец. Ты соглашаешься, что нужно на какое-то время разбежаться, чтобы хорошенько все обдумать. Твой любовник уезжает к своей сестре в Бридлингтон в невысказанной надежде, что несколько дней все решат. Ничего они не решают. Ни для тебя, ни для него. О черт. Разлука, пусть даже добровольная, только усиливает страсть. Ты говоришь мужу как бы между прочим, без всякой задней мысли, что хотела бы пожить, какое-то время в сельской глубинке, ненавязчиво упоминаешь Бридлингтон. Твой муж, у которого уже голова идет кругом от глубины твоей депрессии и переменчивости настроения, отметает эту идею. Твой муж, твой бедный муж не знает, что и думать, но ему понятно: с тобой что-то не так.

Твой любовник возвращается, и вы сливаетесь в экстазе. Неожиданно ты и дома становишься другим человеком. Твой муж подозрительно на тебя смотрит. Ты, которая днями не мыла голову и не без труда разогревала пиццу, разительно меняешься. Красишься и одеваешься, как супермодель, готовишь мужу палтус под маринадом, тогда как он в лучшем случае ожидал кусок хлеба с сыром, да еще при этом поешь.

Ты вновь любишь мир. Энергия бьет в тебе ключом. Тебя любят, и ты счастлива. Тебе хочется любить мир. Поэтому ты предлагаешь семейный ленч, включая родителей Петры, ее брата и его жену, соседей с обеих сторон. Чтобы показать Богу, какая ты хорошая. Двенадцать взрослых, четверо детей и квартирант соседей, студент из Мадраса.

И вся твоя семья, белые представители среднего класса, буквально все внимательно следят за каждым своим словом, чтобы, упаси Бог, не сказать чего-то отдаленно расистского. Ты вспоминаешь разговор со своим любовником, когда он указал тебе на твой квазилиберализм. Ты очень стараешься, чтобы кто-нибудь из родственников Петры что-нибудь не ляпнул. Потому что они определенно расисты. Уильям, отец Петры, называет всех небелых исключительно цветными. Трапеза быстро превращается в дискуссионный клуб. Стоит родителям Петры или ее брату и его жене открыть рот, чтобы обратиться к студенту из Мадраса, ты или Френсис или вы оба немедленно встреваете в разговор. Идеально прожаренное мясо уже не доставляет им удовольствия, потому что на них набрасываются, даже если они хотят сказать самое невинное: «Передайте мне, пожалуйста, соль». В какой-то момент мать Петры встает, и ей тут же предлагают сесть и ты, и ее зять. Ей приходится объявить во всеуслышание, что она должна посетить туалет. Тебе остается только гадать, что думает студент из Мадраса о таких вот особенностях английского этикета. Френсис сверлит тебя взглядом.

Уильяму удается произнести начало предложения:

– Вы знаете, к две тысячи тридцатому году цветных будет больше, чем нас…

При этих словах Френсис взглядом спрашивает тебя: «Ты сошла с ума?» И тут, когда ты ставишь на стол яблочный пирог, твоя младшая внучка спрашивает студента из Мадраса, почему у него кожа другого цвета. Сидящие за столом готовы провалиться сквозь землю. За исключением, естественно, студента из Мадраса. Ад на земле. Ты пьешь.

Как и предсказывал твой муж, твои усилия выходят боком. Плюс похмелье.

– Никогда больше так не делай, – сурово говорит твой муж. И тут же ругает себя за то, что позволил отругать тебя, лежащую. Он, правда, тоже не в очень хорошей форме. – Не понимаю, что на тебя нашло, – говорит он, а лицо его кривится, как от боли.

Понедельник ты проводишь в постели. Своей постели. Потому что твой любовник отправился на собеседование: собрался-таки устроиться на работу. И вдруг осознаешь, какая же ты старая.

О нет, совсем не старая. Во вторник ты очень громко включаешь диск Чарли Паркера и кружишься по гостиной. Так громко, что и Джесс может потанцевать, не выходя из дома.

Среду ты проводишь с любовником.

Со сверкающими глазами в четверг усаживаешь своего мужа на диван и делишься с ним своими планами украсить сад декоративными каменными горками. Каменными горками? С чего? Потому что вчера днем ты, лежа в кровати с любовником, смотрела телепередачу о садоводстве, и тебя покорили маленькие Альпы.

В пятницу ты бегаешь по магазинам, хватая все подряд: щипцы для ресниц, эротическое нижнее белье, не просто нижнее белье, а именно эротическое, си-ди, в том числе «Величайшие хиты "Иглс"». Через полчаса, проведенных дома, ты уже знаешь все слова «Desperado» и даже можешь подпевать с правильными интонациями. Позже ты это демонстрируешь, в результате чего муж бежит от тебя в кабинет, хлопнув дверью.