Р. К. Лилли - Ирис

Я тихо прошелся по дому в одних трусах, думая о том, что моя жизнь приняла очень странный оборот.

Я схватил сумку, лежавшую на полу, открыл ее и остановился.

Я зашел в ближайшую ванную, закрыл и запер дверь. Я чувствовал себя полным ублюдком за то, что вторгаюсь в ее личную жизнь. Меньше всего мне хотелось, чтобы меня поймали за этим занятием, а потом пришлось бы объясняться.

Я нашел ее маленький розовый бумажник, достал удостоверение и изучал его добрых пять минут, включая свет, наклоняя его то в одну, то в другую сторону.

Оно выглядело почти идеально, но был один маленький изъян вдоль стороны ее фотографии. Он был такой крошечный, такой почти незаметный, что это могло быть ничем.

Но так уж получилось, что он тянулся по всей длине фотографии.

Я чуть было не упустил его, но какой-то дьявол заставил меня обыскать ее сумку. Я проверил каждый карман и не нашел ничего необычного. Немного антисептика для рук, салфетки, ее крошечное неоновое бикини и много косметики,

Никаких кредитных карточек, хотя наличных было предостаточно. Смехотворная сумма наличных, на самом деле, но в этом не было ничего удивительного, поэтому я не стал сосредотачиваться на этом.

Не знаю почему, но я никак не мог перестать искать, пробираясь вдоль подкладки ее сумки, нащупывая какой-то тайник.

Оказывается, я был прав, проявляя бдительность.

Толстая, тяжелая выпуклость (возможно, большой бумажник?) была в подкладке.

Идя в ва-банк, я разорвал его.

Это был не бумажник, но три паспорта и восемь (я пересчитал их три раза) водительских прав были сложены в пакет размером с сэндвич.

Я просто стоял и долго смотрел на них, не веря, что моя паранойя действительно вела меня в правильном направлении.

Я был в ужасе, когда начал изучать каждый из них.

Так много имен и дат рождения.

Даты рождения волновали меня больше всего.

Однозначно.

Судя по одной из них, ей было всего шестнадцать.

Меня затошнило, когда я поднялся в свою комнату с уликами в руках.

У меня появилась боль в виске, которая превращалась в огромную черную пустоту в моей голове.

– Ирис, – прорычал я, включая весь свет в комнате, шагая по ней как сумасшедший.

Она перевернулась на спину, не открывая глаз, и раздвинула ноги, как будто была готова к тому, что ее возьмут.

– Дейр, – пробормотала она, одной рукой двигаясь вниз, чтобы потереть клитор, становясь красивой и готовой для меня. Другая сжала одну из ее дерзких грудей, сжимая сосок для меня.

Даже учитывая то, что только что узнал, я должен был сдерживаться, чтобы не трахнуть ее прямо сейчас.

Вместо этого я вышел из себя.

Просто сорвался.

Бросив все документы, эту ее ложь, на ее обнаженное тело, а затем и ее желтую сумку, я начал расхаживать по комнате, когда она, вздрогнув, проснулась, выглядя смущенной, изучая те предметы, с которыми я напал на нее.

– Ты хорошо потрудился, – сказала она сухо, ее голос все еще был хриплым со сна. – Знаешь, какой занозой в заднице было зашивать их в шов?

– И это все, что ты можешь мне сказать? Что это за чертовщина? Для чего они нужны? Во что ты играешь? И есть ли среди них настоящие?

– Почему бы тебе просто не спросить о том, что ты действительно хочешь узнать? А настоящий ли тот, где указано, что мне шестнадцать? 

Меня трясло от ярости.

Мой голос дрожал от этого.

– Это правда? – я боялся спросить, потому что ее ответ мог погубить меня.

– Разве это имеет значение? Ты трахал меня всеми возможными способами, Дейр. Ущерб уже нанесен, не так ли?

– Убирайся! – крикнул я.

Я чувствовал себя за пределами своих возможностей.

Я не доверял себе.

Я никогда раньше не чувствовал себя таким преданным, даже когда застал свою жену с другим мужчиной.

Что в этом было такого, чего я просто не мог вынести?

Ее реакция приводила в бешенство, потому что ее не было.

Она тихонько собрала свои вещи, которые я разбросал, как маньяк, сунула их в сумку, а затем прошла к моему шкафу.

Когда не прошло и минуты, как она вышла из шкафа, полностью одетая и явно собираясь уходить, я почувствовал мгновенное и крайнее раскаяние.

– Я не это имел в виду, – выдавил я. – Не уходи. Только не так. Давай поговорим об этом.

Ее лицо было лишено эмоций, но голос звучал смиренно.

– Нет, я думаю, это к лучшему. Тут действительно не о чем говорить. Это именно то, на что похоже. Я солгала о своей личности и возрасте.

– Не надо, – прошептал я, но она вышла из комнаты.

Я последовал за ней. Наверху лестницы я попытался отобрать у нее сумку.

У нас была короткая борьба, прежде чем она позволила мне взять ее, просто двигаясь вперед без нее.

С сумкой в руках я спустился вниз, все еще преследуя Ирис по пятам.

Я отбросил сумку, когда мы подошли к входной двери.

Словно какой-то дикий зверь завладел мной, и я сорвал с нее рубашку, оставив ее только в тонком кружевном лифчике.

Она продолжала двигаться, намереваясь уйти, даже без самого необходимого.

Как маньяк, я потащил ее к дивану, толкнул вниз, чтобы оседлать ее бедра, прижимая ее там.

Она не смотрела на меня.

– Прекрати, – сказал я, схватив ее за плечи и слегка встряхнув.

– Ты велел мне уйти. Мне не нужно говорить дважды.

– Просто поклянись, что тебе не шестнадцать. Поклянись, что тебе по крайней мере больше восемнадцати. Это все, что я должен знать.

– Шестнадцать – законный возраст согласия в Неваде.

Мне хотелось рвать на себе волосы.

Что она там говорила?

– Значит, тебе всего лишь...

Ее губы скривились, но она по-прежнему не смотрела на меня.

– Мне уже больше восемнадцати, ясно? Удостоверения не для этой цели. Они должны скрывать мою личность, а не возраст.

– Поклянись. Посмотри мне в глаза и поклянись, что тебе больше восемнадцати.

Она так и сделала, глаза ее были спокойны, голос ровен.

– Клянусь.

Я знал, что она лгунья. Знал. Это был факт, что она лгала мне раньше.

Так почему же я поверил ей сейчас?

Я не мог сказать почему, но я действительно поверил ей, и в тот момент этого было достаточно.

И я был так же уверен, что она никогда не объяснит мне все эти документы, поэтому даже о них и не спрашивал.

Она бывала в казино, и в нее уже стреляли. Конечно, у нее будет несколько личностей. Это была Ирис.

Я поцеловал ее, мои руки потянулись к ее шортам, стягивая их вниз, мое облегчение было таким огромным, что его можно было выразить только одним способом.

Она попятилась от меня, перевернулась на живот, потом на встала на колени. Сначала я подумал, что она все еще пытается уйти, но ее трясущиеся руки, стягивающие шорты вниз, убедили меня, что мы вернулись к тому, на чем закончили.

Я накрыл ее, взяв сзади.

Она была мокрой, но под таким углом, я все еще должен был начинать медленно.

Я был уже на полпути, когда она застонала и выгнула спину.

Мои руки ласкали ее грудь, пока я грубо толкался в нее.

Мы трахались, как животные в течку, стонали и ворчали.

В итоге я заставил ее кричать. Я не мог насытиться, и даже когда излился глубоко в ней, я продолжал толкаться.

– Тебе следует отказаться от контроля над рождаемостью, – прорычал я, мой мозг дал осечку во всех направлениях. – Я хочу, чтобы ты забеременела.

По крайней мере, она восприняла это хорошо, смеясь, а не убегая в ужасе.

Я имею в виду, что у меня было почти искушение убежать, и это вырвалось из моего глупого рта.

– Притормози там, – сказала она. – К чему такая спешка? Ты хоть представляешь, насколько я молода?

Конечно, у нее было извращенное чувство юмора.

Я выскользнул из нее. Мой член был таким мокрым, что с него капала влага, когда я освободился от нее. Это снова заставило меня двигаться.

То, что ее задница была направлена на меня, тоже не помогло.

Я надавил на ее тугую дырочку, протягивая след влаги вверх от ее киски и обильно смазывая ее.

Я не спрашивал разрешения, просто начал толкать свой член в ее задницу.

Я решил, что остановлюсь, если она скажет «нет».