Алена Любимова - Ирония любви

Внезапно я осознала, что, скорее всего, Лёню это вообще мало волнует. Он вряд ли заметит мое отсутствие, даже если я пропаду на пару лет. Хотя нет, кто же будет делать для него кофе и печь пироги?

Кстати, о пирогах…

Отоспавшись, я чувствовала себя значительно лучше, потому сразу после того, как Нина фыркнула в ответ на мой вопрос, поспешила на кухню, намереваясь побаловать Лёню очередным кулинарным шедевром. На этот раз это будет пирог с грибами, мое фирменное блюдо.

Едва я замесила тесто и приготовила грибную начинку, раздался звонок в дверь. Замерев на месте, я прослушала серию гулких ударов сердца, отчаянно надеясь, что в гости ко мне пожаловал Лёня собственной персоной, но потом мысленно обозвала себя идиоткой и взяла себя в руки. Конечно же, это не мог быть Лёня, хотя бы по той простой причине, что рабочий день в самом разгаре, и Лёня, наверняка, еще трудился в поте лица. Или, во всяком случае, делал вид, что трудится.

Я заглянула в глазок. На лестничной клетке стоял Саша.

Я тут же решила притвориться, что меня нет дома. Вчера вечером я повела себя с Сашей, мягко говоря, не совсем вежливо и теперь мне было неловко. Саша был последним человеком, которого мне хотелось бы сейчас увидеть. На цыпочках я стала пятиться назад в кухню, стараясь не производить шума.

— Ксения, открой, — вдруг попросил Саша, и я замерла на месте, как вкопанная.

Откуда он знает, что я дома? Неужели может видеть через стены?

Последнее предположение я сразу исключила, как заведомо нелепое. Конечно же, он не мог видеть через стены, потому я решила ни за что не признаваться, что я дома и все слышу, притаившись под дверью, как воровка.

— Ксения, я знаю, что ты дома, — сказал Саша. Я мысленно застонала и с досады стукнула себя кулаком по лбу. Нет, ни за что не отвечу… Он не может этого знать наверняка.

— Ксения, я тут принес тебе кое-что из фруктов, — снова подал голос Саша. — Я оставлю пакет под дверью, если захочешь, возьмешь позже, когда я уйду.

Господи, только не это…

Ситуация стала напоминать мне какой-то нелепый фильм или, еще лучше, театр абсурда. Только на этот раз главной героиней была я.

Пронесшись на цыпочках по коридору к спальне, я нарочито громко прокашлялась, подозревая, что Саша обладает феноменальным слухом и, топая, как стадо слонов, направилась к двери, делая вид, что только что проснулась. Я так вжилась в роль, что на ходу зевала и протирала глаза, как если бы действительно только что поднялась с постели. Добравшись до входной двери, я спросила, притворяясь, что не слышала предыдущей Сашиной речи:

— Кто?

— Саша, — просто ответил он.

Я открыла дверь и вытаращила глаза, изображая удивление.

— Саша? Какими судьбами? Ты разбудил меня…

— Вот, принес тебе фрукты, — ответил он, внимательно разглядывая меня из-под опущенных ресниц.

Мне вдруг показалось, что он догадался о моем небольшом вранье, но, конечно же, не стала в нем признаваться, ведь он не мог ничего знать наверняка.

— Фрукты? — спросила я, косясь на огромный полиэтиленовый пакет в Сашиной руке. Наверное, он скупил весь магазин. — Спасибо, но не стоило.

— Стоило, — отрезал он и протянул пакет. — Ешь, тебе надо поправляться.

— Спасибо, — поблагодарила я и взяла пакет. Я заметила, что Сашин взгляд упал на мои руки, а они были в муке. Покраснев, я сказала: — Со мной, собственно, уже все в порядке.

— Я рад, — улыбнулся он и заверил меня: — После того как ты съешь все это, тебе станет еще лучше.

— Хорошо бы, — сказала я, чувствуя себя в Сашином присутствии ужасно неловко.

Как будто почувствовав это, он развернулся и направился к своей двери. Я молча взирала на его широкую спину, гадая, что делать дальше. Закрыть дверь, распаковать пакет и начать лопать принесенные Сашей фрукты, окликнуть его и пригласить составить мне компанию или хотя бы извиниться за свой вчерашний выпад.

Немного поразмышляв, я выбрала последнее.

— Саша, — окликнула его я.

— Что? — с готовностью повернулся он, как будто только и ждал, когда я его позову.

— Мне, наверное, надо извиниться перед тобой за вчерашнее.

— Думаешь, надо? — спросил он, разглядывая меня насмешливым взглядом.

— То есть я хотела бы извиниться, — поправилась я, чувствуя, как снова краснею. — Ты, можно сказать, спас меня, а я была немножко груба…

Я запнулась, чувствуя, что несу полную ахинею. «Немножко груба?..» Господи, лучше бы я закрыла дверь и отправилась в кухню лопать фрукты.

— Ничего, переживу, — заверил Саша.

— Переживешь? — переспросила я.

— Думаю, да.

На губах его промелькнула легкая улыбка и тут же исчезла. Кажется, он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Это открытие подействовало на меня, как красный цвет на быка. Подпрыгнув на месте, я запыхтела и грозно нахмурила брови.

— Что ж, отлично.

— Отлично, — покладисто кивнул Саша.

Эта его покладистость окончательно вывела меня из себя.

— И еще, — злясь, выдавила я. — Думаю, тебе не стоит постоянно крутиться возле меня, таскать фрукты и все такое…

Господи, оказывается, я самая настоящая грубиянка. Осознание этого разозлило меня еще больше. Кажется, из ушей даже повалил пар.

— И вообще…

Я задыхалась и пыталась подобрать нужные слова, но они почему-то никак не находились.

— И вообще… — повторила я.

— Я понял, — спокойно кивнул он и вынул из кармана ключи от своей квартиры.

— Вот и отлично. — И я с грохотом захлопнула дверь.

Внутри меня все клокотало от бессильной злобы. Я злилась на соседа за то, что он вздумал смеяться надо мной, и на себя за то, что была так непростительно груба, хотя обычно такое поведение мне несвойственно.

— Господи, что это на меня нашло? — вслух выдавила я, привалившись спиной к двери и чувствуя себя просто ужасно.

Ничего себе извинилась…

Саша на первый взгляд казался отличным парнем — заботливым, внимательным. На второй, кстати, тоже. Почему мне вздумалось ему хамить?

Около стены я увидела пакет с фруктами и мне стало совсем нехорошо.

— Что же это такое? — вздохнула я и немедленно решила, что должна вернуть Саше фрукты, так как они все равно не полезут мне в горло после того, что сейчас произошло на лестничной площадке.

Я открыла дверь, но Саши уже не было. Мне ничего не оставалось, как вернуться в квартиру.

День был безнадежно испорчен. Улучшить мое настроение мог только внезапный приход Лёни, но он был так же маловероятен, как наводнение в пустыне. Следовательно, приходилось бороться с плохим настроением в одиночку.

Я так и не решилась открыть пакет с фруктами, и вернулась к пирогу, но никакого удовольствия от приготовления кулинарного шедевра для дорогого, любимого Лёнечки не получила. Скорее наоборот.

В довершение всего пирог пригорел с одной стороны. Запах гари быстро распространился на всю квартиру. Я настежь открыла окна, пытаясь проветрить кухню от дыма, который повис над плитой, как облако.

Мне стыдно было признаться, но в глубине душе я хотела, чтобы Саша учуял запах гари и заглянул поинтересоваться, все ли у меня в порядке, но он не зашел.

«Так тебе и надо», — подумала я со вздохом и отправила пирог в мусорное ведро. Хотя, наверное, в целях профилактики стоило бы накормить им Лёнечку…

Два следующих дня я провела просто ужасно. Меня мучила совесть за то, что я нахамила в общем-то постороннему человеку, который и виноват-то был только в том, что пытался быть вежливым. Я раскаивалась в каждом сказанном слове и корила себя за непростительную грубость, но, как говорится, слово не воробей. Сколько ни грызи себя, а назад не поймаешь.

Каждый раз, подходя к дому, я надеялась, что случайно встречу Сашу у подъезда или на лестничной площадке и извинюсь перед ним, но надежды мои были тщетны. Как назло, он ни разу не попался мне на глаза.

На третий день я до такой степени загрызла себя, что даже Лёнина попытка заигрывания прошла для меня незамеченной. На его: «Ксюша, ты сегодня прекрасно выглядишь» я лишь задумчиво кивнула и сухо сказала: «Что ж, отлично».

Лёня недоуменно пожал плечами.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Нина, когда он обиженно насупился и вышел из кабинета.