– Господи, Кармен, ты ли это? – Его глаза блестят, он весело смеется.
Когда Кармен вносит тарелки с пирогом, Давид с молчаливым восторгом наблюдает за ней. В кусок, который достанется Давиду, Кармен спрятала пилюлю йохимбина. Она засунула ее в ягоду инжира. Главное теперь – не перепутать тарелки! Сначала она ставит свою, а с тарелкой для Давида подходит к нему, берет ложкой инжир и командует:
– Закрой глаза, открой рот!
– Не сердись, но я не ем инжир. Не сердись, прошу! О, как глупо!
– Только одну ягодку, пожалуйста. Попробуй. Ты даже не заметишь его в начинке. Остальные ягодки можешь не есть. Я так старалась!
– Ну, только потому, что ты просишь… – Он закрывает глаза.
Кармен быстро сует ложку ему в рот. Он медленно жует, потом соглашается:
– Да, с начинкой действительно почти незаметно!
– А теперь попробуй начинку.
– М-м-м… Превосходно. Рецепт этого блюда ты тоже дашь Мартину.
Кармен наблюдает за ним: неужели ничего не изменилось? Она приносит ему еще один кусок пирога и неожиданно спрашивает его о Рильке:
– А как тебе пришло в голову послать мне стихи Рильке? Вообще, почему ты потратил столько сил на это послание, на рисунок? Представь себе, что это была бы не я, а совсем другая женщина. Которую не интересует ни поэзия вообще, ни стихи Рильке в частности…
– Ну, сначала я обратил внимание на объявление – не каждая женщина может написать, что ищет импотента. И потом, я всегда был уверен, что ты будешь именно такой – со сногсшибательной фигурой, стройными длинными ногами, этой потрясающей улыбкой… Ясное дело, что я возмечтал пойти с тобой через осень. И через зиму. И через лето. И через весну. Год за годом!..
– Это ты хорошо сказал. Твоя открытка меня действительно поразила. Прежде всего потому, что Рильке – мой любимый поэт. Ты знаешь его «Песнь любви»? – Она проникновенно читает:
Что сделать, чтобы впредь душа моя с твоей не соприкасалась?
Как к другим вещам ей над тобой подняться?
Ах, поселить ее хотел бы я среди утрат, во тьме,
где, может статься, она затихнет
и, попав впросак, на голос твой не станет отзываться.
Но что бы порознь ни коснулось нас,
мы в голос откликаемся тотчас – невольники незримого смычка.
На гриф нас натянули – но на чей?
И кто же он, скрипач из скрипачей?..[5]
– Я думаю, что это как раз о нас – двое искали и нашли друг друга… – говорит Давид, когда она умолкает.
Кармен встает, обходит стол, садится к нему на колени и обнимает.
– Можно я хотя бы сниму пиджак?
– Конечно, почему ты спрашиваешь?
Они снова пьют шампанское. Стоят с бокалами друг против друга. Кармен с трудом сдерживает желание. Она готова прямо здесь отдаться ему. «Зелье подействовало на меня, – догадывается она, – вместо того, чтобы возбудить его. Все перевернулось, все перевернулось!» Они чокаются, выпивают… Давид ставит бокалы на стол, обнимет ее. Он целует, гладит ее по спине, задерживается на ягодицах, потом ведет рукой вверх, медленно, возбуждающе. Кармен прижимается к нему. «Не торопись, не торопись, – говорит она себе. – Иначе он снова уйдет. Дай ему время, не провоцируй его!» Ей кажется, если сегодня у нее ничего не получится, то не получится уже никогда! Он теребит губами мочку ее уха и в то же время медленно расстегивает молнию на ее платье. Она чувствует его руки, ее тело горит. Платье медленно соскальзывает на пол. Она остается стоять перед ним в своем черном боди, колготках и туфлях. Он целует ее в губы, потом в шею, медленно опускается перед ней на колени, продолжая целовать грудь, живот, и замирает у ее лона. Расстегивает кнопку боди. От вожделения все плывет у нее перед глазами.
– Пойдем в спальню, Давид, пожалуйста, – бормочет она.
Он берет ее на руки, несет в постель, ложится рядом. Она начинает раздевать его. Расстегивает рубашку, ослабляет ремень на брюках. Он сбрасывает ботинки и носки. «Он лег не на ту сторону кровати, – волнуется Кармен. – Надо передвинуть его. Иначе травка подействует на нее, а не на него». Поймав момент, Кармен резко перекатывается через него на другую сторону кровати.
Она что-то почувствовала? Или ей показалось? Такое может быть? Нет, если бы это случилось, он бы не смог скрыть радости… Значит, нет. Пока – нет. Но он ведет себя сегодня так, как никогда прежде. Довел ее до неистовства, но и сам, кажется, охвачен желанием. Кармен стонет, она хочет его немедленно, и ей кажется совершенно невозможным, что и с годня он не овладеет ею.
Почему до сих пор не действуют эти зелья? Он ведь лежит как раз на том месте, где она спрятала травку. Это должно подействовать! Давид, кажется, уже готов к соитию, но его дружок отказывается подчиняться… Вдруг Давид вскакивает, что-то невнятно бормоча, и несется в туалет.
Дверь захлопывается. Кармен садится на постели. Что могло случиться? Ему стало плохо? Она осматривается. И видит на скомканной простыне непонятное зеленое пятно. Откуда оно здесь? Кармен бросает взгляд на подушку Давида. В порыве страсти они скинули ее на пол, а траву, которую Кармен спрятала под ней, размазали по кровати. Она в панике пытается как-нибудь собрать траву, но ничего не получается. Кармен снимает простыню, смахивает туда остатки травы с матраса и бросает ее в корзину для белья. Она достала новую простыню, и в этот момент дверь в туалет открывается. Давид возвращается в спальню, он смущен, смотрит на Кармен извиняющимся взглядом, потом идет в ванную:
– Прости меня, мне стало плохо. Я должен почистить зубы, а лучше – принять душ!
Кармен в отчаянии – вечер прошел на высшем уровне! Ее замечательная еда в унитазе. Ничего не поделаешь! Придется рассказать об этом Марии. Но странно: почему же она чувствует себя вполне нормально? Может, дело не в еде, а в этой пилюле? Дозировка была превышена? Кармен бежит в ванную. Давид чистит зубы.
– Давид, мне очень жаль. Тебе плохо? Тебе хоть немного лучше? Что мне сделать для тебя? Заварить чай?
Его лицо действительно очень бледное.
– У меня все будто взорвалось внутри. Я и сам не могу понять, что это такое. Я быстро приму душ и сразу приду к тебе!
– Но дело не в еде, – пытается оправдаться Кармен. – Я чувствую себя нормально!
– Да, наверное, мой организм не принимает что-то из продуктов. Я не знаю. Не обращай внимания, еда была очень вкусная, и ты просто прелесть. А мне уже немного лучше!
Снова ложась в постель, Кармен понимает, что все ее старания напрасны. Ей придется смириться. И видимо, никакие психотерапевты не смогут ничего сделать! Давид импотент и останется импотентом. И никакие снадобья и психотерапевтические приемы ему не помогут!
Однако во время завтрака Кармен все же решает отвести Давида к Изабелле. Она прямо спросит его сейчас, пойдет он или нет. И если он откажется, тогда ей уже точно будет все равно! Пока она раздумывает, как лучше начать разговор, раздается звонок телефона. Естественно, это Лаура. Она хотела бы знать, как все прошло. Кармен еще с вечера проинформировала и Лауру и Эльвиру, что ее нельзя беспокоить ни при каких обстоятельствах. И теперь Лаура сгорает от любопытства.
– А, Лаура? Что нового?
– Ах, ты не можешь говорить!
– Именно, но если ты хочешь, я заеду к тебе с удовольствием!
– Что, куда? Куда ты хочешь за мной заехать?
– Да нет, может, он поедет со мной! Я могу его спросить. Как ты там? – Она с улыбкой смотрит на Давида.
– Скажи, ты совсем спятила? О чем ты говоришь? Я…
– Да, двенадцать часов подходит вполне. Изабелла… как? Да-да… А где?.. Хорошо, я найду. Это недалеко!
– Ты можешь объяснить мне, что…
– Всего хорошего, Лаура. Тогда в двенадцать, пока!
Кармен кладет трубку и с сияющим видом говорит Давиду:
– Большой привет тебе от Лауры. Как думаешь, ты смог бы сегодня в обед отлучиться на пару часов?
Давид пожимает плечами:
– Наверное. Почему нет? А зачем?
– Лаура записалась на прием к психотерапевту, и было бы неплохо проводить ее туда!
– А что, ей нужен психотерапевт?
– Просто она зациклилась кое на чем и надеется, что эта Изабелла, или как ее там, сможет ей помочь.
– Но почему она хочет, чтобы там был я? Ей, наверное, проще общаться с двумя женщинами?
– О нет! – с жаром возражает Кармен. – Она просила прийти именно тебя. Ей будет спокойнее, если мы придем вместе!
– Ну ладно. Мне не трудно. Тогда где-то около двенадцати я заберу тебя из офиса, договорились?