Но он ничего не сказал. Он только покачал головой и принялся что-то строчить по клавиатуре. «С ним советуется», - догадалась Искра и, воспользовавшись паузой, скрылась за своим монитором.
- Тогда я даю тебе отпуск, - сказал вдруг Кир, - оплачиваемый, двухнедельный, - по-любому, тебе это нужно. И никаких возражений.
Искра кивнула, не высовываясь, и подумала, что, наверное, он прав. Ей лучше какое-то время его не видеть.
И Кир, словно читая ее мысли, не заговорил с ней больше ни разу за весь остаток дня. Он понял, чего теперь не хватало в ее взгляде, обращенном к нему: интереса.
Исполнение заветной мечты стало хорошим утешением для Искры. Переезд принес столько приятных хлопот, что их с лихвой хватило, чтобы отвлечься и какое-то время чувствовать себя счастливой.
Квартира была прекрасной и уютной: ее практически не пришлось ремонтировать, этаж был всего-навсего третий, обе комнаты выходили окнами в зеленый дворик. И Искра изо всех сил старалась радоваться этому: она лелеяла в себе теплое чувство сбывшейся мечты, строила планы, а вернее, вспоминала то, что планировала прежде, потому что с фантазией у нее вдруг стало скудновато.
Наконец грузчики внесли последнюю коробку и покинули ее новый дом, оставив Искру наедине с ее маленькой семьей, как она и грезила все эти месяцы. Она прошлась между коробок с вещами, разобранной мебелью и дорожными сумками, сорвала с оконных стекол листы газет и открыла створки, впуская в свою новую спальню теплый осенний воздух и позолоченный листьями свет. Было так восхитительно-уютно находиться тут. Из кухни доносилось ласкающее слух шипение, с которым перемешивают на сковороде картофель в подрумянившейся корочке, звенели кастрюльные крышки, которые бьют друг о друга детские ручки, и звучал певучий голос матери, которая пыталась увещевать расшалившуюся Клару.
Искра невольно улыбнулась от предвкушения. Впереди ее ждала еще целая уйма приятностей: обустройство быта, походы по мебельным магазинам, вышивание ковриков и диванных подушек, просмотры каталогов и вылавливание каких-нибудь замечательных безделиц на блошиных рынках... Искра уже видела на кровати в углу, пока еще пустой и с неровно втиснутым матрацем, расшитое из лоскутов разноцветной джинсы теплое зимнее одеяло; у двери - обязательно красивую корзину для белья с обтянутой желтоватым кружевом крышкой; а всю стену слева от себя она представляла в виде черной грифельной доски, изрисованной разноцветными мелками. Здесь же, в этой замечательной и огромной комнате, будет спать и Клара – ей обязательно надо будет заказать модную кровать-чердак. И пока дочь будет дорастать до этой кровати, они прекрасно будут спать вместе. Никаких шифоньеров тут не будет: вся одежда влезет в огромный шкаф-купе в коридоре. И останется еще целый угол для игрушек и место, где однажды появится письменный стол и школьные книжки на полке... Искра мечтательно обвела взглядом стены комнаты, словно пустой холст перед рисованием: это все теперь принадлежит только ей, и она сможет жить тут, как захочет.
- Обед на столе! – позвала мама из кухни. Вторя ей, таким же довольным голосом, что-то похожее прокричала Клара. Искра поспешно, чтобы хоть что-то сделать, прежде чем выйти, вынула из коробки несколько упаковок нового постельного белья – часть ее так и не пригодившегося в прошлой жизни приданого, - одну бросила на кровать, а остальные прихватила с собой, чтобы по дороге на кухню положить их в шкаф. Но оказалось, что шкаф сначала требовалось протереть от пыли. Тряпки, конечно же, нигде не было. Вернее, в новом доме ее пока просто не завели.
«Всё еще впереди», - подумала Искра и пошла на кухню.
- Сначала надо пропылесосить кровать, - назидательно сказала мама, как только она вошла, - а уже потом застилась. Да и вообще, сначала мебель расставить, а то пыль поднимем и все на новые простыни... их, кстати, простирнуть бы не мешало.
- Машинки пока нет, - ответила Искра коротко, надеясь этим отвязаться. Все-таки, с матерью она всегда казалась себе неуклюжей и угрюмой девчонкой, которая ничего не умеет, да и не хочет уметь.
- Ну, так постирай на руках. Ванну помыть только надо с хлоркой и прямо там...
Искра с тоской подумала, что долго они не уживутся.
- Давай сначала поедим и разберем самое необходимое, - предложила она устало.
Клара восседала в высоком детском стульчике и ковыряла ложкой в своем супе, по консистенции больше похожем на манную кашу.
- Может, уже хватит так сильно измельчать ей еду? – раздраженно спросила Искра, накладывая себе салат, - у нее уже полный рот зубов.
Мать надулась. Похоже, что эта тема для разговора тоже была не самой удачной. Искра сделала над собой усилие, чтобы не продолжить: сегодня был особый день, нужно постараться обойтись без споров. Разговор как-то не клеился. Поднималась тема детского сада - Искра тут же оказалась виноватой, что еще не собрала все документы. Заговаривали о покупке одежды Кларе – Искре приходилось хитрить и придумывать причины, почему не годится пальто, оставшееся из ее детства, и доказывать, что у нее не будет времени самой связать ребенку носки, шарф и шапку.
Наконец с обедом было покончено. Искра, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос, отвоевывала право самой уложить дочь на дневной сон. Пока она несла Клару в спальню, девочка уже успела закрыть глаза и положить голову ей на плечо. Только войдя в комнату, Искра вспомнила, что так и не постелила постель. Кое-как, одной рукой она вынула из пакета простыню и разложила ее в центре кровати. Клара не возражала, когда ее уложили, только, поворчав, поймала Искру за палец, сжала его в кулачке и заснула.
«Мне ко многому придется привыкать снова», - подумалось Искре.
На кухне зашумела вода из крана. Конечно, стоило пойти и помыть посуду самой, но шевелиться не было никакого желания. Хотелось прилечь рядом с дочерью, свернуться в комочек и уснуть.
«Может, попросить маму остаться с нами и помогать?» - подумала она и тут же отбросила абсурдную мысль. Она так хотела быть свободной и самостоятельной, а теперь просто раскисла от сытной еды и сонливости. Пожалуй, отсутствие трудностей очень быстро начинало влиять на нее отрицательно. Хотя трудности всегда легко найти. Даже в этой самой комнате у нее целый угол занят коробками и сумками с одними сплошными трудностями: собрать, протереть, найти место... Искра вздохнула, осторожно вынула палец из рук уснувшей дочери, укрыла ее полотенцем и принялась за разбор вещей. Очень скоро она перепачкалась пылью и вместо того, чтобы красиво раскладывать все вещи по местам, большей частью бросала их на пол в две кучи: в стирку или в мусор. Переезд уже не казался ей таким сказочным. Она отгоняла от себя эту неблагодарную мысль, снова и снова любуясь пустыми стенами, пытаясь нарисовать в голове радужные картинки благополучной жизни здесь, но...
В дверях появилась мама. Она набрасывала на плечи шаль, на запястье у нее висела сумка.
- Хочу успеть на четырехчасовую электричку, - ответила она на вопросительный взгляд дочери.
Искра все поняла: мама как обычно близко к сердцу восприняла раздражение дочери.
- Мааам. Ну прекрати, снимай шаль, никуда ты не поедешь, - сказала она, продолжая перебирать книги в коробке.
- Да зачем я тебе нужна, только мешать буду, - она отвела взгляд, словно припоминая какие-то дела.
Нехорошая мыслишка пронеслась в голове Искры: легче всего сделать вид, что она не заметила обиду матери, дать ей уехать, как ни в чем ни бывало. И спокойно зажить своей жизнью, взрослой, самостоятельной.
- Уедешь в другой день, - сказала она мягко, но не слишком настойчиво, - сегодня я тебя даже проводить не могу, Клару нельзя оставлять одну.
- Ничего, не маленькая, - махнула рукой мама и порывисто потянулась обнять Искру, - Ну поздравляю, дочка. Пойду...
- Мама, останься…
- Да нет. Я знаю, что мне пора ехать. Ты справишься сама.
Стоя в дверном проеме и глядя, как мама осторожными шажками спускается по ступенькам, Искра почувствовала, как в груди защемило. Неужели вот такой кислый привкус оказался у ее мечты? Стать самостоятельной, успешной - это значит выставить собственную мать за порог? Да что с ней такое творится? Ради чего это все? Чтобы все кругом ей завидовали? Или она себе самой все еще надеется доказать, что она счастливая и взрослая? А как же то, что на самом деле сейчас переворачивается у нее на душе?