Ехала я отдохнувшей, загоревшей и вполне здоровой, уже истосковавшейся по мужскому полу, так как в "Артеке" только лекции читала. Не успела я еще до конца осмыслить, кого мне не хватает, а он уже тут как тут. Стоит, глядит во все глаза и говорит:
- Мадам, разрешите представиться! Не угодно ли прогуляться со мной до магазина? За водочкой-с!
- Я не пью! - придумала я на ходу. - Купите мне бутылку минеральной воды, если нетрудно.
- Сей момент! - отрапортовал он и помчался исполнять мою первую просьбу.
Через десять минут появился с сеткой, в которой гремели бутылки с водкой.
- К сожаленью, воды нет, только водочка. Не хотите ли выпить за солнце, за море, за жизнь? А?
- Нет, не хочу, - отчеканила я, глядя теперь уже более заинтересованно на зацепившегося за меня молодого человека. Весь он был как струна: высокий, подтянутый по-военному, поджарый. Волосы волнистые, шатен, глаза блудливые и красивые, губы, зубы и усы отличного качества - придавали ему гусарский вид. Речь грамотная, улыбка открытая.
Он болтал без умолку, явно желая привлечь мое внимание. Острил, шутил, паясничал. А я чего-то не реагировала никак, не забирало. Скучно!
Но вот объявили об отходе поезда, и он вскочил на нашу подножку. Поезд тронулся. И мы стали вместе смотреть на убегающие рельсы. Он снова предложил выпить водки, достал откуда-то пластмассовый стаканчик, огурец:
- За вас, мадам! Я ничего подобного еще никогда не встречал. Вы так экстравагантны! Позвольте узнать, из какого цыганского табора вы сбежали? - И он весело, незло засмеялся.
- А что, я действительно похожа на цыганку? Тогда давайте выпьем за этот новый имидж!
- Вы знаете, мой друг, водка сближает незнакомых людей, сокращает дистанцию, провоцирует на общение.
Мы выпили. Потом еще. И еще. Стало уже теплее и веселее. Мой визави уже нравился мне. Он сказал, что едет в Москву поступать в аспирантуру, а институт называть не хотел:
- Вы все равно его не знаете. Его никто не знает, но он существует. Он, ну, в общем... - называет институт, и я просто обалдеваю: это тот институт, в котором я работаю. Я так небрежно сообщаю ему об этом:
- Разрешите представиться, кандидат педагогических наук, преподаватель кафедры... - Тут уж он обалдел.
- Не может быть! Вы кандидат и, значит, не цыганка? Простите меня, пожалуйста.
- Ничего. Не возражаю и дальше продолжить нашу игру, как будто мы этого не сообщали друг другу. Так лучше - просто попутчики, и это нас ни к чему не обязывает. Давайте выпьем по этому поводу! За встречу!
А сама подумала: "Ведь это судьба! Он едет поступать к нам в аспирантуру, значит, встреча вполне возможна и в Москве".
А пока водка делала свое дело. За что и люблю ее, проклятую: затуманивает разум и окрашивает все в новый цвет романтики и интриги. Но игроку жизни только этого и надо.
Он уже рассказывал свою биографию, а я смотрела на него с вожделением. Он воевал в Афгане - поднял штанину и показал следы боевых ран.
- Ну и что, у меня тоже есть такой шов, - и я обнажила грудь и показала след от недавней операции по удалению желчного пузыря с камнем.
Это явилось сигналом. Он подошел ко мне совсем близко, опустил юбку и нежно поцеловал грудь. Я не знаю, как у других женщин, но у меня грудь самое чувствительное место, и если меня поцеловать в грудь, то дальше и уговаривать не нужно.
Нас так повлекло друг к другу, что мы, не сговариваясь, стали мысленно искать место. Упасть было некуда. Тамбур. Последний вагон. Никто сюда не заходит, разве только проводник, чтобы подложить угля в топку. Взгляд невольно пал на эту "топку". Там было достаточно места, чтобы встать одному человеку. Я быстро сообразила, что надо делать.
Он затолкался туда, а я встала к нему спиной, правой рукой держа ручку двери, ведущей в вагон, - на всякий случай.
И началось! Это развлечение не для слабых. Вагон раскачивало из стороны в сторону - все-таки хвост поезда. Мой попутчик справлялся со своей сложной задачей прекрасно, я от остроты ощущений ликовала.
Ноги слегка дрожали, когда он вышел из укрытия. Мы нежно и крепко обнялись и поцеловались первый раз по-настоящему.
- Вот это да!!! - протянул он восхищенно. - Куда только судьба не заносила меня, но чтобы в "топке паровоза" - это впервые! Давай-ка, - можно теперь на "ты"? - давай-ка выпьем за это!
И мы снова пили и снова целовались. И забыли обо всем на свете.
- Я еду в первом вагоне, понимаешь, у меня там невеста, понимаешь. Я сейчас пойду туда, а ты через пять минут приходи. Я скажу, что ты моя преподавательница по английскому языку. О'кей?
Но ему не удалось договорить. В тамбур вдруг влетели двое молодых людей и бросились на него с кулаками. Они били его и приговаривали:
- Скотина, тебя же за водкой послали два часа назад. Мы же думали, что ты на станции остался, а ты тут устроился как у себя дома. А там невеста плачет. Марш в купе свое, а вы, девушка, не возникайте. Его целая компания ждет, два часа сидим без водки!
И они под белы рученьки повели "преступника". Но он успел шепнуть, что ждет меня и все устроит, чтобы продолжить такое приятное общение. Я сказала, что приду. А пока я вошла в свое купе, и подруга, как настоящий психолог, сразу определила:
- Что-нибудь произошло? Ты сияешь, как начищенный самовар. Что случилось?
Я рассказала. Та открыла рот от удивления и только вымолвила совсем не психологически:
- Ну, ты даешь, мать! Про такое я не слыхивала - "в топке паровоза"! Вот это страсть! Ну что, молодец, не скрою, завидую белой завистью!
Я нарядилась, накрасилась и отправилась через весь состав. В их купе он был в центре внимания. Две молодые девушки буквально смотрели ему в рот. Он, увидев меня, сказал:
- Знакомьтесь, это моя преподавательница по английскому языку. Йес! - Все согласно закивали головами.
Он встал, вышел, оставив нас на несколько минут. Вернувшись, объявил:
- Извините, у нас очередной урок английского языка. Мы удаляемся. Сами понимаете, экзамен в аспирантуру - это не шутка.
А мне скомандовал:
- Быстро в пятое купе! Свободно. С проводницей я договорился. Я сейчас приду.
Я послушно зашла в назначенное купе. Через минуту влетел он, причитая:
- Что ты делаешь со мной, умираю - хочу тебя! Я ведь жениться собрался. Господи, какая женитьба! Скорее до тебя дорваться в нормальных условиях!
Да, по сравнению с тамбуром в купе было даже слишком хорошо. Я вполне уместилась на столе, а он стоял лицом ко мне, и эта поза была очень удобна для поезда, который покачивало из стороны в сторону. Потом позы менялись, насколько это позволяло купе. Нам было весело и легко. Я решила, что, безусловно, я его больше никогда не увижу, поэтому стоит показать свое искусство и еще в одном изысканнейшем удовольствии. Он ошалел от счастья - не ожидал, да я и сама не ждала от себя такой прыти.
Насладившись, мы попросили чай в купе и стали мирно беседовать:
- Мы, конечно, не расстанемся. Это судьба, ты сама понимаешь. Я не беру телефон, так как в Москве хочу проводить тебя до дому. Помогу донести вещи.
- В этом есть необходимость, так как очень много яблок я набрала с собой. Обязательно приди и помоги нам добраться до такси, поезд приходит ночью.
И я удалилась в свой вагон, совершенно уверенная в том, что "носильщик" нам обеспечен, - все-таки бывший офицер. Подруга ждала меня с нетерпением, и мы принялись обсуждать события.
- Вы знаете, наверное, мой друг, что для женщин важнее даже - чем пережить - обсудить пережитое. Этим мы отличаемся от мужчин. Есть возможность поделиться радостью и еще раз перечувствовать случившееся.
Мы болтали без умолку, смеялись и ждали Москвы, уже не беспокоясь ни о чем.
А было из-за чего беспокоиться. На каждой стоянке к поезду подносили ведра яблок - одни лучше других. Мне в "Артеке" заплатили за чтение лекций. Я была рада, что могу осчастливить людей, купив у них урожай. Сначала я складывала яблоки на свое место, потом на пол, потом уже не знала, куда складывать, а яблоки все несли и несли.
И тут спасительная мысль - мои большие тренировочные трикотажные брюки! Мы завязали узлом штанины, и в каждую вошло по два ведра яблок, потом насыпали в то место, где помещался живот. И у нас получилась здоровая неподъемная "баба", вернее, половина бабы, которая лежала, широко раскинув две толстые, битком набитые яблоками ноги. Смотреть было и смешно, и страшно. Поднять ее смог бы только могучий мужчина. Эту святую обязанность мы и решили возложить на моего нового, такого прыткого и ушлого знакомого.