— Нет, я не принимаю. Ты не заставишь меня этого сделать.
— Как твой менеджер, я приказываю тебе пойти, — сурово говорит она.
— Послушай, я знаю, что ты хочешь для меня только хорошего и все такое, Синди, но я не смогу пойти, даже если бы и хотела.
— Причина?
— Янна, — говорю я.
Янна — моя племянница. Когда моя сестра умерла три года назад, ее биологический отец не захотел оставлять у себя ребенка, поскольку моя мама ухаживала за моим отцом инвалидом, я пообещала взять на себя все ответственность за воспитание своей племянницы.
Синди бесстрастно посматривает на меня.
— Янна может поспать у Берты, и она спокойно проспит там до утра.
Пока я на работе, Янна остается с Бертой, милой старушкой, живущей в соседней квартире. Когда я возвращаюсь домой, я пользуюсь своим собственным ключом, чтобы проскользнуть к ней в квартиру и забрать спящую Янну, принести ее к нам в квартиру, которую делю с Синди. Берта любит деньги, и это означает, что я смогу продолжать зарабатывать достойно, работая крупье в Diamond Rose Casino, где Синди является менеджером.
— Мне следовало предупредить Берту, что я хочу оставить с ней Янну на всю ночь, — напоминаю я Синди.
— А если она не будет возражать?
По какой-то странной причине, образ моей сестры встает у меня перед глазами. Скелет, обтянутый кожей, без волос, она крепко сжимает меня за руку, спрашивая: «Ты не очень сильно сожалеешь, ведь правда? Несмотря на все жертвы, не было ни единой секунды, когда бы я пожалела о своем решении растить Янну, как свою собственную дочь».
«Нет, Октавия, дорогая. Я не возражаю и не сожалею. Тогда не сожалела и теперь».
Прошло три года, но воспоминания о ее глупом вопросе до сих пор, наполняют мои глаза слезами. Я быстро опускаю глаза и моргаю, пытаясь смахнуть прежде, чем их заметит Синди.
Прочищаю горло.
— Берта всегда очень добра к нам, и мне не хочется ставить ее в неловкое положение.
— Берту в неловкое положение? О чем ты говоришь?! Мы не создаем ей никаких неприятностей. Янна всегда у нее засыпает.
Я смотрю на Синди.
— А если она проснется ночью и захочет меня увидеть?
— Знаешь, какое дерьмо она почувствует, когда вырастет и поймет, что тетя Рейвен лишалась годами секса ради нее? У тебя секс был уже так давно, что я даже уверена, что твой собственный вибратор советует тебе посмотреть на мужчин.
Я закатываю глаза.
— Мой вибратор любит меня. Ему просто нужны новые батарейки.
— И это твой грандиозный план на жизнь? — напирает она. — Ты будешь проводить каждую ночь с вибратором, пока Янна не станет женщиной?
Я смахиваю солью с пальцев.
— У меня нет никакого плана, если честно. На данный момент, я счастлива тем, что у меня есть.
— Подруга, ты с таким же успехом можешь быть счастлива с настоящим членом, находящемся внутри тебя.
Я вздыхаю.
— Мне все равно нечего надевать.
— Если ты про вечеринку…?
Похоже, это был спорный вопрос с тех пор, как я принесла одежду для вечеринок на работу, и Синди тоже. Кроме того, был вечер пятницы, и у меня впереди была еще полная смена.
— Я могла бы рассмотреть вопрос по поводу вечеринки, — осторожно говорю я.
2.
Рейвен
Оказывается, это был вопрос с подвохом. Синди не только нашла замену на мою оставшуюся смену, оказывается у нее уже имелся план по поводу моего наряда.
— Снимай жилет и рубашку, — приказывает она, вставая. Босыми ногами шлепая к двери и запирая.
Я не двигаюсь со стула.
— Зачем?
Она возвращается и встает передо мной.
— Поверь мне, ладно?
Я с опаской поглядываю на нее.
— Пожалуйста. Я никогда тебя ни о чем не просила. Просто сделай это ради меня.
— Только не делай из меня какую-нибудь идиотку, — предупреждаю я.
Ее необыкновенно красивые глаза цвета индиго пристально смотрят в мою сторону.
— Я ведь никогда тебя не обижала, не так ли? Ведь так?
— Да, — признаюсь я, поднимаясь на ноги.
— Хорошо. А теперь снимай эту одежду.
Я снимаю свой жилет и белую рубашку, она направляется к шкафу и достает жилет, который иногда использует, когда ей приходится кого-то заменять за игорным столом. Она передает его мне.
— Надень его без рубашки.
У меня вытягивается лицо.
— Почему я не могу надеть свой?
— Просто надень и сама увидишь.
Я проскальзываю в него и застегиваю кнопку наверху. У нее грудь размера B, у меня же чашечки полный С, жилет плотно меня облегает, и многое выпирает наружу.
— Вот эти туфли, — приказывает она, лезет в сумочку и достает пару из искусственной крокодиловой кожи на высоких каблуках.
Я ахаю от удивления. Мы видели эти туфли в витрине магазина в прошлое воскресенье, когда решили пообедать в торговом центре. Я влюбилась в них, но не решилась купить. Они дорого стояли, и я не могла представить, куда их надену в обозримом будущем. Должно быть, она вернулась и все же их купила.
— Надень их, — призывает она.
— Они очень дорогие. Тебе не стоило на них тратиться, Синди, — начинаю я протестовать, испытывая настоящий трепет.
— Почему не стоило? Я знала, что на тебе они будут выглядеть потрясающе.
Я прикусываю нижнюю губу. Я люблю Синди и не хочу ее обижать, но мне хочется, чтобы она поняла, что я в состоянии купить себе туфли. Не нужно ей меня жалеть.
— Потому что ты всегда за все платишь. Мне каждый раз приходится тебя упрашивать взять деньги за половину счетов, а теперь ты покупаешь мне эти дорогие туфли. Это заставляет меня чувствовать, как будто я не могу справиться самостоятельно со своими проблемами, как будто мы с Янной живем на благотворительность. Если ты продолжишь в том же духе, мне будет только хуже, и мне придется съехать от тебя и найти другую работу.
Она садится задницей на край стола.
— Послушай, Рейвен. Я не говорила тебе этого раньше, но когда мой отец умер в прошлом году, он оставил мне свой дом в Бейсуотере. Я могла бы переехать туда, но одна из причин, по которой я не съехала туда, заключается в том, что я не хотела переезжать и нарушать договоренность с Бертой, которая нянчится с Янной. В жизни бедного ребенка и так уже было слишком много трагедий, так что не смей говорить о переезде.
Я с шоком опускаюсь в кресло позади себя.
— Ты сделала это для нас?
Она пожимает плечами.
— Не стоит меня уж слишком благодарить. Мной руководили исключительно эгоистические побуждения. Мне нравится жить с вами двумя. Я люблю маленькую Янну и нашу прекрасную, милую совместную жизнь. Так что, пожалуйста, Рейвен, перестань так задирать нос и начинай думать о нас, как о своей семье.
— Ты…
— Знаешь ли ты, что Стар подарила Розе и мне различные ювелирные украшения более чем на сто тысяч фунтов? Она сделала это, не для того, чтобы показать, насколько богата или попытаться набрать очки. Она сделала так, чтобы показать нам, что любит нас. Когда я что-то покупаю тебе, что я могу себе позволить, я показываю тебе свою любовь.
У меня начинают собираться слезы в глазах.
— Никаких слез сегодня. Я знаю, что ты сделаешь то же для меня, если возникнет такая необходимость. — Она наклоняется и чмокает меня в щеку, потом выпрямляется. — Говоря о ювелирных украшениях…
Я вижу, как она идет к столу и опускает руку в свой объемный мешок, извлекая коробочку из синего бархата.
— Это единственное украшение, которое тебе необходимо надеть на сегодняшний вечер. Стар подарила его мне.
Она достает колье из белых камней (поскольку его ей подарила Стар, я могу с уверенность предположить, что камни настоящие бриллианты) и красных, глядя на которые можно с уверенностью сказать, что это рубины, оформленные в виде галстука-бабочки. Синди болтает ею передо мной.
— Что ты скажешь на это?
— Вау!
— Встань, — приказывает она.
Совершенно сбитая с толку, я подчиняюсь.
Она застегивает бабочку у меня на шеи, приподняв волосы вверх. Затем отпускает, и они падают тяжелым каскадом мне на плечи и вдоль спины. Она тащит меня к зеркалу за дверью.
— А теперь скажи мне, оставишь ли ты кого-нибудь равнодушным? — с удовольствием спрашивает она.
Я смотрю на себя. Потрясающе, насколько бриллианты и рубины могут сделать простой жилет и черную юбку изысканными, словно их приобрели в дизайнерском магазине. Весь ансамбль на самом деле выглядит стильным. Я прикасаюсь к волосам. Мои чернильно-черные волосы — мой лучший актив. Они длинные и блестящие. Когда я училась в школе мальчики называли меня Рапунцель.