Они вышли в лес. Пар от их дыхания был похож на призрачные струйки дыма. Когда они добрались до старого сада, Джулия остановилась возле камня, привалилась к нему и обхватила себя руками.
– Мы без конца приходим на это место.
Габриель остановился рядом, направив луч фонарика в сторону:
– Да. Это место напоминает мне о важном. Оно напоминает мне о тебе.
Джулия отвернулась. Ей было невыносимо видеть встревоженное лицо мужа.
– С этим старым садом у меня связано множество счастливых воспоминаний, – с какой-то грустью в голосе продолжал Габриель. – Наша первая ночь здесь. Потом ночь, когда мы праздновали нашу любовь, нашу помолвку… – Он улыбнулся. – И еще одна ночь, летом уходящего года, когда под звездами мы занимались любовью.
Кивком головы Габриель указал на место, где они тогда лежали. Сейчас оно было покрыто снегом. Перед мысленным взором Джулии замелькали картины. На нее нахлынули ощущения. Она почти чувствовала его руки и соприкосновение их тел.
– Несколько месяцев назад я терзался раздумьями о том, заводить ли нам своих детей или ограничиться приемными. Ты убедила меня не терять надежды. Призывала смотреть в будущее, а не в прошлое. И наши надежды были вознаграждены. Оказалось, древо моих предков не до конца проклято.
– Вот Бог меня и наказал, – вырвалось у Джулии.
– Как ты можешь это говорить? – удивился Габриель.
– Бог меня наказывает. Я хотела окончить гарвардскую докторантуру и стать профессором. А теперь…
– Бог себя так не ведет, – перебил ее Габриель.
– Откуда ты знаешь?
Он снял с руки кожаную перчатку и слегка пощекотал Джулии шею возле уха.
– Мне это сказала одна не по годам мудрая молодая женщина.
– И ты ей поверил? – сверкнув глазами, спросила Джулия.
– Она мне никогда не лгала, – шепотом ответил Габриель. – А когда с тобой говорит кареглазый ангел, это стоит послушать.
Джулия невесело рассмеялась:
– Думаю, твой кареглазый ангел наговорил тебе разной чепухи.
Болезненная гримаса перекосила лицо Габриеля, но он тут же совладал с собой. Однако Джулия успела ее увидеть.
– Прости. Я совсем не хотела тебя обидеть.
Джулия придвинулась к нему и, взяв вторую его руку, прижала ее к своей шее.
– Даже не знаю, какие слова мне говорить, – вздохнул Габриель. – Что ни скажу – от меня так и разит патриархальным бесчувственным придурком.
– Неужели, профессор?
– Честное слово, – ответил Габриель и поджал губы.
– Не молчи, – попросила она.
Его пальцы гладили ей подбородок.
– Знаю, что ты совсем не так представляла свою беременность. Знаю, что время сейчас на редкость неподходящее. Но… – Его пальцы замерли. – Я все равно счастлив.
– Ты счастлив, а я в ужасе. Быть матерью – это работать по двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Я не смогу ни готовиться к экзаменам, ни заниматься диссертацией. Уход за ребенком будет отнимать все мое время. Именно этого я и боялась больше всего. – Джулия закрыла глаза. Из-под сомкнутых век выкатились две слезинки. Габриель тут же их вытер.
– Джулианна, ты рассуждаешь как мать-одиночка. Позволь тебе напомнить, что у тебя есть муж. Я позабочусь о том, чтобы максимально освободить тебя от бытовых забот о ребенке. Я переговорю с Ребеккой и попрошу ее переселиться к нам. Возможно, я смогу взять отпуск по уходу за ребенком или использовать свой годичный оплачиваемый отпуск. Я…
– Отпуск по уходу за ребенком? Ты не шутишь? – спросила изумленная Джулия.
– Ни капельки, – ответил Габриель, утрамбовывая сапогами снег. – Не знаю, как воспримет это ребенок. Возможно, для нашего малыша нахождение с папочкой и станет кошмаром. Но я готов на все, только бы ты успешно закончила докторантуру. И если для этого нужно взять отпуск по уходу за ребенком или годичный отпуск, я готов.
– У тебя совсем нет опыта обращения с маленькими детьми.
Габриель чопорно посмотрел на жену:
– Я успел поучиться в Принстоне, Оксфорде и Гарварде. Я наверняка сумею освоить и премудрости ухода за ребенком.
– Умение возиться с малышом лежит совсем в другой плоскости. К сожалению, в университетах Лиги плюща этому не учат.
– Я подойду к задаче с научной точки зрения. Овладею необходимыми знаниями. Скуплю все книги, где толково рассказывается, как обращаться с новорожденными. К тому времени, когда ребенок родится, я буду уже вполне подготовлен.
– Твои коллеги тебя обсмеют.
– Ну и пусть, – ответил Габриель, свирепо сверкая глазами.
Джулия невольно улыбнулась:
– Представь свое ближайшее будущее. Ты по локти в грязных пеленках и заскорузлых одежках. Спишь урывками, когда не надо успокаивать горластого тирана, у которого без конца пучит животик. Тебе придется без конца читать ему «Луну на сон грядущий». [38]По-английски, поскольку Данте жил несколькими веками ранее и не сумел перевести этот шедевр на итальянский.
– Я тебе отвечу в жанре городского сленга: «Ну и что с того?»
– А то, что на твоем факультете сделают определенные выводы. Там решат, что ты безответственно относишься к своей работе. Без конца просишь тебя подменить. Ничего не пишешь. Тебя начнут обходить грантами, а о новом оплачиваемом годичном отпуске можешь и не мечтать.
– Дорогая, я зачислен в штат, и их пугалок я не боюсь. – (Джулии захотелось громко расхохотаться, но это желание быстро пропало.) – Джулианна, я говорю вполне серьезно. Ну что они могут мне сделать? У них нет других специалистов по Данте. Если не случится ничего чрезвычайного, им придется меня терпеть. А уж как я строю свою семейную жизнь, их не касается.
– Почему ты так решительно настроен? – спросила она.
– Потому что я люблю тебя. Потому что я люблю нашего ребенка, который сейчас вряд ли больше виноградины. – Габриель погладил ее щеки. – Ты не одинока. У тебя есть муж, который тебя любит и который счастлив тем, что у нас будет ребенок. Тебе не придется одной проходить через все тяготы. – Он понизил голос до шепота. – Я стою рядом. Пожалуйста, не отталкивай меня.
Джулия схватила его за руки.
– Мне страшно, – призналась она, снова закрывая глаза.
– Мне тоже страшно. Но клянусь Богом, Джулианна, все будет хорошо. Я об этом позабочусь.
– А если что-то вдруг случится?
Габриель прижался лбом к ее лбу:
– Надеюсь, ничего страшного не случится. Нельзя начинать это путешествие, думая об ужасных последствиях. Ведь это ты учила меня не терять надежды. Не надо отчаиваться.
– Но как могло так получиться?
Габриель полез в карман пальто за платком и осторожно вытер ей лицо.
– Если ты этого не знаешь, дорогая, тогда я что-то делаю не так.
Он попытался скрыть улыбку, но не сумел. Он улыбнулся во весь рот.
Джулия открыла глаза. Глаза Габриеля светились мужской гордостью.
– Супермен, – пробормотала она. – Я должна была бы предвидеть. В твоих генах скрыта магия.
– Совершенно верно, миссис Эмерсон. И не только в генах. В джинсах тоже. И я был бы счастлив продемонстрировать тебе эту магию в любое время. По первому твоему требованию.
– Очень смешно, Супермен.
Габриель нежно ее поцеловал. Это был поцелуй мужчины, получившего от своей возлюбленной то, чего он жаждал сильнее всего. Самый желанный, самый неожиданный подарок.
– Я… я молился об этом, – смущенно признался Габриель.
– Я тоже молилась. И неоднократно. Я просто не подумала о том, что святой Франциск не успокоился, пока не убедил Бога даровать нам ребенка.
– Да? А я об этом даже не знал, – сказал Габриель, слегка щелкая ее по носу. – Итак, молодая исследовательница творчества Данте убедила меня, что святой Франциск исполняет подобные просьбы молча. Возможно, он действительно не произнес ни слова, а просто при сем присутствовал.
– Нет, он кое-что сказал, – возразила Джулия. – Таким способом он мне показал ошибочность главной идеи моей лекции. Получается, он все-таки сражался с демоном за душу Гвидо.
– В этом я искренне сомневаюсь. Профессор Вудхауз разделил бы мое мнение. Вероятно, святой Франциск просто хвастался тем, что ты входишь в круг благословенных.