Барбара Смит - Искушай меня снова

Она всхлипнула и со злостью швырнула ему простыню.

– Я проклинаю вас, Гэбриел Кеньон. Проклинаю! Надеюсь, вы погибнете в джунглях! – Она вылетела из спальни.

Гейб поднял с пола маленькую белую пуговку. Он был в отчаянии оттого, что обидел Кейт, мало того, он ненавидел себя за то, что безумно хотел ее. Но почему, черт возьми, он должен был перед ней оправдываться? Когда-нибудь она поблагодарит его за то, что он спас ее от ее собственной глупости.

Пробормотав что-то грубое, он швырнул пуговицу на кровать.

Окрестности Оксфорда, Англия, 1812 год

– У меня потрясающая новость, – выпалила Мег, врываясь в гостиную Ларкспер-Коттеджа. – Вернее, две замечательные новости.

Разогнув уставшую спину, Кейт Талисфорд перестала упаковывать вещи и улыбнулась, когда ее младшая сестра водрузила корзинку на кресло. Вместе с Мег в хмурую темную комнату ворвался солнечный лучик. Коллекция картин покойной матери была распродана, и на стенах остались светлые квадраты на тех местах, где они висели. Дубовые книжные полки казались голыми и безжизненными, покрытые полосками пыли. Самую тяжелую работу – натирку полов и стирку белья – взяла на себя горничная, но в последнее время Кейт была слишком занята, чтобы заниматься уборкой. Глядя на дом, где прошло ее детство, она чувствовала себя такой же опустошенной, как и осиротевшие без мебели комнаты, и была рада возвращению Мег.

– Что за новости, дорогая? – спросила Кейт, заворачивая серебряный подсвечник в кусок старой фланели. – Миссис Вустер, наконец, родила?

– Господи, нет. Она бродила по рынку, как жирная рождественская утка. Вот что я хотела тебе показать. – Порывшись в корзинке, Мег извлекла оттуда свернутый листок бумаги и, подбежав к Кейт, показала его ей. – Смотри, в город приехали бродячие актеры! Я только что видела, как они устанавливали палатки на лугу перед церковью. Будут игры и кукольный спектакль и повсюду будут продавать конфеты. Кейт, давай сходим на ярмарку!

Положив подсвечник, Кейт взглянула на листок, и на мгновение ей передалось волнение сестренки. Как же ей хотелось посмотреть на жонглеров и фокусников, посмеяться над пародиями мимов, полакомиться горячими мясными рулетами и сладкими шариками. Возможность отвлечься, убежать от реальности хотя бы на несколько часов соблазняла ее. Но благоразумие взяло верх.

– Мы не должны тратить сбережения, – сказала она с сожалением, отдавая листок Мег. – И не забывай, нам еще многое надо упаковать.

– Но мы можем только посмотреть, не обязательно покупать. – Мег прижала руки к груди. – Пожалуйста, скажи «да». Я умру, если мы не пойдем.

Кейт не могла сдержать улыбки. Мег напомнила ей о том, как в нежном юном возрасте, когда мир казался незаконченным полотном, полным богатых красок и волнующих возможностей, ее душа трепетала от необузданных желаний. Именно тогда она появилась в спальне наверху и бросилась в объятия отвратительного искателя приключений.

Она запретила себе вспоминать об этом случае. Сколько ни копайся в прошлых ошибках, ничего уже не изменить. Впрочем, то унижение пошло ей на пользу, она поняла, как важно быть осторожной и расчетливой. Это был первый шаг на пути к взрослению.

– Посмотрим, – сказала она твердо. – Все зависит от того, что мы успеем сделать до ярмарки.

Когда Мег открыла рот, чтобы продолжить уговоры, Кейт предостерегающе подняла руку.

– Ну а вторая новость?

Выскользнув из пальто, Мег повесила его на крючок.

– Я видела сегодня Джона Тергуда на Хай-стрит, – сказала она с горящими глазами. – О Боже, он еще вырос с прошлых пасхальных каникул. У него такая широкая и мужественная грудь. А взгляд его темных глаз приводит меня в трепет. – Театрально вздохнув, она прошла между старыми зелеными креслами и тахтой.

Кейт нисколько не удивил рассказ о новом увлечении Мег: ее сестренка влюблялась чуть ли не каждый день.

– Джон Тергуд уже окончил школу и слишком стар для девочки шестнадцати лет. Кстати, где твои перчатки?

Мег перестала пританцовывать и растерянно посмотрела на свои руки.

– Вот черт! Наверное, забыла их возле моста.

– Не возле Фолли-Бридж, случайно?

– Да, а что? – Сняв простенькую черную шляпку, Мег бросила ее на стол. – Мне стало жарко от ходьбы, и я остановилась, чтобы выпить воды, – ответила она через плечо. – Не могла же я промочить мои единственные перчатки.

Кейт строго посмотрела на сестру:

– Интересно, что же тебя отвлекло? Может быть, ты балансировала на парапете моста на глазах у всего города?

Мег густо покраснела.

– Опять Уизли-Бизли. Неужели ты думаешь, что эти детские сказки все еще имеют для меня значение?

Их сосед с озабоченным видом прошел по коридору и отвлек Кейт от работы.

– Миссис Уизли не может дискредитировать тебя, дорогая, если ты не даешь ей повода. Это древний и неустойчивый мост. Тебе не стоит ходить по нему.

– Тра-ля-ля. – Мег провальсировала к зеркалу и пригладила шелковистые черные, идеально гладкие и послушные волосы, предмет зависти Кейт. – Ходят же бродячие артисты по канату. Почему я не могу позволить себе такое удовольствие?

– Потому что ты юная леди и должна вести себя подобающим образом. – Кейт коснулась руки сестры. – О, Мег! А ведь ты сама это хорошо понимаешь.

Мег засопела:

– Плевать мне на правила приличия. Мы все равно отсюда уезжаем.

– Переселяемся в город, – уточнила Кейт. – И правила приличия имеют большое значение. Если мне удастся закончить и продать папину книгу, ты сможешь выходить в свет. Так что не стоит портить репутацию глупыми выходками.

Мег капризно надула губки.

– У нас все равно никогда не будет денег на Лондон. И ты это прекрасно знаешь. Мы даже не можем себе купить одно новое платье на двоих. Эти траурные платья остались с тех пор, как мама... – Она посмотрела на свою потрепанную юбку, и на глазах у нее показались слезы, как у обиженного ребенка.

Кейт заморгала, чтобы тоже не заплакать. Почти сразу после того, как отец отправился в эту свою несчастную экспедицию по Африке, мама заболела воспалением легких, попав под холодный ливень, когда возилась со своими любимыми цветами в саду. По воле судьбы Кейт пришлось заменить Мег и мать, и отца. Вдобавок они потеряли все свои сбережения, когда банковский клерк растратил вклады инвесторов. Им с Мег удалось сохранить лишь это разоренное гнездышко.

Мег, конечно, ничего не знала о возможности получить пятьсот золотых гиней, от которой Кейт недавно отказалась. Оставаясь одна в своей спальне, она размышляла о том, правильно ли поступила.

Обняв сестру, Кейт сжала кружевной носовой платочек в руке.

– Не плачь, дорогая, – пробормотала она. – Надо смотреть вперед, прошлого не вернешь и тем более не изменишь.

Мег заглянула ей в глаза:

– Вот бы папа и лорд Гэбриел привезли целый корабль сокровищ. Золото, бриллианты, слоновую кость, изумруды. Тогда бы мы утерли нос этим снобам лондонцам.

Кейт содрогнулась, вспомнив о грандиозных обещаниях лорда Гэбриела. Как легкомысленно он предложил воплотить в жизнь мечты отца, втянув его в это ужасное путешествие. Время от времени отец присылал им короткие записки с какой-нибудь ценной безделушкой – бивнем слона или древней вазой. В ответ они писали ему, бросали письма в почтовые ящики, не зная, получил ли он хоть одно из них, известно ли ему о смерти жены.

Кейт вздохнула:

– Я была бы счастлива, если бы папа вернулся, пусть даже с пустыми руками. Только бы был жив.

– Я тоже, – быстро проговорила Мег. – О, Кейти, не думай, что я корыстна. Но жизнь намного проще, если есть деньги.

Кейт ничего не могла возразить и подвела сестру к полкам:

– Помоги собрать тарелки.

Мег послушно взяла голубую фарфоровую тарелку и воткнула в кипу соломы, лежавшей в ящике.

– Мне так не хочется уезжать. В эти ужасные тесные комнаты на вонючую рыночную площадь.

– Там жилье дешевле. А нам надо экономить.

Кейт завернула чайник в кусок старой газеты, стараясь не думать о том, как мама наливала чай, весело смеясь и болтая о своих любимых цветах.

– Зачем нам так много места? Надо быть практичными.

– Ненавижу экономить, а еще больше – быть практичной. – Мег посмотрела в открытое окно; апрельский ветерок колыхал занавески. – Так хочется сходить на ярмарку...