Тесса Дэр - Искушение сирены

Нет, не на Стабба.

Бел. Все это было сделано ради Бел.

Грей не забыл, как в прошлом году она смотрела на него с пирса, когда корабль отдавал швартовы. В ее огромных глазах стояли разочарование и скорбь, как на средневековых иконах. Неужели к тому времени она не поняла, что не стоит ожидать от него столь многого? Он никогда не сможет соответствовать идеалу своей младшей сестры. Более того, он не уверен, что вообще какой-либо мужчина сможет это сделать.

Но теперь Грей может показать ей, что он изменился. По крайней мере насколько это было в его силах. Он покончил с безрассудной, хотя и увлекательной жизнью капера и стал успешным торговцем, владельцем корабельного предприятия, у которого помимо «Афродиты» скоро будут готовы еще два корабля и к которому инвесторы выстраиваются в очередь. Теперь он может предложить ей дом в Лондоне, обеспеченную, беззаботную жизнь и почти все, что она пожелает.

Возможно, Бел предпочитает, чтобы он изменился внутренне, чтобы вместо безостановочной погони за состоянием он разбудил свою совесть. Но Грей не хотел терять времени понапрасну. Если подобный ему негодяй имеет хоть какой-то шанс попасть в рай, то этот шанс поддерживает только сила молитв Изабель Грейсон.

Но сегодня ночью молитвы ему вряд ли помогут. На собственном опыте Грей не раз убеждался, что лучшим лекарством от морской болезни были грешные мысли.

Удивительным образом его мысли обратились к мисс Тернер.

Еще совсем недавно он думал, что уже перестал восхищаться женщинами подобного типа, этими изящными английскими розами. Нет, ему подавай эдакую экзотическую орхидею. Чувственную женщину с распущенными волосами и смелыми темными глазами, которая точно знает, чего хочет. Девичий румянец, скромная улыбка — ко всему этому Грей утратил интерес много лет назад.

И все же он думал о ней. Он не мог не думать о ней, как не мог приказать буре утихнуть. Беспокойно ворочаясь на своей койке, он вспоминал ее почти хрупкую красоту, ее тонкий изысканный запах. И ее тело, в течение нескольких секунд прижимавшееся к нему там, на шлюпке. Не только соблазнительное ощущение ее мягких податливых грудей, прижатых к его груди, но и быстрое, словно у перепуганной пташки, биение ее сердца, пробивавшееся сквозь платье и стучавшее в его ребра так, словно плоть ее требовала или, скорее, молила об освобождении.

Грей мотнул головой, отгоняя разгулявшиеся мысли, и вдруг обнаружил, что шторм и глупое метание на крохотной кровати привели к неожиданным последствиям. Один из ремней, фиксировавших его на постели, так перетянул грудь, что, казалось, вот-вот сломает ему ребра.

Пошло все к черту!

Он кое-как расстегнул ремень и с трудом выбрался из постели. Что, черт возьми, с ним происходит? Джосс оказался прав: «Афродита» попала в шторм, и он становится все сильнее.

Опираясь руками о переборки, Грей пробирался к трапу, ведущему с квартердека на палубу. Сейчас он должен быть на мостике, должен сам увидеть, как новый такелаж и основательно подлатанное рангоутное дерево переносят бурю.

Но когда он, наконец, добрался до трапа, его планы переменились. Он увидел мисс Тернер. Она стояла на третьей ступеньке и, каким-то чудом приподняв люк, выглядывала наружу. Если бы Грей был суеверным человеком, то вполне мог решить, что ему явилось привидение. В иссиня-белых вспышках молнии ее кожа, покрытая мельчайшими брызгами соленой пыли, холодно серебрилась, а пальцы, судорожно сжимавшие скобу люка, казались алебастровыми; второй рукой она изо всех сил держалась за перила трапа. Сполохи небесного огня, чередовавшиеся с грохочущей темнотой, только усиливали нереальность увиденного.

— Мисс Тернер, — позвал он, удерживаясь за стену. Она не обернулась.

Грей откашлялся и предпринял вторую попытку:

— Мисс Тернер.

София вздрогнула, и чуть было не отпустила перила.

— Мистер Грейсон. Я… — Ее голос прервался, она отпустила крышку люка и отерла лицо рукавом платья. — Я хотела увидеть шторм.

— Ну, и как он вам?

— Мокро.

Грей тихо и несколько озадаченно рассмеялся.

— И красиво, — продолжила она, когда еще одна вспышка отчетливо высветила черты ее лица. — Здесь, на море, как будто не существует границы между небом и водой и мы все отданы на милость Господа. Это страшно, но как-то варварски красиво.

— Это опасно, вот что я вам скажу.

— Да, конечно.

Еще одна вспышка высветила ее губы, изогнувшиеся в легкой улыбке.

Грей нахмурился. За бортом чертов шторм, а она улыбается? И эта улыбка почему-то будоражит его кровь, а каждая вспышка ослепительного света делает ее еще привлекательнее. Но, святые угодники, ведь сейчас она должна, сжавшись в комочек, лежать на своей койке и умолять Господа спасти ее.

В два шага он пересек разделявшее их пространство и, ухватившись за перила, протянул Софии руку.

— Разумные пассажиры пережидают шторм на своих койках.

— В самом деле? — шепотом проговорила она, беря его за руку. — Тогда кто же мы в таком случае?

Теперь и это уже было опасно. От него не ускользнули ни сдержанная напевность ее голоса, ни дрожь ее влажных от дождя плеч, больше походившая на сдерживаемый трепет и скрытую жажду объятий. Нет, она, конечно, не осознавала своего приглашения, но все эти знаки были, безусловно, понятны Грею. Он видел такую реакцию не однажды, но не льстил себе, поскольку понимал, что это всего лишь инстинкт.

Попавшему в шторм кораблю подойдет любая гавань.

— Для нас это ничего не меняет. Мы те, кто мы есть, — сказал он, помогая ей спуститься. Прохладные пальцы девушки в его ладони неожиданно разбудили все его инстинкты. — Я озабоченный ситуацией инвестор, а вы девушка с чересчур богатым воображением. А теперь отправляйтесь обратно в свою каюту.

Молнии больше не сверкали, но глаза Софии светились собственным огнем.

— Но я…

— Здесь небезопасно. — Он рывком распахнул дверь в дамский кубрик и слегка подтолкнул ее. — Отправляйтесь в постель, мисс Тернер.

«Да, отправляйся в постель, — подумал он, когда София, не проронив больше ни слова, закрыла за собой дверь. — Отправляйся в свою постель, пока я не затащил тебя к себе».

София вздрогнула и проснулась, одинокая и совершенно дезориентированная в темноте. Первым отреагировало сердце, которое стало с неистовой скоростью прокачивать по ее жилам почти панический страх. Она прижала руку к груди, и пальцы ее наткнулись на кошелек. В памяти сразу же всплыло все, что произошло с ней за последние сутки.

София осторожно повернулась на бок. Все ее тело ныло от боли, а еще сырые юбка и плащ не давали ей подняться. Может, ей вообще не стоит двигаться?

Глубоко вздохнув, не обращая внимания на ноющие члены, София соскользнула с Койки и распахнула дверь своей каюты.

Она стремительно рванулась к трапу, ведущему наверх, к солнцу и свежему воздуху. Приоткрыв люк, она выглянула наружу и увидела серый рассвет, и в тот же миг легкий соленый ветерок дунул ей в лицо, слегка пощипывая уши, и она глубоко вдохнула бодрящий воздух.

Секунду поколебавшись, София решительно выбралась на верхнюю палубу, но при такой качке сохранять вертикальное положение оказалось совсем не просто, и, чтобы не упасть на грубо отесанные доски, ей пришлось широко расставить ноги. Наверное, корабль попал в какой-то водоворот — у нее все кружилось и раскачивалось перед глазами; опустив голову, она сосредоточила взгляд на досках палубы и решительно сделала один шаг. Потом еще один.

Но тут палуба неожиданно накренилась, колени у нее подкосились и София, неловко раскинув руки, начала падать.

Ее поймали.

— Держитесь.

Две сильных руки подхватили ее. Изогнувшись, она успела поймать внимательный и чуть ироничный взгляд двух серо-зеленых глаз.

А затем ее вырвало прямо на блестящие гессенские сапоги.

— Я… — Она закашлялась и попыталась сплюнуть повисшую на губах отвратительную горечь. Мистер Грейсон по-прежнему железной хваткой держал ее за локти, не позволяя даже отвернуться. — Сэр… Отпустите меня, прошу вас.

— Ни в коем случае. Вы не держитесь на ногах. Идите сюда.

Он увлек ее в сторону, слегка подталкивая и заставляя двигаться мелкими шажками, потом, словно в издевательском вальсе, развернул вправо и, наконец, прислонил к стопке обвязанных канатом ящиков.