Хлопнула входная дверь. Через минуту в комнате появился Егоров.
— Как же ты любишь лезть туда, куда тебя не просят, — с досадой произнес он. — Побежишь спасать принцессу от злодея?
— Ты давно знаком с Черной Герцогиней, — Андрей указал головой на фотографии.
— Проницательный, — Игорь встал возле двери, перекрестив руки на груди.
— Выходит, ты втерся ко мне в доверие, чтобы оказаться к ней поближе?
— Андрей, тебе корона, — парень постучал пальцем по темечку, — не жмет? У нас изначально были деловые отношения. К тому же ты, — он сделал акцент на последнем слове, — всячески доказывал, что Маша тебя интересует исключительно в «убийственном плане».
— Но потом-то ты узнал, что я ее… Что я к ней неравнодушен.
— И что? Ты вот тоже узнал, что я к ней «неравнодушен», — саркастически заметил Игорь. — Причем, значительно дольше, чем ты. Для тебя что-то изменилось? — Он сделал небольшую паузу, позволяя Андрею ответить. Хотя вопрос был риторический. — Вот и я о том же. Любовь — не война. Здесь коалиций не создают. Каждый — за себя. Тем более что в твоем случае слово «любовь» даже произносить неловко, да? Вот «неравнодушен» — в самый раз.
— А ты у нас всемирно признанный эксперт по любви?
— Любовь измеряется мерой прощенья, привязанность — болью прощанья.
— И пиит к тому же, — не удержался Андрей.
— Это не я, — Игорь презрительно поморщился. — Это Владимир Леви, известный психолог: «Любовь — измеряется мерой прощенья, привязанность — болью прощанья. А ненависть — мерой того отвращенья, с которой мы помним свои обещанья». Так что глубина твоей любви потрясает. Любимая, — он изобразил пальцами кавычки, — женщина осмелилась написать о тебе правду. О, это смертельное оскорбление! С-сука! На рею! — Игорь ткнул пальцем в сторону воображаемой мачты.
— У вас тут всё нормально? — заглянула в комнату обеспокоенная женщина.
— Всё нормально, мама, — успокоил ее Егоров. — Прости, увлекся. — И когда хозяйка закрыла за собой дверь, более тихо и еще более едко продолжил: — Не правда ли, наглядный показатель, кто для тебя важнее: она или бережно лелеемое эго?
Игорь прошел в глубь комнаты, сел в крутящееся кресло возле компьютерного стола. Он крутанулся к гостю и, уперев локти в подлокотники, сложил руки «домиком». Андрей посмотрел на диван у противоположной стены, но сесть не смог — энергия, бурлящая внутри, требовала выхода.
— О том, что point-ом была Горская, ты тоже узнал до того, как я тебе об этом сказал?
Игорь кивнул.
— Когда?
— После «Роналду». Стало любопытно, кто тебя так достает. Было очевидно, что за всем этим стоит нечто личное. Пользователь с тобой знаком в реале, и чем-то ты ему досадил. Вот я решил уточнить, кто и чем.
— А как тебе это удалось?
— У клиентов возникают разные проблемы, поэтому в моем бизнесе полезно иметь связи среди поставщиков Интернет-услуг. Увы, из всех наших провайдеров знакомый сисадмин у меня только в одной фирме, так что мне просто повезло.
— А мне почему не сказал?
Богатая мимика Егорова отразила его мнение об интеллекте собеседника.
— Зачем? Я залег в засаде, ожидая следующего явления Point'а народу. Когда мне назвали фамилию, я был готов абстену убиться. Она же лично мне предлагала вместе «утешиться». А я сам, добровольно отказался. Увы, больше наша Черная Герцогиня не появлялась.
— С чего ты взял?
— Отслеживал и айпишники, и мак-адреса. Учитывая, что ни в первый, ни во второй раз Мария Петровна даже не попыталась анонимизироваться, вряд ли бы она стала проявлять бдительность потом. Да и уровень Интернет-грамотности у нее не многим выше, чем у младенца.
— Тогда кто писал всё остальное?
Игорь выразительно пожал плечами. Андрей перевел взгляд на фотографию плачущей Маши. Он точно помнил, что сподвигло его обсудить интеллект игроков. Когда личность «тролля» открылась, Вереин еще раз прочитал их форумную переписку и «убедился», что стоило ему задеть Горскую за живое, из нее начинала лезть ее «истинная сущность». Насчёт вещества он оказался прав, а вот с его поставщиком, похоже, промахнулся. Андрей буквально ощущал, как у него удлиняются уши. Он даже откашлялся на всякий случай — чтобы убедиться, что изо рта не вырвется «И-а!».
— Фотографии в университетской группе тоже ты выложил? — дошло до него. — Так это из-за тебя мы поругались с Машей?!
Игорь даже бровью не повел. Он совершенно ровно ответил:
— С Машей ты поругался из-за себя. Ты уже взрослый, Малыш, пора перестать сваливать вину на Карлсона.
Желание врезать подонку стало нестерпимым. Андрей сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки. Во-первых, он отдавал себе отчет, что если сейчас даст волю кулакам, то пацана покалечит. Разница в весовой категории и физической подготовке была настолько велика, что драка будет не дракой, а избиением младенцев. Во-вторых, тем самым он подтвердит, что кроме рук и ног у него ничего нет. И в-третьих, Игорь был прав.
— Любовь у него была великая, — продолжал Егоров, покрутив руками-«фонариками». — Где была твоя любовь, когда Маша, бросив из-за тебя Залесского, осталась наедине с автокредитом без гроша в кармане?
— Каким автокредитом?
— За бэху.
— Она что, сама ее покупала?
— Нет, блин, Дед Мороз под елочку принес, — речь Егорова сочилась сарказмом.
— Откуда ты знаешь про кредит?
— В нашей стране, если очень захотеть, можно получить любую информацию. Ты бы и сам знал, если бы задался такой целью.
И тут пацан был прав. Несколько звонков — и Андрею бы выложили всю подноготную Горской. Но зачем? Он же при первом знакомстве с машиной поставил диагноз по юзерпику: «насосала».
— Для девушки без гроша в кармане она выглядит слишком шикарно, — возразил Андрей, пытаясь найти нестыковки в словах Егорова.
— Любовь Залесского оказалась сильнее твоей. Хотя в его случае речь скорее идет о любви к фирме.
— А Залесский чем не прошел тест на «великую любовь»?
— Какая разница?
— А когда Маша имидж сменила? — задал-таки Андрей вопрос, ради которого приехал.
— Думаешь, это она из-за тебя? — губы Игоря скривились. — Корона, Андрей Александрович! Сдвинь корону на бок. На ушах висит. Ее отец развелся с матерью из-за молодой любовницы, которая, судя по слухам, ждет ребенка.
— За ее отцом ты тоже следишь? — не менее едко поинтересовался Вереин.
— В отличие от некоторых, я умею задавать вопросы. И слушать ответы.
— Я ничего об этом не знал.
— Но очень хотел знать, да? Что ты вообще о ней знаешь?! Она для тебя что? Способ удовлетворения статусно-сексуальных потребностей. Найди себе что-нибудь попроще.
— О, да! Только ты достоин быть рядом Марией Петровной! Игорь, посмотрись в зеркало! Ты же, как лук — зеленый и слезу вышибаешь. На сколько ты ее моложе?
— На пять лет. Не так уж много. Молодость — недостаток, который очень быстро проходит.
— Ты всерьез думаешь, что можешь ее заинтересовать?
— Всё меняется. Три месяца назад я мог надеяться только на то, чтобы иногда с нею разговаривать. Сегодня пью кофе у нее на кухне. Как знать, где я окажусь завтра?
Желание врезать, ненадолго прижатое потоком информации, встрепенулось.
— В общем, так, — подвел итог Андрей. — С этого дня ты к Маше ближе ста метров не подойдешь.
— А то что? — Егоров выдержал символическую паузу. — Андрей Александрович, давайте обойдемся без угроз. В некотором смысле, мне тоже есть, чем ответить. Например, напомнить, что ваше финансовое благополучие — как бы — находится в моих руках. Так что давайте по-джентельменски предоставим Маше самой решать, кого она хочет видеть рядом с собой и в каком качестве.
Маша сидела на диване, обняв руками колени. Да-а. С одной стороны, конечно, факт, что она смогла вычислить «злодея», радовал. С другой стороны… С другой стороны, это был единственный повод для радости. Недавний разговор с Игорем выбил последний кирпичик из фундамента, на котором зиждилась непоколебимая уверенность в том, что она — вершитель своей судьбы. Первый удар нанес Андрей, который получил, что хотел, не заморачиваясь ее метаниями и сомнениями. Потом мама, которая не стала скрывать, что вылепила из Маши то, что считала необходимым минимумом для приличной девушки из хорошей семьи. Потом Валера, который, оказывается, долго и целенаправленно вел ее в койку. А теперь выяснилось, что Игорь, — Игорь, который ВООБЩЕ НИКТО! — успешно разыграл ее как шахматную фигуру.