Луиза Оливер улыбалась – но только про себя.
– Никто бы не осмелился заподозрить вас в этом, тетя.
– Впрочем, – уже без надрыва в голосе продолжила леди Ирвинг, – в этом году праздник в Клифтон-Холле ничего особенно скандального не предвещает. В отличие от предыдущих. Я видела список гостей. Граф его основательно подчистил.
– И это вас огорчает?
– Это приводит меня в восторг, дитя мое. – Леди Ирвинг ущипнула Луизу за щеку. – Если бы список гостей остался прошлогодним, я не смогла бы взять тебя с собой. А если Хавьер убрал бы еще кое-кого из списка, то приезжать не было бы никакого смысла – скучать можно и дома.
Страстная натура графини требовала драмы, и даже недавний семейный скандал не смог ее остудить. Она с радостью ухватилась за возможность сопровождать Луизу на праздник в доме Хавьера в расчете на интригующие повороты сюжета, и сейчас ее сердце сладко замирало от предвкушения занимательного спектакля.
Впервые за много лет леди Ирвинг путешествовала без своей горничной француженки, милостиво отпущенной на неделю по случаю замужества. Луиза с самого начала настроила себя на то, что, лишенная привычного комфорта, тетушка, никогда терпением не отличавшаяся, станет донимать ее придирками и изводить перепадами настроения. Но, если отбросить в сторону капризы и причуды, леди Ирвинг оказалась совсем не плохой компаньонкой. По крайней мере, с ней было не скучно.
Между тем графиня с несколько запоздалой озабоченностью поинтересовалась у Луизы, не расстроена ли ее племянница тем, что Рождество придется провести вне семейного круга.
– Нет, нет и нет. Нисколько. Ни капельки, – заверила ее Луиза.
– Меня это не удивляет, – с сарказмом заметила графиня.
Последние несколько месяцев «семейный круг» Луизы ограничивался сводной сестрой Джулией и мужем Джулии Джеймсом, в загородном доме которого жили все трое. Джулия и Джеймс были неизменно добры к Луизе, старались опекать, ограждать от возможных неприятностей и потому не советовали ей принимать неожиданное приглашение графа. Несмотря на то, что Хавьер и Джеймс много лет считались друзьями, Хавьер не постеснялся сообщить шокирующую новость о начавшемся между Джеймсом и Джулией романе самой грязной из бульварных газетенок Лондона. Разразился грандиозный скандал, в результате которого и Джулия и Джеймс оказались за бортом лондонского высшего общества. Не помогло и то, что их скандальный роман благополучно закончился браком. Впрочем, изгнание из общества не слишком огорчило влюбленных. Удалившись из Лондона, молодожены наслаждались деревенским покоем и свежим воздухом, что было особенно полезно Джулии, которая ждала первенца.
Луиза все это время занималась составлением каталога для их библиотеки, а заодно составила «библиографическое» описание себя самой. Чем она хуже книги? Нельзя сказать, что ее порадовало то, что получилось: «Луиза Катрин Оливер, двадцати одного года от роду. Старая дева. Высокая. Темные волосы и глаза. Нелюдимая. Язвительная. Не любит пустых разговоров. Питает патологическое пристрастие к книгам».
По крайней мере, Луизу никто не мог упрекнуть в отсутствии толерантности, в особенности если принять во внимание, что семейный скандал включал расторжение ее помолвки с Джеймсом.
Поскольку любви между ней и Джеймсом не было, тот факт, что Джеймс нашел свою любовь и вторую половину в лице ее сводной сестры, не оставил, как пишут в романах, незаживающей раны в сердце Луизы. Но и мешать семейному счастью молодоженов, быть третьей лишней в их семейном гнездышке – не самое большое удовольствие. Приняв приглашение лорда Хавьера, Луиза не только давала возможность молодоженам пожить вдвоем, без посторонних, но и надеялась получить кое-какие бонусы для себя, дополнив собственное «библиографическое» описание еще несколькими пунктами.
Первое: добилась того, чтобы ее поцеловали.
Второе: нашла несколько новых интересных книг.
Третье: помирила Джеймса с Хавьером и убедила высший свет в том, что не лишена обаяния.
Четвертое: добилась того, чтобы ее поцеловали еще некоторое число раз.
Вот такой скромный подарок самой себе. До Рождества оставалось всего четыре дня, а там не за горами и Новый год – время перемен. По правде говоря, перемены назрели уже давно.
– Ты покраснела, дитя мое, – заметила леди Ирвинг и строго спросила: – Ты ведь не думаешь ни о чем таком предосудительном?
– К счастью, у меня начисто отсутствует воображение, тетя, и потому я даже представить не могу, о чем вы меня спрашиваете, – солгала Луиза. – В карете жарко, только и всего.
Графиня выразительно хмыкнула, искоса взглянув на Луизу. Карета остановилась.
– Уже мечтаешь посмотреть на книги, верно? – предположила леди Ирвинг.
– Как вы хорошо меня знаете, тетушка, – произнесла Луиза, покраснев еще гуще.
В своем приглашении Хавьер особо подчеркнул, что предлагает ей неограниченный доступ в библиотеку Клифтон-Холла, знаменитую своим богатым собранием, включающим несколько экземпляров первопечатных книг XV века. Хавьер выразил надежду на то, что в его библиотеке Луиза найдет себе занятие по душе, и сообщил, что наслышан о той большой и полезной работе, которую она проделала с книжным собранием Джеймса. Словно это было кому-то интересно!
Как бы там ни было, она приняла приглашение графа. Воспользовавшись удобным предлогом, Луиза хотела освободить сестру и зятя от своей компании, а еще увидеть что-то новое, пусть даже библиотеку.
Впрочем, в ее намерения входило знакомство не с одной лишь библиотекой.
Опершись на протянутую руку лакея, Луиза следом за тетушкой вышла из кареты, ступив на белоснежный гравий дорожки. В воздухе разливался нежный аромат орхидей. Тепличные цветы красовались в больших кадках, выставленных в два ряда вдоль дорожки, ведущей к входу в импозантный особняк эпохи Тюдоров. Клифтон-Холл был построен из полированного серого и коричневого камня в виде мозаичного панно. Многочисленные башенки придавали высокому дому сходство с рыцарским замком, а низкие флигели из красного кирпича и дерева добавляли основательности.
Мисс Оливер и ее тетя присоединились к группе гостей, ожидавших, пока разгрузят их экипажи. Луиза почувствовала, как ноги сделались ватными, когда узнала нескольких господ, ставших свидетелями ее провального лондонского сезона. Эти люди знали о ее помолвке и о том, чем все закончилось.
Среди знакомых Луизы были лорд Локвуд, приходящийся Хавьеру дальним родственником: смуглый господин с волчьим оскалом вместо улыбки; лорд Киркпатрик, пытавшийся во всем походить на лорда Байрона и известный несколькими бурными, но скоротечными романами; Фредди Пеллингтон, добродушный малый с лицом херувима, которого, увы, природа обделила умом, и лорд Везервакс, господин средних лет, с волосами, напоминавшими сахарную вату, и громким голосом человека, находящегося в перманентном состоянии легкого опьянения.
Были среди гостей дома и менее респектабельные личности. Луиза заметила миссис Протероу, блондинку с крупным ртом, вмещающим, кажется, вдвое больше зубов, чем положено человеку. Вдова имела сомнительную репутацию дамы полусвета. Рядом с ней стояла смуглая брюнетка, в которой Луиза узнала знаменитую оперную певицу. Если верить слухам, она была любовницей одного из членов королевской семьи. Отделанную мехом пелерину певица расстегнула, по-видимому, для того, чтобы продемонстрировать наряд из роскошного темно-красного бархата. Правда, для лифа ткани явно пожалели.
Леди Ирвинг сдавленно вскрикнула.
– Должна признаться, я потрясена, – пробормотала графиня. – Да, я просто в шоке.
– Никто не принуждает нас общаться с людьми не нашего круга, – успокоила ее Луиза, втайне надеясь завести «сомнительных» друзей.
– Я буду общаться с теми, с кем сочту нужным, и в твоих советах не нуждаюсь, – бросив на Луизу испепеляющий взгляд, сообщила леди Ирвинг. – Но что меня действительно повергло в шок, так это то, что Сильвия Аллингем прихватила с собой только двух дочерей. – Графиня прищелкнула языком и, покачав головой, добавила: – У бедняги мозгов не больше, чем у овцы. К чему было ограничиваться двумя, когда у нее целых пять на выданье.
– Я в курсе, – сухо заметила Луиза. Она имела счастье познакомиться со всеми пятью дочерьми леди Аллингем в прошлом году. Девицы были больше озабочены тем, чтобы не отстать от моды, чем стремлением подружиться с такими же, как они, дебютантками, что не способствовало установлению между ними и Луизой добросердечных отношений.