Тереза Ромейн - Исполнение желаний

– Вы дороги мне.

Луиза взяла его руку и пожала ее.

– Я знаю, что вам небезразлична. А также знаю, что если вы поставите свою репутацию против моей, то выиграю я. В глазах света нет ничего более скучного, чем счастливый в браке мужчина. Ваша репутация повесы не протянет и года, если вы не станете подпитывать ее свежей кровью. – Луиза улыбнулась. – А если выиграю я, то выиграем мы оба. Так что это трудно назвать спором, верно?

– Не хочу показаться назойливым, но, кажется, вы что-то сказали насчет счастливого в браке мужчины. Так вы намерены… Вы хотите сказать, что вы действительно…

Чертовски трудно задавать вопрос, ответ на который значит так много. Если не все.

Мисс Оливер продолжала поглаживать обивку кушетки.

– Знаете ли, вы очень похожи на свою библиотеку.

– Поясните, пожалуйста. Это вы насчет книг с золотым опылением на обрезе?

– Горячо. – Она наклонилась к нему совсем близко, и черты ее лица расплылись. Но он уже так хорошо изучил их, что в четкости не было необходимости. – Я вижу в вас большой потенциал. Больший, чем представляется всем прочим.

– Осторожнее, а то я подумаю, что вы находите меня сносным.

– Вы несносный, – пробормотала Луиза и провела ладонью по его плечу, шее, затылку. – Но вы мне нужны как воздух.

Она коснулась губами его губ, и еще до того, как он успел разгадать ее намерения, разжала его пальцы, взяла кольцо и надела себе на палец.

Отодвинувшись на край кушетки и вытянув руку, Луиза принялась поворачивать кисть и так и сяк, любуясь игрой кроваво-красного рубина – сердца оленя.

– Действительно, жуткое кольцо, – решила она. – И все же оно мне очень нравится. Догадываетесь, почему?

Хавьер молча покачал головой – слов у него не было. Он все еще не верил своему счастью.

– Потому что у него есть история. Его берегли, передавая из поколения в поколение. Не из-за внешней красоты, а из-за того, что оно символизирует. Преданность. Находчивость. Целеустремленность. – Она улыбалась той нежной «лунной» улыбкой, которая покорила графа с первого дня знакомства. – А также оно имеет отношение к литературе, которая всегда будет востребована.

– А как насчет того, кто вам подарил это кольцо? – тихо спросил Хавьер.

Мисс Оливер шаловливо надула губы.

– И он всегда будет востребован.

На пальце Луизы было его кольцо, и она ему улыбалась. После всего, что он ей сказал. После всего, что он сделал. И после всего, в чем он потерпел фиаско.

Наконец Хавьер испытал ни с чем не сравнимое чувство. Она его простила. И он себя простил.

Луиза вновь придвинулась к нему так близко, что он перестал различать черты ее лица.

– Всегда, – прошептала она. – Алекс, можно мне вас потрогать?

– Пожалуй, – сказал граф. Куда подевалось его достоинство?

– И не могли бы вы также меня потрогать?

– В этом вопросе я мог бы пойти вам навстречу.

Она засмеялась, щекоча своим дыханием его шею.

– Какой вы сговорчивый. Я думаю, мне понравится быть замужем.

Хавьер вздохнул и привлек Луизу к себе. Она уткнулась головой в плечо, касаясь его шеи губами. Теплая, уютная, доступная.

– Я не могу обещать, что буду сговорчивым. – Хавьер улыбался, и в его глазах плясали озорные искорки. – Но я обещаю, что сделаю все, чтобы замужем вам понравилось.

– Принимается, – сказала мисс Оливер. – И я со своей стороны обещаю вам то же.

И, не сговариваясь, они повалили друг друга на кушетку.

Она не хотела этого, правда не хотела. Но ее мозг заработал вновь, едва лопатки коснулись золотистой бархатной обивки.

– Нам дали всего час. Сколько времени у нас осталось?

– Вполне достаточно. Уиллинг еще не ударил в гонг.

Да уж. Словно по первому звуку гонга они должны были броситься в гостиную, растрепанные, раскрасневшиеся. Чтобы их появление гости встретили аплодисментами.

Представив эту картину Луиза, как ни странно, не испытала смущения или страха. Напротив, ей стало весело. Как было бы здорово сбросить маски и сказать всему миру: «Да, мы хотим друг друга. Нет, мы не те, кем вы нас считаете».

Хавьер зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат.

– Мне нравятся эти блестки. Очень красиво. Можно мне их рассмотреть получше?

– Я уже не смогу вернуть прическе первозданный вид, – тихо пожаловалась Луиза.

Хавьер сосредоточенно разрушал ее прическу, пропуская сквозь пальцы украшенные бусинами пряди.

– Я так давно мечтал распустить ваши волосы, – пробормотал он. – Узнать, какие они на ощупь.

– Обычные. Как все волосы. Как ваши.

– Нет, уж точно не как мои, уверяю вас.

Ох уж эти его длинные, пальцы. Они были одновременно везде – касались ее волос, шеи, груди.

– Ваши волосы – обещание, – сказал Хавьер.

– Что за обещание?

Нет, чтобы пропустить вопрос мимо ушей. Кто ее тянет за язык? Да и какое ей дело до того, что он имел в виду, когда ею владеет одно желание – желание ласки, желание прикосновений этих волшебных рук.

Должно быть, голос Луизы предательски дрогнул, потому что граф улыбнулся.

– Ну что же, раз я вытащил шпильки из вашей прически, – сказал он, и волна шелковистых волос упала на плечи, приятно щекоча шею и лицо, – может, вы позволите мне еще что-нибудь снять?

– Давно пора. – Луиза думала недолго. – Вы могли бы начать со своего сюртука.

Хавьер на мгновение замер, а потом рассмеялся.

Рассмеялся настоящим смехом. Жаль, что ей так редко удавалось услышать, как он вот так смеется. Впрочем, изменения только начались.

– Если вы помните, я не обещал вам быть сговорчивым. Но тут я повинуюсь вашей воле.

Граф встал и начал стаскивать сюртук, что было сделать непросто, если принять во внимание фасон и искусство портного. Сюртук сидел на нем как влитой. Пришлось довольно много двигать плечами. Но смотреть на то, как он это делает, было приятно.

Хавьер бросил сюртук на ближайший стул.

– Итак, что будет следующим?

Луиза судорожно сглотнула.

– Ваши сапоги.

– Неплохая попытка меня отвлечь, но, миледи, сейчас ваша очередь.

– Глупости! Вы уже сняли с меня туфли. И бусины. И шпильки.

– Вы правы. Похоже, у нас пат.

– Тогда я предлагаю компромисс. – Пальчики на ее ногах поджались от предвкушения. – Я сама могла бы с вас что-нибудь снять. И тогда вам не пришлось бы уж так сильно поступиться гордостью.

Хавьер тихо вздохнул.

– Я уже ею поступился.

Он снова сел на кушетку и обнял Луизу за талию. Луиза замерла – столько истиной близости, настоящей, душевной, было в этом жесте. Граф поднял руку и посмотрел на свою ладонь так, словно не знал, куда ее деть.

– Вы могли бы меня потрогать, – охотно предложила Луиза.

– Все это, конечно, здорово, но, знаете ли, для такого рода игр существуют кровати. И, если нам так или иначе предстоит пожениться, то мы могли бы дождаться брачной ночи.

Он предлагал поставить на этом точку. Луизе – заколоть волосы, уж как получится, ему – натянуть сюртук. Мисс Оливер в сопровождении хозяина дома вышла бы отсюда, пусть слегка потрепанная, зато сохранив в неприкосновенности свою респектабельность. И с его кольцом на пальце.

Принимать окончательное решение Хавьер доверил ей, и потому Луиза не торопилась с вердиктом. За все время их знакомства она так и не позволила пасть стенам, призванным защитить ее сердце. Всякий раз, когда между ними возникала опасная близость, она поднимала тему его репутации или женщин, с которыми у него была связь.

Но граф доверился ей задолго до того, как она сделала ему этот подарок. Теперь, когда Луиза знала о том страхе, с которым Хавьер жил всю жизнь – страхе быть отвергнутым всеми, если он не будет притворяться другим, он стал сродни ей самой. Он стал частью ее. Она знала его, знала очень хорошо. Знала, что маски, как бы прочно ни прилипали они к фасаду, никогда не прорастали корнями в его сердце.

Свое сердце она уже ему отдала. Так какой смысл его беречь?

– Все, что вы сказали, в точности соответствует действительности, – заявила Луиза. – Но это не значит, что вы правы.

Граф искоса взглянул на нее. Рука, лежащая на ее талии, дернулась.

– Я доверяю вам, – продолжила она. – Целиком. Безраздельно. И если на этот раз вы захотите сделать нечто непоправимое… я не против.