Графиком квадратичной функции является парабола, ветви которой направлены вверх, если…
Я продолжала работать. Справившись с первой и второй задачами, уже перешла к третьей, как вдруг услышала тихую музыку и моментально замерла.
Мой карандаш завис над бумагой, в то время как приглушенные гитарные рифы зазвучали из школьного громкоговорителя. Звук становился все громче и громче. Я уставилась на свой листок, а в груди уже разгорался огонь.
Кабинет заполнился шепотом, который сменился радостными смешками.
Тихое вступление уступило место неистовому натиску ударных и гитар. Быстрая, острая, волнительная мелодия. Я крепче сжала карандаш. Песня The Devil In I группы Slipknot загремела на весь класс, да и на всю школу, полагаю.
– Я же вам сказала! – выпалила Габриэль.
Вскинув голову вверх, я увидела, как мои одноклассники, подскочив со своих стульев, ринулись к двери.
– Они действительно здесь? – Чей-то голос уже срывался на визг.
Все столпились у выхода, выглядывая в маленькое окошко в двери и пытаясь хотя бы мельком посмотреть на шествие по коридору. Я же осталась на месте, несмотря на адреналин, бушевавший в моем теле.
Мистер Фитцпатрик испустил тяжелый вздох, сложил руки на груди и отвернулся, без сомнения, дожидаясь завершения этой вакханалии.
Музыка гремела, восторженные возгласы учеников тоже не стихали.
– Где… Ох, вот они! – выкрикнула девушка.
Я услышала доносившийся из коридора грохот, словно кто-то бил кулаками по металлическим личным шкафчикам. Все ближе и ближе.
– Дайте посмотреть! – возмутился еще один ученик, расталкивая остальных.
Другая девушка встала на цыпочки.
– Отойдите! – Она попыталась протиснуться ближе к окошку.
Но потом все внезапно попятились назад. Двери распахнулись, и мои одноклассники расступились, будто рябь, пробежавшая по поверхности озера.
– Ох, черт, – прошептал какой-то парень.
Толпа медленно отступала, кто-то вернулся на свои места, остальные предпочли замереть у входа. Я сжала карандаш обеими руками. У меня в животе все перевернулось, словно описав дугу на американских горках, пока я наблюдала, как виновники переполоха неспешно, с пугающей невозмутимостью переступили через порог кабинета.
Они здесь. Четыре Всадника.
Любимые сыновья Тандер-Бэй. Парни учились в нашей школе и окончили ее, когда я перешла в девятый класс. Все четверо потом поступили в разные университеты. Они были старше меня на несколько лет. Хоть ни один из них не подозревал о моем существовании, я знала об этих парнях практически все. Они медленно вошли в класс, заполнив помещение от одной стены до другой, где на полу меркли солнечные лучи, сменявшиеся тенью.
Дэймон Торренс, Кай Мори, Уилл Грэйсон III и – мой взгляд устремился к кроваво-красной маске, скрывавшей лицо того, кто всегда держался чуть впереди, – Майкл Крист, старший брат Тревора.
Повернув голову влево, он дернул подбородком в сторону задней части комнаты. Ученики расступились, провожая взглядами парня, шагнувшего вперед. Его губы растянулись в счастливой улыбке, несмотря на старания ее сдержать.
– Киан, – шутливым тоном окликнул его другой парень, хлопнув первого по спине, когда тот проходил мимо, чтобы присоединиться к Всадникам. – Повеселись. Не забудь про презервативы.
Кто-то засмеялся, а несколько девушек нервно заерзали на своих местах, перешептываясь и улыбаясь друг другу.
Киан Матерс, который, как и я, только перешел в старшую школу, один из наших лучших баскетболистов, подошел к парням. Тот, что был в белой маске с красной полосой, закинул руку ему на шею и вывел за дверь.
Они забрали еще одного ученика, Малика Крамера. Всадник в черной маске тоже утащил его в коридор вслед за первым, и вся компания, наверное, отправилась собирать игроков из других кабинетов.
Я следила за Майклом. За тем, как он наполнял своим присутствием кабинет. И его размеры были тут абсолютно ни при чем. Я с силой зажмурилась, ощущая, как под кожей разливался жар.
Все, что касалось Всадников, всегда провоцировало во мне такое чувство, будто я ходила по натянутому канату. Смести баланс хоть на волосок, ступай слишком напористо или, наоборот, слишком неуверенно, и рухнешь вниз, исчезнешь с их радаров и больше никогда не вернешься.
Их власть держалась на двух вещах: у них имелись последователи, а еще им на все было наплевать. Люди преклонялись перед ними, я в том числе.
Однако в отличие от других школьников, которые брали с Всадников пример, следовали за ними или заполняли ими свои фантазии, мне просто было любопытно: каково было бы стать такой, как они. Эти парни были недосягаемы, они внушали восхищение, и что бы они ни сделали, сомнению это не подвергалось. Я хотела того же.
Хотела подняться выше неба.
– Мистер Фитцпатрик? – Габриэль Оуэнс не спеша пробиралась к выходу, ее подруга следом за ней. В руках у обеих были их сумки. – Нам нужно к медсестре. Увидимся в понедельник! – Проскользнув между Всадниками, девушки скрылись за дверью.
Я перевела взгляд на учителя, гадая, почему он просто позволил им уйти. Они явно не к медсестре собирались. Они хотели уйти с парнями.
Но никто – даже мистер Фитцпатрик, – не пытался бросить Всадникам вызов.
Всадники не только правили учениками и городом, когда учились здесь, они к тому же господствовали на спортивной площадке, и за четыре года старшей школы редко проигрывали.
Однако после их ухода команда утратила былую славу. Прошлый год обернулся для Тандер-Бэй унизительной катастрофой. Двенадцать проигрышей из двадцати игр. Все были сыты этим по горло. Чего-то не хватало.
Полагаю, именно поэтому Всадники вернулись. Их вызвали домой из колледжей на один уикенд, чтобы они вдохновили команду или сделали что-нибудь, чтобы подбодрить ребят и вернуть в строй перед началом сезона.
Как бы учителя вроде мистера Фитцпатрика не противились подобной дедовщине, она определенно помогала сплотить команду во времена учебы Майкла и его товарищей. Так почему бы не попробовать, а вдруг это опять сработает?
– Все по местам! А вы, мальчики, двигайте дальше, – сказал мистер Фитцпатрик Всадникам.
Чувство эйфории наполнило меня. Я опустила подбородок, сомкнула веки. Голова шла кругом.
Да, вот чего не хватало.
Вновь открыв глаза, я увидела пару длинных ног в черных потертых джинсах, промелькнувшую мимо моей парты и остановившуюся у окна.
Опасаясь, что выражение моего лица выдаст то, что творилось у меня в груди, я сидела, уставившись в парту. Он, скорее всего, лишь оглядывал класс, проверяя, есть ли тут еще члены баскетбольной команды.
– Нашел кого-то еще? – спросил один из парней.
Однако Майкл промолчал. Он просто стоял надо мной. Что он задумал?
Не поднимая головы, я посмотрела вверх и заметила его опущенные вдоль боков руки со слегка согнутыми пальцами. Мне даже удалось разглядеть венку на тыльной стороне его сильной кисти. Внезапно показалось, будто в кабинете стало слишком тихо, отчего мне вдруг стало страшно, и я затаила дыхание.
Почему он все еще здесь стоит?
Я медленно подняла взгляд еще выше и моментально напряглась, увидев обращенные на меня золотисто-ореховые глаза.
Гадая, не пропустила ли я что, покрутила головой. Почему Майкл смотрел на меня?
От его злобной красной маски – реплики обезображенных масок из видеоигры «Армия Двух», – у меня задрожали колени.
Я всегда его боялась. Этот страх вызывал во мне трепет и возбуждал.
Напрягая мышцы, я сжала бедра вместе и ощутила пульсацию между ног. Там, где чувствовала пустоту лишь тогда, когда он оказывался рядом, но все же недостаточно близко.
Мне это нравилось. Мне нравилось бояться.
Окружающие выжидательно молчали. Майкл слегка склонил голову набок, разглядывая меня. О чем он думал?
– Ей всего шестнадцать, – подал голос мистер Фитцпатрик.
Майкл еще целую секунду смотрел мне в глаза, после чего обернулся к мистеру Фитцпатрику.
Мне было всего шестнадцать – во всяком случае, до следующего месяца, – а значит, меня не могли взять с собой. Возраст баскетболистов значения не имел, но только совершеннолетним девушкам разрешалось присоединяться к их компании, и территорию школы эти девушки покидали добровольно.
Да парни все равно бы меня не позвали. Мистер Фитцпатрик ошибся.
Учитель сердито смотрел на Майкла, лица которого я не видела (он ведь отвернулся), но сделала вывод, что от его взгляда мистер Фитцпатрик разнервничался. Он опустил глаза, моргнул и попятился.