Пенелопа Дуглас - Испорченный

Господи.

Я бегу между памятниками и вижу ее. Она лежит на могиле своего отца, свернувшись в комок и прижав руки к груди.

Остановившись, смотрю на спящую Рику и на мгновение вижу в ней ту самую малышку, какой когда-то увидел ее в первый раз. Я опускаюсь на одно колено, беру ее на руки и поднимаю. Ее тело такое маленькое и легкое.

Рика ерзает у меня в объятиях.

– Майкл?

– Ш-ш-ш, – успокаиваю ее. – Я с тобой.

– Я не хочу идти домой, – противится она и, не раскрывая глаз, обнимает меня за шею.

– Я тоже не хочу.

Заметив каменную скамейку в нескольких метрах от нас, я несу Рику туда. Меня охватывает чувство вины, когда я замечаю, какая у нее холодная кожа.

Я не должен был бросать ее.

Я сажусь на скамейку, оставляя Рику у себя на коленях. Она кладет голову мне на грудь, а я прижимаю ее к себе, стараясь согреть или сделать что-нибудь, чтобы ей стало лучше.

– Я не должен был говорить тебе все те слова, – признаю я хриплым голосом. – Твой шрам не уродливый.

Рика обхватывает руками мою талию и, дрожа, сильнее прижимается ко мне.

– Ты никогда не извиняешься, – заявляет она. – Ни перед кем.

– Я и не пытаюсь, – бросаю я в ответ вроде как в шутку.

На самом деле, именно это я и делаю сейчас. Я чувствую себя виноватым, но мне сложно признавать собственные ошибки. Вероятно потому, что отец никогда не упускает шанса напомнить мне о них.

Только Рика права. Я никогда не извиняюсь. Люди терпят мою грубость, но не она. Рика убежала от меня. В ночь. На кладбище.

– Ты очень смелая, – бормочу я. – А я нет. Я просто трус, который обижает детей.

– Это неправда, – отвечает она. В ее голосе я слышу намек на улыбку.

Но Рика не видит то, что вижу я. Она не может заглянуть в мои мысли. Я трус, я жестокий, и меня постоянно все чертовски раздражает.

Я крепче обнимаю ее, пытаясь согреть.

– Могу я кое-что тебе рассказать, мелкая? – спрашиваю я. К горлу подступает ком. – Я всегда боюсь. Я выполняю его распоряжения. Поднимаюсь и говорю или, наоборот, молчу. И никогда ни в чем ему не отказываю. Я не могу постоять за себя.

Я назвал Рику слабой. Но это я слаб. Я ненавижу себя таким. Каждая мелочь овладевает моими мыслями, я не контролирую свою жизнь.

– Люди меня не видят, Рика, – откровенно признаю я. – Я существую лишь в качестве его отражения.

Она немного запрокидывает голову назад, но глаза не открывает.

– Неправда, – сонно бормочет Рика. – Ты первый, кого я всегда замечаю в комнате.

Я печально хмурю брови и отворачиваюсь, опасаясь, что она услышит мое тяжелое дыхание.

– Помнишь, прошлым летом мама заставила тебя и твоих друзей взять нас с Тревором с собой в горы? – спрашивает Рика. – Ты позволил нам делать все, что захочется. Разрешал близко подходить к краю обрыва. Забираться на валуны. Разрешил Тревору материться… – Ее пальцы сжимают мою футболку. – Но ты не позволял нам заходить слишком далеко. Ты сказал, мы должны поберечь силы на обратный путь. Ты ведешь себя так же.

– Что ты имеешь в виду?

Она делает глубокий вдох, потом выдыхает.

– Ну, ты как будто бережешь силы для чего-то. Сдерживаешься, – поясняет Рика, уютней устраиваясь у меня на коленях. – Но в этом нет никакого смысла. Жизнь – это путешествие в один конец, обратного пути не будет. Чего ты ждешь?

В одно мгновение в моей груди все содрогается. Я смотрю на нее сверху вниз. Ее слова обрушиваются на меня так, словно по мне грузовик проехал.

Чего я жду?

Правила, ограничения, ожидания, все, что считалось приемлемым – все это сдерживало меня. Только эти вещи придуманы другими людьми. Это ограничения других людей. Правила и ожидания других людей.

И это все иллюзия. Они существуют лишь тогда, когда я им позволяю.

Рика абсолютно права.

Что со мной сделает отец? И волнует ли это меня вообще?

Я хочу это.

Ты не можешь это получить.

Ну, а что случится, если я все равно возьму?

Я хочу сделать это.

Ты не можешь.

Кто меня остановит?

Боже, она права. Твою мать, чего я жду? Что он сделает?

Я хочу сеять хаос, хочу небольших неприятностей, хочу веселья. Мне нужен шанс последовать зову своего сердца… И кто, черт побери, меня остановит?

Все мои скованные мышцы постепенно начинают расслабляться. Узел в животе раскручивается. Кожу покалывает. Внутренности буквально переворачиваются, и я изо всех сил сдерживаю улыбку.

Я глубоко вдыхаю прохладный воздух, наполняю легкие, словно измученный жаждой, нашедший воду в пустыне.

Да.

Крепче прижимая Рику к себе, встаю и несу ее обратно к машине.

Даже не думаю везти ее домой. Я не хочу, чтобы она осталась одна.

Я вношу ее в свой дом. В холле темно, ведь уже почти десять вечера. Отец наверняка ночует в городе, а мать, скорее всего, готовится ко сну. Однако, поднявшись по лестнице, я встречаюсь с ней в коридоре. Рика спит у меня на руках.

– Что с ней? – Мама, уже одетая в ночную рубашку и с книгой в руках, быстро подходит к нам.

– Она в порядке, – входя в свою комнату, отвечаю я.

Я кладу Рику на кровать и накрываю ее одеялом, сложенным в изножье.

– Почему бы тебе не перенести ее в гостевую спальню? – предлагает мать.

Но я отрицательно качаю головой.

– Я сам посплю в одной из них. А она пусть остается в моей комнате. Ей нужно почувствовать себя защищенной. – Затем я поворачиваюсь к маме. – Ей давно пора выделить собственную комнату.

Рика часто остается у нас после смерти отца. Судя по тому, что происходит с ее матерью, в ближайшее время ничего не изменится. Пусть у Рики появится место, которое станет ей домом.

Мама кивает.

– Хорошая идея.

Я достаю из шкафа чистую футболку и джинсы.

– Бедняжка. – Мама гладит Рику по голове. – Такая хрупкая.

– Нет, не хрупкая, – поправляю я. – Не нянчись с ней.

Подхватив черную толстовку со стула, стоящего возле двери, я иду в ванную, чтобы переодеться. Мои джинсы испачканы кровью того пса.

Сменив одежду, звоню Каю. На другом конце линии слышны громкая музыка и множество голосов.

– У тебя остались те маски, в которых мы играли в пейнтбол на прошлых выходных? – спрашиваю я, сунув бумажник в карман.

– Да, они лежат в багажнике моей машины, – отвечает Кай.

– Отлично. Собери парней, и встретимся в «Стиксе».

– Что будем делать?

– Все, что захотим, – говорю я.

После этого нажимаю «отбой», возвращаюсь в свою комнату и бросаю последний взгляд на Рику, спящую в моей кровати.

Мои губы растягиваются в улыбке. Я с нетерпением жду сегодняшней ночи.

Она испортила меня.

В первую очередь, спасибо моим читателям – многие из вас были рядом, делились своей радостью и каждый день выражали свою поддержку. Я очень призательна вам за оказанное мне доверие. Спасибо. Знаю, мои приключения не всегда бывают простыми, но они мне нравятся. И я рада, что многим читателям они тоже нравятся.

Спасибо моей семье – мой муж и дочь мирятся с моим безумным рабочим графиком, с обертками от конфет, с тем, как я «отключаюсь» каждый раз, когда придумываю диалоги, повороты сюжета или когда у меня в голове вдруг возникает сцена, а мы в этот момент сидим за обеденным столом. Вам обоим приходится многое терпеть, поэтому спасибо за то, что вы все равно меня любите.

Джейн Дистел, моему агенту из Dystel and Goderich Literary Management – я никогда и ни при каких условиях от тебя не откажусь, так что ты со мной застряла надолго.

Я так признательна Дому ПенДрагонов – вы – мое счастливое место. Ну, вы и Pinterest, конечно. Спасибо за то, что стали моей системой поддержки и что всегда остаетесь позитивными.