— Милая, не плачьте! Ваши слезы рвут мое сердце... Я подлец, но простите меня! У вас нежная, отзывчивая душа, но неужели я вытравил в ней все хорошее, доброе, и мне не на что больше надеяться?!..

Раиса слушала эти слова как музыку... Они падали на ледяную броню, в которую она постаралась запрятать свое сердце... Душа ее оттаяла, с нее спадала притворная холодность, и Раиса подняла наконец свой взор на мужа...

Валериан прочел в ее взоре и прощение, и безграничную любовь, и надежду на огромное счастье...

Он громко вскрикнул от восторга, наполнившего до краев его сердце, и осыпал безумными поцелуями дорогую головку жены, доверчиво прильнувшую к его плечу...

На следующей станции за обедом неугомонный Резов, заметив обручальное кольцо на руке молодой женщины, вполголоса произнес:

— Эге!..

Он ожидал, что сейчас Грецки скажет ему в ответ какую-нибудь колкость, и был поражен, услышав его слова:

— Я глубоко виноват перед графиней, но всей последующей жизнью постараюсь искупить свою вину! И надеюсь, что когда-нибудь графиня простит мне причиненное ей зло...

За эти слова Валериан был вознагражден пожатием руки Собакина, который чуть не вывихнул ему плечо.

47.

Приехали в Петербург...

Граф Валериан с женой были тепло встречены старой графиней Грецки.

Она горячо расцеловала племянницу, нашла, что та похудела, но стала еще красивее.

И тут же спросила ее:

— Раиса, а как Валериан ведет себя? Не обижает тебя?

На что Раиса поспешила ответить:

— Что вы, милая тетя!

Тогда графиня поцеловала и племянника, сказав ему со свойственной ей прямотой:

— А ты знаешь, Валериан, я боялась, что ты не сумеешь оценить то сокровище, которое послала тебе милостивая судьба! И тогда я отвернулась бы от тебя!

Граф улыбнулся и расцеловал руки своей тетушки, не мирящейся с людской несправедливостью и обидой невинного, в чем он успел убедиться на собственном примере. Граф был искренне рад, что ему не придется краснеть перед ее правдивым, честным взором...

Через графиню-тетку Раиса снова получила аудиенцию у государя, которому было уже известно, что Раиса буквально вырвала у смерти своего мужа.

Тепло и ласково принял государь Раису, дав полное помилование как ее мужу так и его товарищам: всем троим возвращались их прежние права и имущественное положение.

Сейчас они получали шестимесячный отпуск для поправки здоровья, после чего могли опять вернуться в свой гвардейский полк.

Когда в свете узнали об этом, дом старой графини с утра до ночи был наполнен высшей знатью, стремившейся познакомиться с Раисой, ставшей самой модной женщиной Невской столицы благодаря редкому мужеству и поистине героическим поступкам...

Раису осыпали лестными комплиментами и бесчисленными приглашениями.

Она мило благодарила и с достоинством отвечала всем одно и то же:

— Очень признательна вам, но муж еще не вполне здоров и мы на днях уезжаем в имение.

Этот отказ не мог никого обидеть, и все уезжали в восторге от красивой внешности и истинной деликатности молодой графини, имя которой было у всех на устах...

48.

Прошло полгода...

Граф Валериан Грецки жил с женой в своем имении, куда они приехали, когда весна была уже в полном разгаре.

Раиса сразу погрузилась в дела по управлению имением, а граф деятельно помогал ей и вскоре так увлекся сельским хозяйством и всем, тесно связанным с ним, что вставал чуть не раньше всех.

Имение графа было золотое дно и только требовало любовного ухода и умелых помощников.

Занялся граф и нуждами своих крестьян, и в короткое время все кругом приняло другой вид: не было больше нигде покосившихся грязных хижин, все были сыты, обуты и одеты.

Начаты были стройки новой школы, больницы и церкви.

Последние пять лет граф ни разу не был в своем имении, и все пришло в упадок, а управляющий набивал свой карман, неизменно отписывая барину, что все в порядке.

Научился граф разбираться и в своих крестьянах, а вскоре сумел подыскать жене двух способных помощников, которые под ее руководством подучились и смело могли заменить ее. Честность же и преданность их была вне сомнений, так как граф был широкой натурой и ничего не умел делать наполовину.

В короткое время, ревностно исправляя все упущения, граф так облагодетельствовал своих крестьян, что они готовы были за него в огонь и в воду, а имя его и особенно молодой графини — всеми произносилось с благоговением.

Старика Тихона Грецки отправили на богомолье к мощам святого Сергия, куда отвезти его был назначен кучер Василий.

Наступала осень...

Урожай в этом году был так хорош, что закрома от него ломились не только у господ, но и у всех крестьян.

Приближалось время отъезда в Петербург.

Раису не привлекала жизнь в столице, но ради мужа она должна была это сделать. Граф Валериан, зная ее пристрастие к деревенской жизни, к простору полей и лесов дал ей слово все лето проводить с нею в имении.

Однажды утром граф получил с курьером бумагу из дворца. Расписавшись в получении и сломав гербовую печать, граф увидел, что это приказ ему от государя — представить ко двору его жену — графиню Раису Грецки.

Полный гордой радости, граф направился на половину жены.

Раиса, совершенно готовая к утреннему завтраку, шла навстречу мужу.

За эти полгода Раиса так расцвела и похорошела, что ее никто не узнал бы теперь в Петербурге.

Молодая графиня не изменила своим привычкам: так же рано вставала и много сил и забот отдавала „меньшей братии“, но она была полна счастьем, которое светилось в ее огромных глазах, ливших на всех свой лучезарный свет. А ее красота, одухотворенная разделенной любовью, приобрела особый, какой-то сверкающий вид!

Каждая черточка ее подвижного лица сияла, привлекая к себе все сердца.

Граф вошел в комнату, и глаза его вспыхнули: за эти полгода он еще не мог привыкнуть к красоте своей жены, и она каждый раз поражала его, наполняя восторгом...

Он с чувством поцеловал ее изящную нежную ручку и подал распечатанную бумагу.

Раиса быстро пробежала ее глазами, и лицо ее заалело. Она смущенно глянула на мужа.

— Как же это? — прошептала она. — Я совсем не светская дама, и я боюсь...

Валериан лукаво улыбнулся

— Что?! Моя храбрая, моя отважная Раиса боится? И чего? Придворного паркета?.. Полно, родная, я буду рядом с тобой и всегда приду тебе на помощь! Но я уверен, что ты и здесь с честью выйдешь из положения! Да и тетя не оставит тебя одну!

Граф обнял жену и ласково заглянул в ее глубокие, лучистые глаза. И Раиса, уже улыбаясь, спрятала свою головку у него на груди...

49.

Дворец на Неве был залит огнями, и они отражались миллионами звезд в темной воде.

В одной из прилегающих к тронному залу комнат шел тихий приглушенный разговор. Там собрались те, кому сегодня выпала большая честь быть представленным ко двору.

Этой чести обычно удостаивались только жены и дочери высшей знати. И этой чести удостоили Раису — дочь бывшего армейского фельдшера.

Если бы это случилось два года тому назад, сколько ехидных взглядов и колких насмешек встретила бы бедная Раиса на своем пути... Но теперь, когда она своим мужеством и стойким верным сердцем так прославилась, что была отличена государем, все язычки молчали, охотно признавая ее равной себе!

В комнате ожидания, около каждой, представляющейся ко двору, находился кто-нибудь из близких.

Раиса стояла в стороне, так как ни с кем из присутствующих не была знакома, но она тоже не была одна. Рядом с нею стояла ее тетка — графиня Грецки и Елена Марсова. Последняя для такого важного случая изменила своему затворничеству и приехала вместе с молодыми Грецки в Петербург.

Все трое были в богатых, роскошных туалетах, как было принято в то время при дворе, и сверкали драгоценностями.

Раиса была как в тумане...

Несмотря на все свое самообладание, присущее ей, она все же была женщиной и, понятно, волновалась. Руки ее были холодны как лед.