– Вы попросили нож. Собираетесь заняться полевой хирургией?
– Если понадобится, – она изучала его правый сапог. – Как я погляжу, у вас спрятан довольно-таки опасный, хоть и небольшой, кинжал. И почему меня это не удивляет?
– Полагаю, вопрос риторический.
– Конечно. Я была бы больше поражена, если бы обнаружила, что вы вовсе не вооружены до зубов. – Она стянула с него лосины, потом, используя нож, разрезала правую, запекшуюся от крови, часть подштанников. Кровь сочилась из раны на внешней стороне бедра. Джулия очень осторожно прикоснулась к ране и тут же отдернула руку, пробормотав что-то совсем уж не подобающее леди. – Вы были правы насчет шрапнели. Я явно почувствовала что-то острое.
– Это не первый случай, когда осколки выходят наружу. – Его пальцы судорожно сжали одеяло, как только Джулия взяла с умывальника тонкое полотенце, сложила его и прижала к ране, пытаясь остановить кровотечение. Дыхание Рендалла стало прерывистым. – Возможно, вам понадобится бритва. Она в моих седельных сумках.
Это гораздо лучше, чем нож. В дверях как раз появился конюх с их багажом, так что Джулия поблагодарила его и, встав на колени, зарылась руками в седельные сумки. Не успела она найти бритвенный прибор Рендалла, как появилась миссис Фергюсон с подносом затребованных Джулией вещёй, следом вошла горничная с ведром горячей воды.
– Здесь бутылка виски, большой и маленький ножи, а также бинты. ещё что-нибудь нужно, миссис Рендалл?
Джулия оглянулась:
– Этого достаточно. Спасибо.
Миссис Фергюсон с тревогой взглянула на Рендалла.
– А моя помощь вам не потребуется?
– Мы справимся, – хрипло ответил Рендалл. – Моя дорогая Джулия невероятно компетентна.
Не скрывая своего облегчения, миссис Фергюсон и горничная ушли. Джулия смочила ткань в виски и протерла бритву и лезвия ножей.
Взгляд Рендалла остановился на бутылке.
– Такое расточительство прекрасного виски.
– Что ж, извините. – Она подложила под спину майора пару подушек, в стакан с виски добавила немного лауданума и протянула ему.
Он залпом выпил полстакана.
– Вероятно, вам и самой не помешал бы хороший глоток, – произнес он, – хотя, должно быть, будет все-таки лучше, если вы этого не сделаете.
– С радостью воспользуюсь вашим предложением, но только после того, как разберусь с вами. – Джулия внимательно, дюйм за дюймом, исследовала его бедро, осторожно надавливая на напряженные мышцы, ища оставшиеся частицы застрявшего внутри металла. Думать о нём, как о пациенте, а не мужчине, оказалось гораздо легче. – У вас неподражаемая коллекция шрамов.
– Хирург, удаливший большую часть осколков, заявил, что моя штопанная-перештопанная шкура – его личный рекорд, – Рендалл снова выпил, на этот раз медленнее. Его пальцы, сжимавшие стакан, побелели, стоило Джулии коснуться кожи возле раны.
Закончив обследование, она сделала заключение:
– Кроме того большого осколка, что вызвал такое ужасное кровотечение, есть и ещё один, чуть выше колена. Кожу он пока не прорвал, но чувствуется, что перемещается довольно свободно, к тому же активно.
– Так вот что вызывает эту дьявольскую боль, – пробормотал Рендалл. – Вы уж простите мой язык. Его вы тоже вырежете?
Она вытерла вспотевшие руки о юбку.
– Хотелось бы. Из того что мне известно о шрапнели, могут существовать и другие осколки, просто они пока неподвижны, а потому не причиняют проблем, но это всего лишь вопрос времени.
– И оно, как водится, наступит скорее раньше, чем позже, – резко выдохнул он. – Вы когда-нибудь оперировали?
– Поскольку в Хартли отсутствовал хирург, мне самой приходилось удалять дробинки, куски дерева и прочие посторонние предметы, оказавшиеся в человеческой плоти. Обычно – в мужской плоти. – Джулия сложила чистую льняную тряпочку и, воспользовавшись горячей водой, смыла кровь с бедра. – Именно мужчины чаще всего получают такого рода травмы. Если вас это хоть как-то утешит, я ещё ни разу ненароком не удалила то, что мужчина так хочет сохранить.
Рендалл криво усмехнулся:
– Очень даже утешит.
Цвет его лица несколько улучшился, и не важно: от добродушных ли шуток, виски или потому, что он, наконец, лежал, а не ехал верхом.
– Будет больно, – предупредила Джулия. – Как вы думаете, сможете сохранять неподвижность? Я могу попросить миссис Фергюсон позвать слугу-мужчину, чтобы тот вас подержал.
Рендалл скривился:
– Сомневаюсь, что вы сделаете что-то, от чего станет намного хуже, чем сейчас. Просто дайте мне бутылку виски.
– Будьте осторожны, – вновь предупредила Джулия, подчиняясь, – смесь крепких напитков и лауданума может быть опасной.
– Меня трудно убить, – он сделал глоток. – А в средних количествах виски и опиум приятно окутают моё сознание, отдалив его от вашего ножа.
Засомневавшись, Джулия предложила:
– ещё не поздно послать за настоящим хирургом.
Рендалл покачал головой:
– Приступайте, моя дорогая женушка. Вам я доверяю намного больше, чем тому костолому, что всего меня изрезал на Пиренеях.
Она криво улыбнулась, довольная таким доверием, но нервничая из-за ответственности.
– Я ещё не ваша жена, а после сегодняшней операции вы можете пойти на попятную.
Он рассмеялся, его глаза засветились лукавством:
– По шотландским традициям – мы уже женаты, Джулия. Ведь мы представились как муж и жена двум свидетельницам.
– Женаты? – пискнула Джулия. Она совсем не была к этому готова. Пока нет... – Возможно, это и к лучшему. Но без соответствующей церемонии слушаться вас я не обещаю.
– Теперь моя очередь не удивляться, – пробормотал Рендалл. – Приму это к сведению. Ожидать послушания не стоит.
Не обращая внимания на его слова, Джулия продолжала готовиться к операции, раскладывая возле руки сложенные кусочки ткани, которыми можно будет промокнуть кровь, и свернутые полотенца по обе стороны бедра, чтобы закрепить его в одном положении. Бритва майора и небольшой нож миссис Фергюсон оказались острее всего, так что она ещё раз протерла их виски. Джулия уже приготовилась сделать разрез и тут услышала:
– Поговорите со мной.
Она замерла.
– О чем?
– О чем угодно. Например, как вы научились проводить хирургические операции?
– Я всегда находила это интересным. Девочкой я украдкой пробиралась в дом деревенского хирурга и наблюдала за его действиями. Именно он научил меня использовать спирт для очищения инструментов. – Она промокнула кровь и приготовилась сделать разрез. – Я бы с удовольствием занялась изучением хирургии, если бы женщинам это позволили. Но быть повитухой тоже интересно, и это как раз женское дело.
Она продолжала говорить, не прерывая работы. Джулия уже давно выучила первое правило хирурга – быстрота. Чем быстрее она работает, тем раньше закончится операция, тем меньше будет кровопотеря и тем лучше окажется состояние пациента.
Она обнаружила, что извлекать шрапнель намного труднее, чем дробь, поскольку осколок в этом случае был больше, неправильной формы и все края у него оказались острыми. Жалея, что под рукой нет щипцов, Джулия разрезала кожу вокруг уродливого куска металла.
– Должно быть, уже в течение некоторого времени этот осколок двигался к выходу. Будь он с самого начала так близко к поверхности, ваши армейские хирурги удалили бы и его.
– Я месяцами чувствовал, как он медленно продирается сквозь мою ногу. Проклятье! – Рендалл вздрогнул, как только Джулия подвела лезвие под шрапнель и выдернула кусок из его мышцы, и все же ему удалось удержать бедро почти в неподвижном состоянии.
Она промокнула открытую рану, полила её виски и снова промокнула, потом обработала медом. Рендалл удивился:
– Мёд?
– Этому меня научила миссис Бенкрофт. Если воспользоваться мёдом, раны меньше воспаляются. – Она наложила на бедро повязку. – С этим разобрались. Как насчет второго осколка, вы все ещё хотите, чтобы я его удалила?
– Пожалуй, – Рендалл сделал изрядный глоток виски. – Режьте, леди Макбет.
– Сама она ножом не пользовалась. Интересно, не жаль ли ей было поручать нанести удар своему мужу? Моя гувернантка заставляла меня запоминать диалоги из всех пьес Шекспира. До сих пор помню: «Дай мне кинжалы!».[24] Слова леди Макбет. Слова явно несостоявшегося хирурга. – Джулия начала декламировать другие отрывки, выученные много лет назад, что не требовало от неё особого внимания и позволило сосредоточиться на операции.