за отсутствия глубоких ресурсов художественного вымысла.
Быстрое сканирование моего прошлого по картотеке вызывает скручивающее,
оборонительное ощущение в желудке, как будто, она может оказаться права. Может, я не смогу
придумать что– то интересное и глубокое, а художественный вымысел должен идти из глубин. У
меня двое поддерживающих – возможно, чересчур поддерживающих – родителя, ненормальная,
но замечательная большая семья, не– совсем– ужасная– но– сопливое– эмо сестра, собственная
машина. Я не знаю многих потрясений.
Поэтому я упираюсь, щипая ее за заднюю часть бедра.
– А откуда у тебя глубокие ресурсы?
Это, конечно же, шутка. Отэм много о чем может написать. Ее отец умер в Афганистане,
когда ей было девять. После этого ее мама – злая и разбитая – разорвала связи с Мормонской
Церковью, что в этом городе, огромное нарушение. Больше 90 процентов людей, живущих здесь,
состоят в СПД. Смена на что– то другое автоматически отсылает тебя на окраину общественной
жизни. Добавьте к этой смеси, что на зарплату миссис Грин, она и Отэм еле выживают.
Отэм смотрит на меня категорично.
– Я могу понять, почему ты не хочешь заняться этим, Тан. Там много работы. А ты –
лентяй.
***
Она спровоцировала меня записаться на эти дурацкие занятия, и теперь, пока в
понедельник после зимних каникул мы вместе едем в школу, она раздражена и обижена, потому
что я сказал ей, что пойду.
Я чувствую ее прожигающий взгляд с одной стороны своего лица, когда поворачиваю на
Bulldog Boulevard.
– Фуджита просто подписал тебе допуск? – спрашивает она. – И все?
– Отти, ты сошла с ума, если бесишься из– за этого. Понимаешь, да?
– И…что? – произносит она, игнорируя мой риторический вопрос и поворачиваясь лицом
к дороге. – Ты собираешься сделать это?
– Да, почему бы и нет? – я въезжаю на школьную стоянку, ищу место ближе к дверям, но,
естественно, мы опоздали, и не осталось ничего подходящего. Я паркуюсь на месте с обратной
стороны здания.
– Таннер, ты осознаешь, что это такое?
– Как я могу ходить в эту школу и не знать что такое Семинар?
Она одаряет меня агрессивно– терпеливый взглядом, потому что я использовал свою
насмешливую интонацию, которую она не переносит.
– Ты собираешься написать книгу. Целую книгу.
Когда я выхожу из себя, это выходит предсказуемо нестрого: жестче, чем обычно
открываю свою дверь на морозный воздух.
– Отти, какого черта? Мне казалось, ты просила меня записаться.
– Да, но ты не должен делать этого, если не хочешь.
Я снова растягиваю свою самую лучшую улыбку, ту, которая ей нравится. Знаю, что не
должен, но эй, я использую оружие, которым обладаю.
– Тогда тебе не стоило называть меня лентяем.
Она дико рычит, думаю, мне нравится это.
– Ты настолько везучий, и даже не понимаешь этого.
Я игнорирую ее, забирая рюкзак из багажника. Она чертовски сбивает с толку.
– Ты понимаешь, о чем я, почему все так легко для тебя? – она бежит вслед за мной. – Мне
пришлось просить, сидеть на собеседовании с ним, и вроде как пресмыкаться. А ты входишь в его
кабинет, и он подписывает тебе допуск.
– Все было не совсем так. Я пришел к нему в кабинет, немного поболтал с ним, обновил
информацию о своих родителях, и только потом он написал мне допуск.
Меня встречает тишина, и когда я оборачиваюсь, то понимаю, что она ушла в другую
сторону, прямо к боковому выходу.
– Увидимся на ланче, подруга! – выкрикиваю я. А она показывает средний палец.
Тепло внутри холла божественно, но здесь шумно и пол сырой от грязного, растаявшего
снега, сбитого с ботинок. Я с трудом пробиваюсь по коридору к своему шкафчику, протискиваясь
между Сашей Сандерсон и Джеком Торном, двумя самыми красивыми – и приятными – людьми
в школе Прово.
В общественном положении все намешано. Даже спустя два с половиной года, я все еще
чувствую себя новеньким, и так, наверняка, потому что большинство учеников ходят в школу
вместе с детского сада, и живут внутри нескольких приходов – в смысле, они входят в одну и ту
же паству и видят друг друга на около миллионе церковных мероприятий вне школы. У меня, по
сути, есть Отти, Эрик и несколько друзей, которые, так случилось, являются мормонами, но они
классные, поэтому не доводят нас до безумства, а их родители не боятся, что мы развратим их.
Там в Пало– Альто, в девятом классе я вроде как встречался с парнем несколько месяцев и имел
целую кучу друзей, которых знал с детского сада, и они даже бровью не повели, когда увидели
меня за руку с Гейбом. Жаль, что я не ценил такую свободу в то время.
Здесь же, со мной флиртуют девушки, конечно, но большинство из них мормонки и
никогда в жизни им не позволят встречаться со мной. Большинство родителей– мормонов
надеятся, что их дети поженятся в их храме, и это просто не может произойти с кем– то, подобным
мне, нигде не состоящим. Даже если я обращусь…чего никогда не случится. Возьмем для примера
Сашу. Я чувствую, что что– то назревает между нами. Она супер кокетка и недотрога, но Отэм
настаивает, что это никуда не приведет. И еще в большей степени это правдиво насчет моих
шансов здесь с парнями, среди мормонов или где еще. Не хочу испытывать эти воды в Прово. Я
был влюблен в Джека Торна с десятого класса, но он недоступен по трем важным причинам:
1. Мужчина
2. Мормон
3. Прово
До того как разозлиться на меня сегодня утром, Отти вручила мне, без комментариев,
листок с блестящими наклейками динозавров. Поэтому, без вопросов, я убрал их в карман. Отэм,
как известно, дает мне вещи, которыми я воспользуюсь в какой– то неизвестный период времени,
и я просто смиряюсь с этим. Когда открываю свой шкафчик, то понимаю ее мотивы: я заведомо
плохо запоминаю свой распорядок дня А и В – здесь практикуется альтернативное расписание
занятий, с предметами с часу до четырех в одни дни, и с пяти до восьми в другие дни. Каждый
семестр мне приходится приклеивать расписание на дверцу шкафчика, и каждый семестр я не
нахожу у себя наклеек.
– Ты неподражаем, – произносит Саша, подходя ко мне со спины, чтобы посмотреть, чем
я занят. – И, божемой, такой милый. Динозавры! Таннер, тебе что восемь?
– Мне дала их Отэм.
Я слышу реакцию Саши на это в ее молчании, в невысказанном: Да или нет?
Всем интересно, не переспали ли мы случайно с Отэм.
Как и всегда я оставляю это без ответа. Ее подозрение – хорошая штука. Непроизвольно,
Отэм стала моим прикрытием.
– Классные сапоги, – говорю ей. Они достигают неприличной высоты: выше ее колен.
Интересно, на чье внимание она больше всего нацелена в этом: на парней в школе или на
родителей дома. Я дарю ей наклейку с динозаврам и целую в щеку, проскальзывая мимо нее
дальше по коридору с книгами в руке.
Школа Прово отнюдь не религиозная, но иногда кажется иначе. И если и есть то, что ты
быстро узнаешь о мормонах, так что они сосредоточены на положительном: положительные
чувства, положительные поступки, счастье, счастье, радость, радость. Поэтому современная
литература с миссис Поло начинается неожиданными и решительно несчастливым выстрелом:
Первая книга, которую мы прочтем – «Под стеклянным колпаком».
Я ощущаю слабое перешептывание в классе, когда ученики ерзают на своих местах,
исподтишка поглядывая друг на друга в таком драматичном единении, что их тайные усилия
потрачены впустую. Миссис Поло – дикие волосы, пышные юбки, кольца на пальцах, ну,