Рэнсом похолодел. Еще одна волна, новый прилив ощущений, но на этот раз его не спутать с сентиментальными глупостями.

Это было вожделение. Оно самое. Слишком долго он не держал в объятиях женщину.

Рэнсом поспешил подавить в себе возбуждение. Быстрыми деловитыми движениями он закатал рукава платья незнакомки и проверил, не сломаны ли кости рук. Потом принялся снимать лиф платья. Надо поскорее избавить ее от промокшей одежды, иначе она схватит простуду.

Он определенно заслуживал признательности незнакомки, но почему-то сомневался, что дождется.


Иззи очнулась внезапно.

Она находилась под крышей. Внутри замка. Колонны обступали ее, как древние деревья, взмывали к сводчатому потолку огромного зала, похожего на пещеру.

Осмотревшись, Иззи увидела расставленную там и сям мебель разной степени ветхости. Ближайший к ней угол зала занимал огромный очаг. Если бы не бушующее пламя, Иззи могла бы шагнуть в жерло этого очага и выпрямиться там во весь рост. Топить его следовало бы не щепками и даже не поленьями, а целыми стволами деревьев.

Иззи обнаружила, что лежит на пыльном бугристом диване, укрытая грубым шерстяным одеялом. Заглянув под одеяло, она сжалась. Кто-то снял с нее платье, корсет, нижние юбки и ботинки. Оставив лишь сорочку и чулки.

– Боже мой!

Дрожащей рукой она ощупала распущенные волосы. Тетушка Лилит оказалась права. Проводя летние месяцы у нее в Эссексе, Иззи то и дело слышала ворчливые теткины наставления: «Даже если их никто не увидит, всегда – слышишь, всегда! – надевай чистое белье и чулки. Неизвестно, какой несчастный случай приключится с тобой в следующую минуту».

Боже… мой… Память вернулась к ней. Дождь… головокружение…

Иззи подняла голову и сразу увидела его.

Тот самый несчастный случай.

– Очнулись, – подытожил он, не оборачиваясь.

– Да. Где мои вещи?

– Саквояж – справа, в двух шагах от входа.

Чуть не вывернув шею, Иззи разглядела саквояж в указанном направлении. Его явно не открывали. Должно быть, Белоснежка еще спит. Вот и хорошо.

– Ваше платье – там. – Незнакомец указал на два стула с высокими прямыми спинками, на которых платье сушилось у огня. – Ваши нижние юбки разложены на дальнем столе, ваш корсет – на другом ди…

– Благодарю. – Иззи хотелось провалиться сквозь землю. Какое унижение! Мало того, что она рухнула в обморок к ногам совершенно незнакомого человека, так он теперь еще и перечисляет ее имущество! Она судорожно прижала одеяло к груди. – Напрасно вы беспокоились.

– Вам было нечем дышать. А мне требовалось убедиться, что у вас нет кровотечений и ничего не сломано.

Иззи так и не поняла, зачем для этого понадобилось раздевать ее чуть ли не донага. Быстрого взгляда хватило бы, чтобы убедиться: кровотечений нет.

– Вы больны? – спросил незнакомец.

– Нет. По крайней мере, мне так кажется.

– Беременны?

Она невольно расхохоталась, разбудив собаку.

– Определенно нет! И я не из тех женщин, которые то и дело падают в обморок, уверяю вас. Просто сегодня я почти ничего не ела.

Как и вчера, и позавчера.

Ее голос прозвучал хрипло. Кажется, начинается простуда. Возможно, это еще одно объяснение ее обморока.

На всем протяжении разговора хозяин замка сидел у очага, отвернувшись от Иззи. Его сюртук натянулся на широких плечах, но обвисал в талии – видимо, в последнее время незнакомец изрядно похудел. И все-таки он выглядел крепким, поджарым и мускулистым. Его тело напоминало огромный зал, в котором они находились: оно тоже казалось слегка запущенным, но внушительным и прочно скроенным.

А этот голос! В нем таилась угроза.

Иззи не знала, что тревожит ее сильнее: то, что этот полускрытый в тени, по-мужски красивый незнакомец так вольно обошелся с ее персоной – принес ее сюда на руках, расшнуровал ей корсет, распустил волосы, раздел до белья, – или то, что все это время она пробыла без чувств.

Она украдкой бросила еще один взгляд на незнакомца, вырисовывающегося на фоне оранжевого пламени.

Второе. Определенно второе. Она провела без чувств самые захватывающие четверть часа своей жизни. «Иззи, ты балда!»

Отчетливых воспоминаний о том, как этот человек унес ее в дом, у нее не осталось, но оказалось, что у тела есть своя память. Под одеждой оно словно горело от прикосновения сильных рук. Как будто они оставили отпечаток на прохладной коже.

– Спасибо, – произнесла она. – С вашей стороны было очень любезно внести меня в дом.

– Там чай. Слева от вас.

Щербатая кружка с дымящейся жидкостью обнаружилась на ближайшем столе – слева от Иззи, как он и сказал. Она взяла кружку обеими руками, наслаждаясь согревающим ладони теплом, и сделала длинный живительный глоток.

Ее горло словно вспыхнуло изнутри.

Иззи закашлялась.

– Что в нем?!

– Молоко. И капля виски.

Виски? Она сделала еще глоток, понимая, что в ее положении нелепо привередничать. При достаточной осторожности напиток оказался неплох. Еще глоток, и землистое дымное тепло свернулось у нее внутри в тугой клубок.

На том же столе Иззи нашла булку и вгрызлась в нее, утоляя острый голод.

– Кто вы? – спросила она с набитым ртом. Тетя Лилит ужаснулась бы при виде ее манер.

– Ротбери. Вы у меня в замке.

Иззи с трудом сглотнула. Этот человек называет себя герцогом Ротбери? Верится с трудом. Разве у герцогов нет слуг, чтобы подавать им чай и следить за их платьем?

Господи помилуй! Неужели она попала в лапы сумасшедшего?

Иззи поспешно прикрылась одеялом. Хоть она и сомневалась в правильности своей догадки, но рисковать, искушая его своим видом, не собиралась.

– Я не знала… – пролепетала она. – Значит, я должна обращаться к вам «ваша светлость»?

– Не вижу в этом смысла. Не пройдет и нескольких часов, как вы пожелаете именовать меня «этот неотесанный мерзавец, с которым меня угораздило встретиться однажды дождливым днем, но больше я не позволю ему докучать мне!».

– Я не хотела доставлять вам столько хлопот…

– С красавицами всегда хлопот не оберешься. Неважно, хотят они этого или нет.

Опять ирония. Или безумие. Иззи не знала точно, что именно. Но в одном она не сомневалась: никакая она не красавица. И неважно, как усердно она щиплет щеки или закалывает непослушные вьющиеся волосы. Она дурнушка, и тут уж ничего не поделаешь.

А ее собеседник – кто угодно, только не заурядный человек. Иззи смотрела, как он подбрасывает дрова в камин. Полено толщиной с ее бедро он подхватил легко, как щепку.

– Я мисс Изольда Гуднайт, – сообщила она. – Возможно, вы слышали эту фамилию.

Он разворошил огонь кочергой.

– С какой стати я должен был ее слышать?

– Мой отец – сэр Генри Гуднайт. Он был историком, ученым, но прославился как писатель.

– Тогда ясно, почему я впервые слышу о нем. Я не читатель.

Иззи перевела взгляд на сводчатые окна. День клонился к вечеру. Удлиняющиеся тени тревожили ее, как и то, что она до сих пор не видела лица хозяина замка. Ей не терпелось посмотреть на него, заглянуть ему в глаза. Должна же она знать, во власти какого человека оказалась.

– Видно, лорда Арчера еще придется подождать… – предположила она. – Нельзя ли пока зажечь свечу или две?

После пронизанной недовольством паузы он взял соломинку, сунул в огонь и, бережно прикрывая пламя ладонью, понес к свече, стоящей в подсвечнике на каминной полке.

Как ни странно, эта задача далась ему с большим трудом. Фитиль занялся, но хозяин замка держал соломинку, пока она не догорела до самых пальцев. Чертыхнувшись, он замахал рукой, гася пламя.

– Терпеть не могу доставлять хлопоты. Просто я… – Иззи не знала, зачем ей понадобилось это признание, – разве что стало жаль этого человека, который обжегся, лишь бы избавить ее от неудобств. – Я не люблю темноту.

Он обернулся к ней со свечой в руке. Один угол его рта приподнялся, словно чаша весов, которую перевесила ирония.

– Вот и я пока что не примирился с ней.

Разгорающееся пламя бросило золотистый отсвет на его лицо, и Иззи вздрогнула. Скульптурные, аристократические черты этого человека свидетельствовали о том, что он и вправду герцог. Но кое-что на его лице рассказывало совсем иную историю.

Рваный, притягивающий взгляд шрам начинался на его брови, тянулся до виска и заканчивался на гребне правой скулы. Пламя свечи мерцало и дрожало, но он не щурился и не отводил глаз.