«Брось этого ублюдка через перила».
У этого человека в руках находилась Эмилия. Саймон знал, что Блэкторн не задумываясь, убьет ее. Ему нужно было как-то спасти ее. Не важно какой ценой.
Саймон сделал глубокий вдох и встал на последнюю ступень. На вершине замка выл ветер, он ударил ему в лицо и потянул назад, словно предлагая отступить в безопасное место. Эмилия стояла с Блэкторном рядом с «камнем леди Равенвуд». Ее лицо побледнело, широко открытыми глазами она умоляла его о спасении. А Блэкторн улыбался, уверенный в себе.
— Как мило, что ты присоединился к нам.
— Отпусти ее. — Саймон направился к Эмилии и демону, захватившему ее. — Она не имеет к нашим делам никакого отношения.
— Наоборот, очень даже имеет. — Блэкторн прижал пистолет к щеке женщины и держал ее за талию перед собой как щит. — Одно движение моего пальца — и кусочек свинца уничтожит милое личико твоей возлюбленной.
Саймон застыл на месте.
— Вот так-то лучше. Положи свое оружие на пол. Я не хотел бы, чтобы мисс Мейтленд пострадала от твоего выстрела.
Саймон достал из кармана пистолет и опустил его на край стены. Но, видимо, сделал это неосторожно, так как пистолет сорвался и упал за стену.
— Ты не хочешь посмотреть, как он падает? — спросил Блэкторн.
Но Саймон не посмотрел вниз, он не мог. Он смотрел в глаза Эмилии и видел в них страх. Так хотелось обнять ее. Послышался удар металла о камни тремя этажами ниже.
«Я спасу тебя», — тихо поклялся Саймон, понимая, что готов отдать жизнь, чтобы выполнить эту клятву.
— Скажи, Саймон, ты удивлен, увидев меня? Саймон перевел взгляд на своего врага:
— Что ты делаешь здесь? Блэкторн рассмеялся:
— Я очень умен. Я наслаждался, глядя, как ты пляшешь под мою дудку. Я ожидал, что ты давно уже арестовал Хью Мейтленда. Ведь я дал тебе достаточно доказательств.
— Какое отношение ты имеешь к этому?
— Как же, Саймон. Ведь это все моя выдумка — контрабандные перевозки оружия во Францию. Агент Тренч в Танжере. Я все выдумал и постарался, чтобы ты получил всю информацию.
Бледное лицо Блэкторна, освещенное лунным светом, делало его еще больше похожим на зловещий призрак, на демона из прошлого.
— Так контрабандных операций никогда не было, так?
— Абсолютно точно.
— А Тренч?
— Я нанял его сыграть роль предводителя контрабандистов. Прекрасная идея, не так ли?
Саймон стоял, пытаясь понять, как может один человек впитать такую невероятную ненависть.
— Ты хотел, чтобы я помог уничтожить Хью Мейтленда из-за твоей неудачи с шахтами? Ты создал эту искусную ловушку только для нас двоих?
Блэкторн наклонил голову:
— Верно.
— Но почему, Саймон, — спросила Эмилия, глядя на Блэкторна, — почему он сделал это?
Блэкторн повел уголком рта и посмотрел на Саймона с такой ненавистью, что того даже на расстоянии обдало холодом.
— Он рожден ведьмой. Он насмехался надо мной всем своим существованием.
Эмилия посмотрела на Саймона, и в ее глазах отразилось неожиданное понимание.
— Он хотел отобрать у меня все. — Блэкторн убрал пистолет от щеки и направил на Саймона. — Но я не допущу этого. Я отправлю его назад, в ад, туда, где его место.
— Нет! — Эмилия сделала попытку вырваться. Но Блэкторн обхватил ее покрепче.
— Я слишком долго ждал, чтобы увидеть тебя мертвым, Саймон. Война подвела меня, Тренч — тоже. Но теперь все получится.
Саймон посмотрел на оружие, которое отец держал в своей руке, похожей на скелет. После того как он убьет его, он убьет и Эмилию. Никто не сможет остановить его.
— Оставайся на месте! — прокричал Блэкторн, когда Саймон сдвинулся с места. — Я выстрелю!
У Эмилии оставался только один шанс — Саймон должен остановить Блэкторна. Немедленно.
Металлический щелчок прорезал тишину. Саймон бросился к Блэкторну и Эмилии, надеясь, что успеет увлечь отца с собой до того, как пуля лишит его самого жизни.
— Нет! — Эмилия резко ударила Блэкторна локтем в живот.
Блэкторн застонал, и в следующее мгновение тишину ночи разорвал выстрел. Саймон вздрогнул от неожиданной боли в боку. Он споткнулся — боль отняла у него силы. В нескольких шагах от него Эмилия боролась с Блэкторном, очень близко к краю. Слишком близко.
Эмилия ударила противника носком туфли в голень, и тот внезапно потерял равновесие, но успел схватить Эмилию, когда качался на самом краю.
— Помогите мне! — вскрикнул он, вцепившись в ее руку.
Саймон из последних сил рванулся вперед, схватил Эмилию за талию и прижал к стене, увидев замутившимся взглядом, как Блэкторн перевалился через край и с криком полетел вниз.
Не в силах отвернуться, Саймон наблюдал за последними мгновениями жизни этого человека. Блэкторн летел по воздуху, крича, пока его тело не ударилось о камни и звук удара зазвенел в ушах Саймона, вызывая в памяти слова: «брось этого ублюдка через перила». Эти слова молотом стучали в его висках, пока он смотрел через край стены вниз. Образ Блэкторна стерся в лунном свете. Саймон видел окровавленное юное тело, лежавшее на полу из черных и белых мраморных квадратов — образ из его ночных кошмаров.
— Саймон.
Голос прозвучал издалека, и тут Саймон узнал его.
— Саймон, не смотри вниз. Не смотри!
Он почувствовал прикосновение ее руки к своей щеке и ее пальцы, когда Эмилия пыталась повернуть его голову к себе. Она показалась ему незнакомкой, женщиной, стоявшей за чертой его воспоминаний.
Эмилия распахнула его сюртук и ахнула при виде пропитанной кровью рубашки.
— Пойдем вниз, мне нужно перевязать твою рану.
Он позволил ей взять себя под руку и повести вниз по узкому проходу. Только когда они достигли нижнего этажа, он отказался от ее помощи, отстранился и подошел к телу человека, лежавшего на камнях. Лунный свет с жуткой ясностью освещал тело Райндольфа Сент-Джеймса, маркиза Блэкторна. Он лежал, глядя в небо, его губы были приоткрыты в немом крике. Но Саймон по-прежнему слышал его — крик отзывался в его голове.
Он смотрел на человека, который дал ему жизнь. Он должен был что-то чувствовать. Сожаление, быть может, гнев. Боль. Но на самом деле смерть отца подействовала на Саймона, как снежинка, скользнувшая по замерзшему окну. Он не чувствовал ничего.
— Саймон, ты ранен, — Эмилия дотронулась до его руки. — Нам надо отправляться домой.
Он перевел свой взгляд с мертвого тела на женщину, стоявшую рядом. Она была так красива, словно видение из его снов.
— Домой?
— Саймон, пожалуйста, — шептала Эмилия, касаясь его руки. — Нам надо остановить кровотечение. Пойдем со мной, давай перевяжем рану и поедем домой.
— У меня нет дома.
Она потянула его за руку ко входу в церковь, и Саймон последовал за нею, хотя ноги его тяжелели с каждым шагом. Эмилия привела его в церковь и сказала, указывая на груду одеял:
— Садись.
Он не хотел садиться. Он не хотел сдаваться слабости, проникшей в его мускулы. Вместо того чтобы сесть, Саймон прислонился к стене и посмотрел вверх на сводчатый потолок, в то время как Эмилия искала что-то в сумке. Онсмутно подумал о всех тех молитвах, которые были произнесены в этих стенах. Были ли хоть некоторые из них услышаны? Он дрожал, тепло покидало его тело.
Эмилия подвинулась к нему, держа белую льняную рубашку в руках.
— Этого хватит, пока мы доберемся до дома.
Она казалась похожей на ангела, смотревшего на него, в сиянии лунного света. Он ощущал ее тепло.
— Подними немного руки, так, чтобы я смогла перевязать твою рану. — Его руки были тяжелыми, как свинец, когда он поднял их. Боль пронзила Саймона как искра, промчавшаяся по нервам, и заставила застонать.
— Прошу прощения, — прошептала Эмилия, взглянув на него, — Я никогда не делала этого раньше. Нам нужно добраться до дома. И нужно вызвать доктора.
Саймон покачал головой:
— Не позволяй ему пускать мне кровь.
— Нет, я не разрешу ему сделать это. Обещаю. — Она прикоснулась теплой ладонью к его щеке.
Он устал. Очень устал. Он хотел лечь рядом с ней и заснуть в ее теплых объятиях. Но Эмилия снова потянула его за руку, увлекая к двери:
— Саймон, пожалуйста, пойдем со мной. Нам надо попасть домой.
Он постарался идти, но ноги уже не слушались его. В глазах потемнело. Казалось, что Эмилия стоит в конце длинного туннеля и вокруг нее сверкает ослепительно белый свет. Он хотел дотронуться до нее. Он должен дотронуться до нее в последний раз. Саймон поднял руку, потянулся к ней, и ноги его подкосились. На него обрушилась тьма, и он упал на камни древней церкви, не почувствовав ничего.