«Англичане идут!»
Англичане? Слишком сильно сказано! Маршировавший под развевающимися знаменами полк на две трети состоял из добровольцев-индийцев. Воздух звенел от барабанного боя, в котором тонули первые раскаты грома – с запада надвигалась гроза. Муссон вот-вот принесет в селенье проливной дождь, но приближающееся ненастье детей не испугало. Наоборот! На богатые дождями месяцы шравана и бхадрапад приходилась целая череда праздников, и люди много дней проводили в молитвах. Вместе с дождями небо дарило жизнь… В этот период индуистские священники безраздельно властвовали над страной, ибо местные жители верили, что муссоны приходят по воле индуистских богов. И к радости Брахмы, Вишну, Шивы и прочих нечестивые джайнисты и буддисты, извечные соперники брахманов, сеявшие в городах и деревнях семена своих греховных воззрений, в это время удалялись в храмы и монастыри. Настроение у Анупама Мадхава, отца Амии, было отвратительное. Он как раз подсчитывал доходы и расходы, когда до его ушей донеслась музыка проклятых англичан. Кровь прилила к лицу почтенного мастера, и он несколько раз сбивался, укладывая в ящичек мелкие медные монеты стопками по десять в каждой. Вот и вся прибыль за неделю – даже рупии не наберется… Снова не повезло. Мастерская приносила все меньше денег. А виной всему эти англичане со своей Ост-Индской компанией – чудовищем, пожиравшим богатства континента.
– Пусть убираются восвояси! – зло крикнул Анупам.
Сыновья ниже склонились над работой, подмастерья затаили дыхание. Они знали, что случается, когда хозяин гневается, и каково это – получать удары его палки.
– Амия! Пить! – крикнул он.
Но девочка не пришла. Лицо Анупама побагровело.
– Амия!
Его глаза налились кровью, он уставился на дверь, ведущую в кухню. Никого… Анупам резким движением встал и в следующее мгновение задохнулся в приступе кашля.
С криком «Отец!» к нему бросился старший из сыновей, Пайод.
У Анупама не было сил идти. Согнувшись пополам, он харкал кровью и желчью. Кашель душил его, но с этим ничего нельзя было поделать. Пайод, поддерживая отца, похлопал его по спине. Из кухни с кувшином прибежала Шарви. Они попытались напоить Анупама, но у них ничего не получилось.
– Давайте его уложим! – приказала Шарви сыновьям. – Пайод, скорее приведи Три-Глаза!
Амия же и знать не знала, что отцу стало очень плохо. Как только англичане вошли в Аунраи, она вместе со своими сестрами и невестками отправилась им навстречу, рискуя вызвать гнев отца.
«Отец не узнает», – сказала она себе, отделяясь от стайки родственниц. Амии не хотелось находиться рядом с Витрой. Жена брата ненавидела маленькую золовку, и та отвечала ей взаимностью. А зрелище обещало быть захватывающим…
По дороге под барабанный бой маршировали солдаты в красных мундирах – спины прямые, взгляды устремлены в сторону горизонта, туда, где их ждали героические свершения. Амии они показались красивыми и гордыми. И такими непохожими на деревенских мужчин! Солдаты английской армии выглядели куда внушительнее недисциплинированных вояк раджи Мукеша и правителей северо-индийских княжеств. Они казались непобедимыми, словно к их сотворению приложили руку великие боги. Ах, если бы ей, Амии, достался в мужья один из бравых офицеров, командовавших этим воинством!
Будто отвечая на ее мольбу, небо над храмом разрезала молния, и ее отблеск пал на золотые позументы на мундирах. Боги приветствовали их… Тучи лопнули, и на землю обрушился дождь. Амия с удивлением спросила себя, почему жители деревни не радуются. Ведь с тех пор, как в страну пришли англичане, стало меньше бандитов на дорогах, исчезли тхаги – разбойники-душители,[3] эти страшные убийцы, повсеместно сеявшие ужас, а также улеглись распри между разными религиозными общинами. Отец наверняка выпорол бы ее за подобные рассуждения, но Амия была достаточно умна, чтобы держать их при себе. Она никогда не заводила речи о таких вещах со своими подружками Мили и Хилой. Они бы убежали от нее, как от прокаженной: женщинам, а тем более девочкам, не дозволялось обсуждать исконно мужские дела и вопросы.
Проливной дождь не умерил решимости солдат – они невозмутимо продвигались вперед. Наконец, верхом на растревоженных грозой лошадях, появились офицеры. Командир полка, аскетичного вида мужчина, грудь которого украшала медаль в форме креста, проехал мимо, даже не взглянув на собравшихся крестьян. Это был завоеватель, хозяин Индии, в своих мечтах уже с почестями вернувшийся в Лондон, чтобы добавить свой портрет к длинной череде портретов предков. Высокомерие этого человека неприятно поразило Амию. И в то же мгновение она услышала голос старшей сестры:
– Амия!
Сестра была бледна как смерть.
– Что случилось?
– Отцу очень плохо. Идем, нам всем нужно молиться!
Но молитв, похоже, было недостаточно. Кровь продолжала покидать тело Анупама через рот даже несмотря на то, что Три-Глаза, наложив руки на грудь больному, остановила кашель с помощью заклятий на древнем языке. Теперь Анупам лежал на циновке. Вокруг него собрались сыновья, жена и друзья. Амия, ее сестры и невестки держались в сторонке. В спертом воздухе роились мухи и комары. Все задыхались, глядя на больного, к которому сползались тараканы.
Шарви неустанно взывала к милости богов. Пайод и двоюродный брат Анупама вторили ей. Остальные уже утратили надежду своими молитвами принести ему облегчение и вяло бубнили одни и те же слова. «Анупам Мадхав не задержится в этом мире», – думали они. Жизнь Анупама и правда подходила к концу. Он прожил ее достойно и честно: не нарушал законов своей касты, а если и пытался возвыситься над соплеменниками, то дозволенным способом – постоянным совершенствованием в гончарном ремесле.
И вдруг самый младший сын Анупама сказал:
– Может, доктор англичан сумеет его спасти?
Все в комнате замерли. Гневные взоры собравшихся впились в юношу. Взгляд же знахарки был подобен удару кинжала. Как он осмелился произнести столь кощунственные слова! Позор для члена семьи Мадхавов, позор для индийца! Обратиться к врачу-чужестранцу – страшный грех, особенно если вспомнить, как пламенно Анупам ненавидел всех англичан. Три-Глаза ткнула указательным пальцем в грудь юноши, который и так не знал, куда деться от стыда. Прикосновение это отозвалось у него в груди острой болью.
– Стыдись, недостойный сын! – зло сказала знахарка.
– Я только хотел… чтобы он поправился.
– Уйди прочь!
Испуганный юноша вышел.
– Ты, – продолжала Три-Глаза, глазами отыскав среди сестер Амию, – иди сюда и возьми мать за руку. Ей нужны силы.
– Я? – удивленно пробормотала девочка.
– Да, ты. У тебя есть сила, какая редко кому дается. Иди ко мне!
Амия приблизилась к знахарке. Сердце ее сжалось от страха, к горлу от волнения подступил комок. Девочка взяла за руку мать, присевшую на корточки рядом с умирающим. Шарви никак не отреагировала на ее прикосновение. С исказившимся от горя лицом она смотрела на мертвенно-бледного Анупама. Ужас, который испытывала женщина, передался ее дочери.
Шарви знала, что ее ждет. За смертью Анупама последует и ее кончина. Она обречена. Месяц назад в храме Ханумана ей привиделось пламя. Пламя костра, на котором ей было предначертано сгореть. Она очнулась от полузабытья, когда ее супруг начал бредить. Анупам призывал Вишну, Кришну… Внезапно глаза его широко раскрылись, он порывисто приподнялся, обнял Три-Глаза и мертвым упал на циновку.
Глава 3
Наконец Пакистан со всеми его опасностями остался далеко позади. Мишель Казенов со своим отрядом успел побывать в Лахоре у рани Джундан. Как они и договаривались, он привез ей пятьсот винтовок и тридцать тысяч патронов, за которые рани-регентша щедро заплатила золотыми монетами. Рани предлагала ему остаться в Пенджабе в статусе полковника ее армии, но Мишель отказался. Ему предстояло навестить многих других заказчиков по пути в Танджавур, где его ждала Хирал, Блистательная, его любовь.
Сидя верхом на белом коне, он как раз думал о Хирал, как вдруг…
– Проклятые ублюдки!
Выругался Мишель потому, что на окутанном туманом берегу реки он увидел англичан. К представителям этой нации он испытывал непреодолимое отвращение, но отдавал им должное. «Итак, они начали военные действия», – подумал Мишель. У Туманного Альбиона, в отличие от его родной Франции, имелся тщательно проработанный план завоевания новых колоний, и Мишель был готов биться об заклад, что скоро под властью Соединенного Королевства окажутся все земли начиная от Средиземноморского побережья и до самого Южно-Китайского моря. Ближайшей целью англичан было подчинить Пенджаб и распространить влияние Ост-Индской компании на Афганистан и Пакистан. Но сделать это будет не так-то просто: армия сикхов рани Джундан готовила англичанам достойную встречу. Британская корона шла на большой риск, ввязываясь в войну с хорошо вооруженным и подготовленным противником. Пламя сопротивления могло охватить весь континент.