Настя, с трудом сдерживая слезы, упаковывала чемодан. Ее бесславная московская эпопея подходила к концу. Было больно и обидно, что ее мечты так и останутся мечтами, но тут уж ничего не поделаешь — обстоятельства оказались сильнее ее. Она сдалась, потому что устала преодолевать сопротивление судьбы, задавшейся целью испытывать ее на прочность. Ничего, скоро она окажется под защитой родного дома. Мама прижмет ее к своей теплой груди, папа уговорит съездить на зимнюю рыбалку, бабушка всплакнет и побежит готовить оладушки — внученька так исхудала в Москве. Все будут радоваться, что она вернулась, а потом жизнь постепенно войдет в свою наезженную колею. Мама — в школу, бабушка — в магазин за продуктами, папа — на завод. А что же она? Чем она заполнит свои дни и вечера? Дискотекой в заводском ДК? Учебой в экономическом вузе? Тоскливыми воспоминаниями и мыслями о недавней неудавшейся любви? Настя встрепенулась, будто очнулась от летаргического сна, в котором прибывала последние два дня. Тоскливыми?! Но они могут быть яркими, сказочными, если она сама этого захочет.
Несколько секунд в ней шла упорная борьба между внезапно вспыхнувшим желанием и здравым смыслом. Здравый смысл, подкрепленный традиционным воспитанием, твердил — одумайся! Безрассудное желание кружило голову, напоминало о поцелуях, нежных ласках. Оно настаивало, заманивало обещаниями, и Настя уступила.
Набросив халатик, она вышла из комнаты и двинулась по коридору. У нее мелькнула мысль, что Стас, возможно, уже спит и не сможет оценить ее добровольную капитуляцию. Но он не спал, а читал в постели, подперев голову рукой. Шелковое темно-синее одеяло небрежно прикрывало его, и под ним отчетливо вырисовывался изгиб сильных бедер. Судя по всему, Стас не обременял себя одеждой в постели, и она подумала, что никогда прежде не видела обнаженного мужчины — не считая, конечно, фильмов и журналов.
Он отложил книгу в сторону и резко присел в кровати.
— Что случилось? — В глазах вспыхнула тревога, а потом она сменилась пониманием, но он не собирался облегчать ей задачу. Он молча смотрел на нее, и только прерывистое дыхание и мерно вздымающаяся грудь выдавали его напряжение.
— Я… — Настя нервно сглотнула и начала снова, — я пришла к тебе. Я хочу быть с тобой, — вымученно заявила она.
И испугалась. А вдруг он сейчас прогонит ее прочь. Но Стас ничего не сказал, он шумно вздохнул, улыбнулся и протянул к ней руку.
На следующее утро Анастасия проснулась рано. На ее лице блуждала улыбка. Оказывается, можно грешить и получать от этого несказанное удовольствие. Стас спал, лежа на спине, одной рукой обнимая ее. Ей ужасно хотелось погладить его по темным волосам, провести пальцем по изгибу прямого носа. Очертить контур его упрямых губ. Ее переполняли чувства, о наличии которых она даже не подозревала. Подавив в себе желание прикоснуться к нему, она тихонько выбралась из теплой постели, надела халат и прокралась в свою комнату.
Через полчаса она спустилась на кухню.
«Сначала кофе для себя, — решила Настя, повязывая фартук, — а потом уже завтрак для всех».
За шумом миксера она расслышала звонок в дверь, а спустя минуту на кухне появился Стас.
— Как вкусно пахнет.
Настя обернулась. На нем были серые брюки и черная рубашка, в которых он выглядел очень элегантно. Она тут же вспомнила, что даже не причесалась толком.
— Будешь завтракать?
— С тобой обязательно.
Стас наклонил голову и поцеловал ее. У нее не было сил ни сопротивляться, ни защищаться. Его губы были теплыми, мягкими, рука крепко обнимала талию. Тихий вздох, вырвавшийся у нее, не имел ничего общего с протестом. Ей хотелось только одного — удержать этот миг подольше. Но миг есть миг, он не может превратиться в вечность, хотя в книгах об этом часто пишут. Настя отодвинулась, развернулась к плите. Последний завтрак. Она могла бы его не готовить, но ей хотелось занять себя, потому что она начинала волноваться.
— Кто звонил? — спросила Настя, спиной чувствуя, что Стас наблюдает за ней.
— Что? — переспросил он.
— Мне показалось, что кто-то звонил в дверь, — Настя подошла к столу с первой порцией свежеиспеченных блинчиков.
— А, охранник. — Стас повертел газетой. — Я попросил его принести почту, как только она появится.
— Понятно. Ты завтракай, а мне еще нужно кое-что сделать у себя в комнате.
Уйти ей не удалось.
— Присядь. — Стас перехватил ее у входа и усадил рядом с собой. — Давай проясним одну вещь. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя в этот твой Нижневартовск после того, что было между нами этой ночью?
Вот он — момент истины! — промелькнуло в ее сознании.
— Стас, так будет лучше. Я не хочу уезжать, но, поверь мне, у меня нет другого выхода.
— Выход всегда есть. Вот возьми, прочитай.
Насте сразу же бросилась в глаза фотография. Искаженное гневом лицо человека, ставшего ее злым роком. Потом она пробежала статью, отмечая отдельные места — «Вчера на Казанском вокзале… блестящая операция проведена сотрудниками ФСБ… наркодельцу грозит срок до шести лет в колонии строгого режима».
Понимание пришло к ней мгновенно. Не бывает таких совпадений. Тут ясно прослеживалась параллель между событиями последних дней и статьей в «Криминальных новостях», написанной Андреем Завадским, институтским приятелем Стаса.
— Значит, это дело твоих рук? — прошептала она побелевшими губами.
— А что мне еще оставалось, — сказал он просто. — Ты не хотела мне довериться, а я не мог позволить тебе уйти.
— Как ты узнал?
— Случайно услышал твой разговор по телефону. Потом поехал в «Лабиринт».
Заметив, что Настя дернулась, он удержал ее, усадил себе на колени.
— Я знаю все. И знал вчера вечером, когда ты пришла ко мне. Надеюсь, ты не жалеешь об этом?
— Что ты?! — изумилась Настя. Ее руки сами собой обвили его шею. — И ты не поверил, что это я взяла этот порошок?
— Нет, конечно. Мне даже в голову подобное не пришло.
— А откуда же взялся героин?
Настя подняла к нему зардевшееся личико.
— Купил через одного знакомого фээсбэшника, а затем еще и подбросил в ячейку.
— Почему?
— Что — почему? — не понял он.
— Почему ты сделал это ради меня? — спросила Настя.
— Потому что я люблю тебя, глупышка. Неужели так нужны слова, чтобы понять это? — Стас удерживал ее в своих объятиях, как в колыбели. — Ну и какие у тебя планы на ближайшее будущее? — поинтересовался он, потому что вопрос об ее отъезде, как понимала Настя, больше не подлежал обсуждению, это ее вполне устраивало.
— Я собираюсь поступить в университет, окончить его, а потом стать богатой и счастливой, — засмеялась она.
— А для меня в твоих грандиозных проектах найдется место?
— Разумеется, — расцвела Настя. — Я буду тебя любить. Очень!
— Слава Богу, — улыбнулся Стас. — Но только не здесь, у нас есть свой уголок для любви. — У него на лбу появилась складка, которую ей захотелось поцеловать, а затем разгладить рукой, чтобы его ничто не беспокоило. — Как ты думаешь, твоим родителям понравится зять-банкир? — внезапно спросил он.
— Такой, как ты, — понравится, — успокоила Настя.
В следующую секунду он уже целовал ее, а она отвечала на поцелуй со всей страстью, на которую была способна.
— Хватит вам лизаться, бессовестные! — раздалось над их головами.
Услышав ворчливый голос Аллы, Настя соскочила с колен Стаса.
— Чего тебе нужно? — спросил Стас, обернувшись к сестре.
— От тебя ничего, — огрызнулась Алла. И тут же, превратившись в капризную девочку, заныла: — Настя, погладь мне блузку, пожалуйста. Я ее непременно сожгу. Ты же знаешь, что она у меня любимая.
— Погладь сама. Насте пора собирать вещи.
— Какие вещи? Ты что, все же решила уехать? Стас, ты почему ее не уговорил?! — нежно любимая блузка полетела в кресло.
— Настя никуда не уезжает, она всего лишь переезжает ко мне на Сретенку. Мы решили, что там нам будет удобнее.
— А, ну тогда другое дело. — Взгляд Аллы метнулся к скомканной кофточке, и на губах ее заиграла насмешливая улыбка. — Слушай, не в службу, а в дружбу: погладь мне блузку, будущая родственница.
Внимание!