Сейчас, прожив в доме дяди уже не одну неделю, Тиа прекрасно поняла, почему мама так поступила. Девушка невольно сравнивала его с отцом, который никогда в детстве не отказывался играть с ними и был словно большой добродушный медведь. Дядя Тейлор же напоминал холодную рыбину. Волосы и бакенбарды у него были совершенно седые и всегда аккуратно подстрижены. Со своими бачками и огромными усами, прикрывающими тонкие губы, он был похож на большого угрюмого моржа.
Тиа ждала, что дядя рассердится. С тех пор как они появились в его доме, он постоянно находил повод для недовольства. Чаще всего это были дурные манеры Тиа.
— Сначала поешь, а потом мы прочитаем письмо, — резко сказал он.
— Дядя Тейлор, можно мне хотя бы узнать, от кого оно?
— Нет, нельзя. Сейчас мы обедаем.
Тиа задумчиво взяла вилку. Сара Полански, одна из кухарок, держа огромное блюдо с дымящимся горохом и маленькими белыми луковками, посмотрела на Тиа и улыбнулась.
Тиа ответила Саре благодарной улыбкой. Все в доме, кроме миссис Локвуд, казалось, симпатизировали дочерям дикарки и сорвиголовы, сестры дяди Тейлора. Тиа прекрасно понимала, что в глубине души дядя, наверное, вовсе не злой человек. Просто они с Андреа для него — непосильная обуза, с которой ему трудно справляться в столь почтенном возрасте. Пока не умерла его жена, они жили с ней очень дружно, хотя у них и не было детей. И то, что у него в доме появились две племянницы, подброшенные «неблагодарной сестрицей», которая «ведет совершенно сумасшедший образ жизни», — с его точки зрения, отвратительный и абсолютно неприемлемый, — да еще будучи замужем за простым мексиканцем, было выше его сил.
— Тереза, это не та вилка! — Резкий голос миссис Локвуд заставил Тиа подскочить на месте и выронить вилку на пушистый старинный ковер, расстеленный под обеденным столом. Она нагнулась за ней. Подняв вилку, она радостно взмахнула ею, не заметив, что Сара с подносом тоже повернулась к ней, чтобы посмотреть, в чем дело. В последующее мгновение блюдо с горохом полетело прямо на великолепный ковер.
— Посмотри, что ты натворила! — запричитала миссис Локвуд.
Быстро извинившись, Сара встала на колени и принялась собирать обед с ковра. Тиа покраснела с головы до пят, как только что испеченный бисквит. Миссис Локвуд повернулась к дяде Тейлору:
— Я совершенно не представляю, что с ней делать! Она ничего не понимает. Я скорее смогу перевоспитать какую-нибудь свинарку, чем эту невежу из Аризоны.
Укоризненно поджав губы, дядя Тейлор вздохнул.
— Может быть, перевоспитать ее можно, послав в хорошую школу? Как вы думаете, может, Алтадена Херкимер возьмет ее в какой-нибудь класс? Тереза, конечно, уже выросла из школьного возраста, но, возможно, Алтадена сделает для нее исключение? — Он остановил свой невидящий и леденящий душу взгляд на Тиа.
С лицом, красным от смущения, Тиа подумала о том, как она будет ходить в школу вместе с двенадцатилетними девочками и учиться хорошим манерам. За этой мыслью последовала другая — что она никогда этим манерам не научится и не сможет стать настоящей леди, но это ее, впрочем, нисколько не беспокоило. Положив дрожащие руки на колени, девушка вспомнила обещание быть вежливой и сдержанной. В горле у нее застрял ком. Тиа с удовольствием бы встала и ушла из комнаты, но этим она только навредила бы себе и Андреа. Мысленно повторяя обещание, данное матери, Тиа посмотрела на миссис Локвуд, которая все еще дико вращала глазами и качала головой. Девушка перевела взгляд на дядю Тейлора. Тот проговорил:
— Миссис Херкимер очень строга в отборе будущих учениц, но надеюсь, если я попрошу, она пойдет мне навстречу…
Тиа не осмеливалась взглянуть на Андреа. Если бы сестра хоть как-нибудь поддержала ее, она тут же встала бы и ушла. Но Андреа молчала, и Тиа осталась сидеть на своем месте.
Тиа делала вид, что ест, но мысли ее были на расстоянии двух тысяч миль отсюда, в Тубаке. Как бы она хотела оказаться там! Этот огромный промышленный город Олбани просто потряс ее. Нет, ей, конечно, нравились современные удобства: туалет в доме, электричество, телефон, бассейны и еще то, что она встречалась со многими людьми и заводила новые знакомства. Но она просто возненавидела жуткие правила, которым было необходимо следовать в этом дурацком высшем обществе. В кругу знакомых дяди Тейлора все были такими невыносимо важными… В Тубаке, если какая-нибудь из подруг мамы становилась дамой, выйдя замуж за шахтера, ковбоя или владельца ранчо, она все равно никогда не забывала, кем была раньше, и не стремилась приобрести эти благородные манеры.
Даже мужчины не могут тут заниматься тем, чем хотят. Сарин муж, Джек Полански, работает на заводе с утра до вечера. Он никогда не бывает на природе, работа ему не нравится. Да и как может нравиться человеку целыми днями изготовлять лифты? На протяжении целого дня он выполняет одну и ту же операцию — закрепляет болтами колеса. Другой рабочий вставляет в лифты моторы, а еще кто-то устанавливает их в гостиницах. Так вот Джек просто ненавидит своих начальников. И, судя по рассказам, они его тоже. Тиа содрогнулась, представив, что стала одной из таких работяг. Нет, это не для нее — целыми днями сидеть в духоте и света белого не видеть…
В Олбани только у богатых есть лошади. В Тубаке она могла ездить верхом сколько ей вздумается и когда вздумается. Здесь же ей приходится прятаться и выдумывать всякие уловки, отправляясь на конюшни. Не сказав никому ни слова, она устроилась туда на работу — прогуливала лошадей и учила начинающих ездить верхом. За это хозяин разрешал ей брать лошадь в любое время. Сославшись на головную боль, она каждое утро потихоньку ускользала из дому. Это было гораздо легче, чем объяснять дяде Тейлору, почему ей так необходимо ездить на этих «чертовых лошадях».
Обычно дядя просил Тиа сидеть в гостиной и слушать умопомрачительные скучные разговоры незнакомых ей людей. Все внимательно рассматривали ее. Теперь она прекрасно понимала, почему женщины иногда говорят: «Извините. Но у меня ужасно болит голова».
— Тереза! — голос дяди так напугал ее, что она чуть снова не выронила вилку.
— Извините меня, дядя Тейлор. Я прослушала…
— Это совершенно очевидно, юная леди. Сядь ровно и будь внимательна, — сурово проговорил он.
Андреа обменялась с Тиа быстрым взглядом. Прислуга уже успела убрать со стола тарелки. Дядя Тейлор начал очень медленно распечатывать конверты. Девушке показалось, что его уже вскрывали. Тиа затаила дыхание, она до последнего момента боялась, что он передумает. Но дядя Тейлор, наконец, начал читать письмо низким раздраженным голосом, как будто делал что-то неприятное.
«Дорогая сеньорита Гарсиа Лорка!
Я очень сожалею о том, что на мою долю выпала неприятная миссия сообщить Вам о смерти Вашего настоящего отца Уильяма Зетта Баркарта и передать Вам его последнюю волю. Ваш отец владел серебряным рудником, который находится в Томбстоуне и называется Лаки Касс, а также ранчо ла Рейна в долине Салфар-Спрингз. Согласно завещанию мистера Баркарта, теперь Вы являетесь владелицей половины его имущества, вторая же половина принадлежит Вашему старшему брату Стивену Баркарту. Единственным условием вступления Вами во владение всей недвижимостью является Ваше обязательное проживание на ранчо. Если по какой-либо причине Вы не выполните это условие, ранчо и рудник перейдут в полную собственность Вашего брата.
Долгое время являясь адвокатом Вашего отца, я был также его преданным другом и советником. Покидая этот мир, Уильям Зетта Баркарт был очень обеспокоен тем, что все, чем он владел и что преумножал всю жизнь, будет брошено на произвол судьбы и разрушено. Я мог бы сообщить Вам и другие сведения о Вашем отце, но думаю, что сэкономлю время, отложив все разговоры до нашей встречи. Пожалуйста, телеграфируйте мне о своем прибытии, а я в свою очередь предупрежу Стивена, и он встретит Вас в Томбстоуне.
Ваш покорный слуга, Джеймс Фанетт, эсквайр.
Адвокатская контора, Томбстоун, штат Аризона».
Тейлор Калдуэлл опустил письмо и не спеша засунул его обратно в плотный конверт. Глаза Тиа были полны слез. Она изо всех сил старалась не заплакать. Но ведь мистер Баркарт умер. С самого первого дня их прибытия в Олбани Тиа молилась за него и кляла себя за то, что не взяла у мамы его адрес, чтобы написать ему. А вот теперь он умер. Чувство пустоты и одиночества захватило Тиа. Теперь она никогда его не увидит.