Она рассмеялась.
— Ты никогда не мог этого сделать!
Тиа почти физически ощутила волну ненависти, захлестнувшую их. Она медленно попятилась, пока не почувствовала, что ее спина коснулась стены. Отец продолжал пристально смотреть на мать.
— Когда же ты собиралась сообщить об этом? Ты готовила мне сюрприз? Или вообще хотела унести с собой в могилу свой секрет?
Рита Гарсиа Лорка пожала плечами.
— Теперь уже ничего не изменишь… Да, я спала с ним, — проговорила она, зажав письмо в правой руке и размахивая им в воздухе. — Это наша дочь — моя и его. К тебе она не имеет никакого отношения, и ты был слишком слеп, чтобы понять это. Неужели ты мог поверить, что у тебя может родиться белокожая блондинка?.. — Мать покачала головой и фыркнула.
Тиа почувствовала, что бледнеет. Мама смотрела на Матео так, что любой мужчина пришел бы в ярость. А папу сейчас нельзя было злить ни в коем случае.
Сделав только один шаг, он оказался рядом с мамой и схватил ее за горло. Тиа закричала и бросилась на него, изо всех сил молотя руками по спине, голове и лицу. Она била его, тянула за руки, стараясь оторвать их от шеи матери. Лицо Риты сначала стало красным, потом подернулось синевой. Тиа начала еще сильнее колотить его, но он не обращал на нее никакого внимания, словно она была всего лишь надоедливой мошкой.
От бессилия и страха Тиа закричала. Ее крик был такой душераздирающий, что Матео пришлось отвлечься на минуту и утихомирить девчонку. Он толкнул ее так, что она, ударившись о стену, упала на колени, но тут же снова вскочила и опять бросилась на отца. На этот раз он поднял обутую в тяжелый сапог ногу и пнул ее в живот. Она опять отлетела от удара и ударилась о стену, у Тиа потемнело в глазах. Колени у нее подгибались, но девушка заставила себя подняться и опять ринулась в атаку.
Но прежде, чем она добежала до матери, лицо которой совсем посинело, в открытую дверь ворвалась Андреа. Увидев, что ее мать умирает, она схватила со стола огромный кухонный нож.
Потом с искаженным страшной гримасой лицом она бросилась на Матео и со всей силы всадила нож ему в спину. В глазах Матео появилось удивление, пальцы его выпустили шею Риты, и он упал.
Андреа кинулась к матери. Рита, судорожно пытаясь перевести дыхание, села и прислонилась к стене рядом с мужем, который лежал, как мертвый. Его тело неподвижно застыло на полу, загораживая дверь в спальню.
— Я убила его! — прошептала Тиа. Андреа посмотрела на сестру, как на сумасшедшую.
— Это я убила его и, кажется, правильно поступила! А вот ты почему ничего не делала? Почему просто стояла и смотрела? И зачем Черный Кот приехал сюда? Я видела его в городе… Дети… Я не могла удержать их в школе…
— Папа собирался… Он хотел…
— Папа дома?
Тиа закрыла глаза. Андреа тоже не узнала отца, а сейчас она была слишком слаба, чтобы объяснить все сестре. Все равно теперь отец умер, и все из-за нее.
Не дождавшись ответа, Андреа повернулась и присмотрелась к человеку, лежащему на полу. Ее лицо вдруг вытянулось, на нем появились изумление и ужас.
— Папа!
Тиа скользнула на пол, упав рядом с лежавшим неподвижно отцом. Ей показалось, что какая-то часть ее сознания парит высоко над ними, силясь понять, что же здесь произошло. Андреа, промолвившая только одно слово, была, казалось, настолько сражена, что лишилась дара речи. Но тут мама глубоко вздохнула, прокашлялась и склонилась над телом мужа.
В том месте, где ее душили пальцы Матео, Рита ощущала сильную боль. Она посмотрела на него: с правой стороны на одежде расползалось огромное кровавое пятно. Риту передернуло.
Увидев, как Матео поскакал в направлении их дома, она схватила коричневую накидку, которую ей подарил Луди Набаков, и, вскочив на лошадь, помчалась за ним следом, тщательно избегая встречи с бандитами.
Кровь с рубашки Матео капала на пол. Рита обхватила его запястье и почувствовала под пальцами слабое биение пульса. Она обшарила его карманы, ища мешочек с золотым песком или пылью или хотя бы просто несколько серебряных монет — он всегда привозил ей что-нибудь. Быстро найдя то, что искала, — на этот раз это был мешочек с золотыми крупинками — она сунула его и письмо к себе в карман и повернулась к дочерям.
— Быстрее. Вам придется забыть все, что здесь произошло. Нам нужно бежать, пока не вернулись его люди, — сказала она тихо, но настойчиво, подталкивая пораженных Тиа и Андреа к двери. В уме Рита прикидывала, сколько времени понадобится бандитам, чтобы обыскать весь город, и как далеко они втроем успеют за это время уехать на двух лошадях.
Никто из девочек не шевелился, тогда Рита топнула ногой в нетерпении.
— Поторапливайтесь!
Тиа покачала головой.
— Я хочу остаться с папой… — Рита подошла ближе и схватила дочь за руку. Тиа продолжала, как заведенная, трясти головой. — Я должна остаться с папой. Это из-за меня Андреа зарезала его… Это какая-то ошибка… Папа не мог умереть из-за глупого письма, которое никто не писал. — Ей хотелось броситься на его тело и завыть от горя.
— Я не могу тебя оставить здесь, — спокойно проговорила Рита. — Или ты пойдешь, или мы все останемся и умрем.
Тиа посмотрела на мать, потом на Андреа. Да, их непременно убьют, всех троих. О себе Тиа не думала, но она не могла позволить, чтобы бандиты Черного Кота убили маму и Андреа. Сестра стояла, как лунатик. Ее красивые карие глаза были широко открыты, но она ничего не видела. Андреа с детства не умела плакать…
— Может быть, он жив? — прошептала Тиа. Она ни за что не решилась бы дотронуться до него.
— Нет, он умер, — солгала Рита. — Пошли быстрей, пока они не вернулись.
Тиа вспомнила Безила Джонсона — его тело болталось на веревке, как пустой мешок, — и ее ноги начали медленно двигаться в сторону двери. Никто не мог даже представить себе, что сделают с ними люди отца за то, что они убили их любимого Черного Кота…
Глава вторая
Джуди Баркарт, поджав ноги, сидела в огромном кожаном кресле, любимом кресле отца, и неотрывно смотрела на дверь его спальни. Она закуталась в огромную шаль, как бы стараясь закрыться от необычной печали, царившей в комнате. Доктор Поттер, приехавший из форта Боуи, сказал, что отец умирает. Она ничего не могла сделать, только плакать, но и слезы у нее кончились. Еще вчера, после того как Поттер осмотрел его, они узнали, что отец не встанет с постели. Она хотела остаться с ним, но сиделка, вежливо извинившись, отправила ее в маленькую гостиную — туда, где находились все остальные.
Краем глаза она видела своего брата, Стива. Рядом с ним на стуле с высокой спинкой сидел Джонни Браго — его обутые в сапоги ноги лежали на втором таком же стуле. Он развалился на этом хрупком, неудобном сооружении с комфортом и непринужденностью, которые всегда были присущи ему самому и всем его поступкам.
Джонни посмотрел на нее из-под широких полей шляпы песочного цвета, низко надвинутой на лоб. Его черные сузившиеся глаза сверкнули, она снова ощутила в них силу и притягательность и почувствовала легкий укол стыда за то, что было в прошлом. Он отвернулся и что-то сказал Стиву. Глубокий, чуть хриплый голос Джонни еще больше напомнил ей о прошлом. На какое-то мгновение ей показалось, что она не выдержит и упадет в обморок.
Джуди закрыла глаза, стараясь уйти из реальности, но она могла уйти только из настоящей реальности. Реальность же прошлого, их прошлого — ее и Джонни, было невозможно изгнать из памяти, и она, чувствуя почти облегчение, вернулась к нему, как делала очень часто. И боль этой утраты почти не пугала ее. Гораздо страшнее сейчас было думать о надвигающейся смерти отца.
Поэтому почти с облегчением она мысленно перенеслась к событиям того дня, три года назад…
Джонни был в конюшне, он собирался покинуть ранчо ла Рейна, а значит, и ее, навсегда. Она вошла внутрь, и порыв ветра, захлопнувший за ней тяжелую дверь, поднял ее пышную юбку почти до бедер. Как все, что принадлежало ее отцу, конюшня была большая, прочная, и здесь царил полный порядок. Со стороны дальних гор донесся раскат грома. На улице замычал скот, и лошади нервно зафыркали в стойлах. В окна струился зимний свет, в котором не было ни капли тепла.
Ноги у нее слегка дрожали, когда она подошла и остановилась за спиной Джонни, нерешительно скрестив на груди руки. Он возился с подпругой своей лошади и не соизволил даже оглянуться и поздороваться с ней.