Вика молчала, надув губы.
— Не обижайся, милая. Я на твоей стороне, — погладил ее руку, — хочешь, съезжу в Петровский, поговорю с ними строго?
— Нет, — Вика надула губы.
— Отвезти тебя?
— Нет. Я вообще туда не поеду! Только разборок мне сейчас не хватало. У нас свадьба на носу, — выражение лица сменилось на воинственно-решительное, — я счастливая невеста. У меня примерка платья! И вообще, что она мне звонит? Пусть за своим сыночком следит!
Ярослав сбавил скорость: если он не проявит галантность, это будет подозрительно.
— То, как ты говоришь «счастливая невеста» настораживает меня. Думаю, я должен решить проблему с твоими жильцами.
Он прикинул, где развернуться, и притормозил. Если они приедут к швее на час позже — ничего не случиться. Вика положила ладонь на его локоть: — Ты самый лучший! — она смотрела повлажневшими глазами. «О, нет! — беззвучно взмолился Ярослав, — только не слезливые признания!»
— Откуда ты знаешь? — с хитрецой уточнил он, торопясь сменить эмоциональную плоскость, — проводила сравнение? — постарался спросить весело, но получилось с издевкой. Вика, кажется, не заметила.
— Да, — в тон его веселью ответила она, — независимое статистическое исследование по выборочной совокупности из сорока семи человек мужского пола в возрасте от десяти до пятидесяти трех лет в четырех странах мира.
— Ого! — «Он что, должен быть польщен?»
Ярослав свернул в Козихинский переулок, рассчитывая проехать через Ордынку. Вика остановила его.
— Это не в дедушкиной квартире, не в центре, — сказала она.
— А где?
— На Соколе.
— Есть еще квартира на Соколе? — Ярослав мастерски изобразил удивление.
— Угу.
— Вот это да! — он сотворил испуганное лицо, — уж не богаче ли ты меня?
— Может быть, — кокетливо склонила она голову.
— Ты не просто мисс Скрудж, ты — настоящая британская королева, — попытался пошутить Ярослав, — куда ехать?
— Давай на примерку, не хочу я с жильцами разбираться. Да и тебе не позволю. Все там будет нормально. Ну, понервничает Ирина Федоровна пару дней, а потом успокоиться, — пробурчала Вика и добавила веселее: — а до королевы мне далеко.
— Не знаю, — Ярослав снова повернул: теперь налево, — она, говорят, экономит. Ты нет.
— Я экономлю, — голос был возмущенным.
Он усмехнулся:
— Интересно, на чем?
Вика надолго задумалась. Видимо, перебирала в уме вещи, которые не могла себе позволить.
— Ну, я не покупаю драгоценности, — наконец выдавила она.
— Отлично, — Ярослав тихонечко рассмеялся, — тебе не так уж много времени потребовалось, чтобы вспомнить. И что ты делаешь со всеми этими квартирами? — спросил он поспешно, пока разговор не уплыл в другом направлении, и Вика не обиделась снова.
— Сдаю в аренду.
— Все?
— Да.
— И сколько их у тебя?
— Кроме той, в которой живу, — три.
— На Соколе, в Петровском переулке, еще где?
— В центре, на Кудринской площади.
Ярослав придал лицу всю беспечность, на которую только был способен.
— В высотке, — уточнила Вика.
— Ого! И каков же твой доход?
— Общий? — спросила она и, когда Ярослав кивнул, подняла глаза к потолку. — Ну… на «Соколе» ребята платят сорок, — стала перечислять девушка, — в Петровском переулке холостяк живет, он платит восемьдесят четыре, на Кудринской — семья, двести.
В их доме живет чужая семья. Ярослав уставился в маленькую точку на стекле. Он всегда это знал. Он мог бы давно выяснить, кто они такие, но специально не делал этого. Не хотел рвать себе душу: она и так была в клочьях. Иногда он представлял, что в квартире живет сам Белов, его сын, невестка, внучка. С преогромным удовольствием он бы вышвырнул их, спустил с лестницы и запер бы дверь.
— Ярослав, — позвала Вика, и он очнулся.
— Ты налоги платишь? — спросил он, чтобы только она не сказала ещё что-нибудь. Не в силах бороться с охватившим его волнением, он превратил лицо в застывшую маску английской любезности, хотя внутри ревел разъяренный медведь.
— Конечно!
На круг у неё тысяч триста в месяц выходит. С таким капиталом можно подняться и жить припеваючи.
— Значит, не так уж и много остается.
— Вот и я говорю: еле концы с концами свожу. А ты — королева! — Вика хитро посмотрела на него. — Теперь твоя очередь рассказывать про доходы!
Ярослав нервно рассмеялся.
— Нет, милая. Я очень благодарен, что ты доверила мне такую интимную информацию, как твои финансы, но я этого делать не буду. Обещаю не брать у тебя ни копейки, только давать. Мои деньги останутся при мне. Я не из тех, кто позволяет жене совать нос в это дело. Извини, если звучит слишком грубо.
— И сколько же ты будешь мне давать? — Вику, похоже, его нелюбезность не задела.
— Не больше того, что ты сможешь истратить.
— Звучит не очень заманчиво.
— Неужели? Я думал, тебе на всё хватает.
— Да. Но так приятно получать ещё больше.
— Нет, самое приятное — отдавать, — он поцеловал её руку, чувствуя, что нервы отвратительно дребезжат. Вика хранила на лице радостно-загадочное выражение. Как он её ненавидел!
— Разве ты не хочешь составить брачный договор? — несмело спросила она.
«Вот это да!» — в уме Ярослав присвистнул. Терпение — истинная добродетель. Беда в том, что брачный договор в этой стране запросто можно аннулировать, признать ничтожным или как это там точно называлось? Нет, он не хотел: слишком ненадежно.
— А ты хочешь? — медленно спросил он.
— Ты разве не боишься за свои деньги? — Вика смотрела искоса.
Ярослав расплылся в улыбке. Он не боялся. Государство не смогло до них добраться. Где уж Красной шапочке.
— А ты боишься?
— Вообще-то, с тобой я ничего не боюсь. Ты первый человек, после смерти родителей, с которым я чувствую себя в безопасности, — тяжело вздохнув, она помолчала, — даже с Ольгой не так. А она мне как сестра. — Вика вложила свою руку в его, — спасибо, что ты предложил сегодня разобраться с ребятами на Соколе, это очень важно для меня: твоя поддержка, внимание. — Вика поднесла его ладонь к губам и поцеловала. — Ближе тебя у меня никого нет, — она весло глянула на него, открывая дверцу, — а про договор я просто так спросила: для тебя — ты же у нас финансовый гений.
Пока он ждал, удалось просмотреть почту. Директор по персоналу холдинга, Лена Крылова, просила связаться с ней, писала, что её вопрос не требует безотлагательного решения, однако может стоить компании очень дорого. Обычно она не была склонна к преувеличениям, поэтому Ярослав сразу же набрал ей. Он извинился, что беспокоил в выходной, но она была рада звонку и даже, кажется, испытывала облегчение.
Крылова подозревала, что один из его людей, коммерческий директор «Интергазификации», Сергей Ощепков, работал на два лагеря. По её сведениям, он сливал данные о сделках и ценах. Именно поэтому они не взяли тендер по «Промэнергоналадке» в прошлом месяце и упустили договор с госкомпанией в Красноярске.
Выслушав, Ярослав подумал, что сказанное, скорее не подозрение, а случившийся факт. Во-первых, Лена была не из тех, кто сеял панику понапрасну, во-вторых, даже за пятиминутный разговор он прекрасно понял, что у неё собрано достаточно информации, чтобы выбросить наглеца за борт.
Ярослав поблагодарил и, пообещав принять решение до конца будущей недели, попрощался. Забарабанил пальцами по рулю. Проштрафившегося директора он в свое время зубами выгрыз у «Газпрома», где тот занимал должность специалиста финансирования капитальных вложений. Ярославу не потребовалось много времени, чтобы оценить хватку молодого таланта. Вместе они запустили два инвестиционных проекта, Ощепков изменил систему расчетов с контрагентами, поднял на новый уровень эффективность использования основных фондов. Сомнений в его ценности не возникало. Как и подозрений в предательстве.
Он тут же позвонил и поговорил с Гавриловым, дал соответствующее распоряжение на расследование ситуации. В его жизни было немало опрометчивых поступков, совершенных под действием гнева или недостатка времени. Хороших людей он терять не торопился.
Не успел он, закончив разговор, позвонить мачехе, вернулась невеста. Примерка платья, по-видимому, прошла прекрасно, по крайней мере, Вика выглядела довольной. Ярослав всё ещё раздумывал об Ощепкове, поэтому не сразу обратил внимание на Викину молчаливость. Впереди гасли закатные облака, поднимался город: трубы, окна, крыши. Машина шуршала мотором, рассекая гладь майского вечера. Вика повернула к нему лицо. Оранжевыми огоньками блеснуло в её глазах заходящее солнце.