– Погоди-ка. Злая сводная сестра – это мистер индейка или Сэм? Потому что они оба подходят под это описание.
– Прекрати говорить гадости про мистера Индейку. Конечно, я подразумевала Сэма. Он такой придурок, но он родственник. Не хочу снова вычеркивать его из жизни, не попытавшись навести порядок, – я смотрю на дом и затем на Питера. – Когда ты услышал его имя?
– Сэма? Ты только что сказала, и я понял. Золушка, страшная сводная сестра, ревнивый брат. Понятно, – Питер стучит по виску. – Ты забываешь, насколько я умный.
Я смеюсь и пихаю его.
–Не его! Птицы. Как ты узнал, как я назвала ее?
– А-а, – Питер берет меня за руку и продолжает идти. – Я слышал, как ты говоришь с ней, когда нашел тебя. Перед тем как вышла твоя тетя и попросила тебя пойти в магазин. Я хотел броситься к тебе и обнять, но услышал, что произошло, и сложил все вместе. Я не был уверен, хочешь ли ты видеть меня рядом.
Когда ты отдала обед стервятнику, ты назвала его мистер Индейка. Я подумал, что это мило. Мы должны купить ему бабочку, что ли.
–Давай больше не слушать Шона, никогда, ладно?
–Это самая блестящая идея, которую я когда-либо слышал. Согласна?
Глава 27
Быстро нажимая на кнопки экрана, я отвечаю на сообщение Милли и кладу телефон на стол. Прошло несколько дней, а я пока что не надумала возвращаться. Милли сдала математику и поняла, что я не покончила с делами. Я попросила ее не волноваться и отложила телефон. Просто я пока что не хочу оставлять отца. Ему нравится, что я рядом. Он улыбается только тогда, когда входит в комнату и видит меня. На его лице в этот момент всегда удивление, словно он забыл, что я вернулась.
Питер поднимает на меня глаза. Папа позволил ему спать на диване, что отчасти помогает. Если я не могу уснуть, то спускаюсь вниз и сижу с Питером на диване. Он обнимает меня, и мы до рассвета смотрим телевизор.
Мне удается вырубиться на несколько часов. Я постоянно напоминаю себе, что со временем тиски на моем сердце ослабнут, и в конечном итоге исчезнут, и я снова буду счастливой.
Питер накалывает на вилку блинчики. Тетя Бет все еще готовит для нас. Изначально я думала, что она здесь ради отца, но думаю, она здесь ради себя самой. Они с мамой были хорошими друзьями, и, могу сказать, что моя тетя чувствует себя лучше, когда готовит на кухне. Скоро я стану толстой, ну а мистер Индейка разжиреет. Птица ест абсолютно все, что не доедаю я, и она реально любит бекон. Я подумываю о том, чтобы взять килограмм сырого бекона и прикрепить к крыше во дворе, чтобы мясо свисало с края. Как делали в старые добрые времена для птиц.
– Прекрати скармливать бекон этому чудовищу, – Питер наклоняется и выхватывает у меня полоску бекона.
– Тут еще много бекона, дорогуша, – кричит тетя Бет из кухни.
Я выхватываю бекон, когда Питер пытается съесть его, и он кусает воздух. Я смеюсь и кидаю мистеру Индейке.
– Достань себе свой.
– Ты не сделала это, – говорит Питер после минуты пребывания в шоке. Он загорел, волосы взъерошены, на лице двухдневная щетина. Темная футболка липнет к его груди, делая его глаза до невозможного синими. Без предупреждения, Питер наклоняется ко мне и начинает щекотать.
Я почти подпрыгиваю на месте, пытаясь увернуться от его рук, но в дверях появляется тетя Бет. Она ударяет его лопаткой. – Не за этим столом, юноша.
Я хохочу, потому что он доктор наук, а моя тетушка отчитывает его, как ребенка. Это очень смешно, и Питер понятия не имеет, что с этим делать. Он, наконец, сдерживает улыбку и говорит:
–Прошу прошения, мэм. Этого больше не повторится.
– Мэм?– тетя Бет сверлит его взглядом. – Сколько ты думаешь мне лет?
Я указываю на Питера и смеюсь. – Давай, доктор Гранц, поцелуй ее в задницу и извинись.
Он выглядит сбитым с толку. Это обращение актуально в Техасе, но здесь женщины реагируют на него, словно они старые и дряхлые. Я продолжаю хихикать и тоже получаю смачный удар лопаткой.
Тетя Бет качает головой.
– Манеры за столом, Сидни. И прекрати подкармливать эту живность. Он никогда не уйдет, если ты будешь каждый день давать ему бекон.
– Я никогда не уйду, если будете каждый день подкармливать меня беконом,– говорит Питер тете Бет. Это правильные слова, потому что она улыбается.
– Прекрати,– затем она берет его тарелку и говорит:– Давай положу тебе еще.
Питер играет своими бровями, скрестив руки на груди. Он откидывается на стуле так, чтобы он тот стоял лишь на двух ножках, и одаривает меня самой нахальной улыбкой, которую я когда-либо видела. – Я нравлюсь ей больше чем индейка.
– Ты нравишься всем больше чем индейка.
– А что насчет тебя?
– В данный момент или вообще?– я не смотрю на него. Я отщипываю кусочек от маффина, по крайней мере, планирую это сделать, но Питер забирает его из моих рук и кладет на тарелку.
Я медленно поворачиваюсь к нему и вижу, что Питер доволен собой.
– Ты отвратителен.
– Тебе нравится это.
Я изображаю удивленную улыбку и толкаю его в плечи. Стул выскальзывает из-под него, и Питер оказывается на полу. Именно в этот момент появляется тетя Бет.
– Достаточно. Если вы хотите вести себя, как дети, то ступайте на улицу,– она кладет бекон на тарелку Питера, поднимает его и сует в его руки, прежде чем выгнать нас. – Ну же. Берите свои вещи и ешьте снаружи. Вон!
Стараясь не рассмеяться, я хватаю тарелку и иду на улицу, прикусив язык. Питер следует за мной с шокированным выражением на лице. Когда мы садимся на качели, он подсаживается ко мне ближе и говорит:
– Она выставила нас.
Я начинаю громко смеяться и толкаю его в плечо.
– Ну, ты и задница.
– Сидни, сосредоточься на чем-то помимо моей задницы. Думаю, мы просто довели твою тетю. Она выгнала нас во двор вместе с птицей, – мистер Индейка выбирает этот момент для своей жутковатой прогулки в поисках пищи. Я бросаю ему бекон Питера. – Ты не сделала это.
– Похоже, что сделала. Что собираешься с этим делать, профессор? – я наклоняю голову и складываю руки на груди.
Питер смеется и бросается на меня. Половина еды с моей тарелки опрокидывается на меня, остальное летит вниз под качели.
– Ты отвратителен!
– Как ты и сказала,– Питер толкает меня, из-за чего я оказываюсь на спине, а он склоняется надо мной. Он не сжимает мои запястья, поэтому все в порядке. Плюс ко всему, на моем лбу яичный желток, словно в меня стреляли из курицы. Питер проводит пальцем по лбу, размазывая желтую консистенцию по моим щекам, образуя сердечко.
Я визжу, брыкаюсь и смеюсь. Мне удается оттолкнуть его, и Питер падает с качелей вниз. Я переворачиваюсь и падаю на него сверху. Схватив упавшую еду, я беру несколько яиц и пытаюсь запихнуть ему в рот с травой и со всем остальным.
– Ешь это, Ферро. Ну же, открывай шире.
Зловещая улыбка появляется на его лице, что заставило меня застыть.
– Сидни, пожалуйста, сейчас не время для кофе, – он начинает так сильно смеяться, из-за чего трясется все его тело.
– Скажи это еще раз. Я заставлю тебя.
– Говори со мной грязно...– Питер не заканчивает предложение, потому что я запихиваю ему в рот еще яиц. Он усмехается мне. Вместо того чтобы выплюнуть упавшую еду, он жует ее и говорит:– Немного хрустит.
– Эй!– кричит папа с черного хода. – Слезь с него. Не заставляй меня применять шланг, Сид!
Мое лицо становится свекольно-красным, я слезаю с Питера и с трудом сажусь рядом с ним. Питер не перестает улыбаться. Он поворачивается к моему отцу и подмигивает. Отец качает головой.
– Ты не захочешь быть в моем списке, парень. Закончится все лопатой и долгой поездкой, если ты понимаешь, о чем я. Обрюхатишь ее, и я разрушу твою жизнь, мальчик,– папа заходит в дом, не дожидаясь ответа.
Мы с Питером смотрим друг на друга и словно сумасшедшие начинаем смеяться. Через несколько минут Питер ложится на газон и говорит:
– Я же не обрюхатил тебя, а? Просто для протокола, мне нужно знать о таком, тогда я смогу купить тебе и ребенку дом и сбежать до того, как твой отец найдет меня.