— Для начала нам надо найти жилье! А гостиницы всегда были лучшим источником сведений…
Гостиница, которую им посоветовали на вокзале, носила немецкое название «Zum Goldene Crone», отчего путешественники испытали огромное облегчение. Еще бы: ведь это означало, что в той части страны, куда их занесло, на этом языке говорят по меньше мере наравне с румынским, которого ни тот, ни другой не знали. В самом деле, с течением веков саксонцы постепенно прочно обосновались в Трансильвании, которую делили с валахами и венграми. Это обстоятельство избавляло друзей от главных трудностей общения.
Гостиница располагалась в верхней части города и была довольно комфортабельной, если понимать под этим наличие множества изразцовых печей и двойные рамы в окнах. Это был красивый старинный дом шестнадцатого века, и ему не помешал бы кое-какой ремонт. Хозяин, Отто Шаффнер, царствовал там над десятком комнат и большим залом, переходившим в кухню с тяжелыми сводами, где запах пива смешивался с застоявшимся табачным дымом. Этот громоздкий, краснолицый, медвежьего сложения человек отдавал приказания двум официантам, очень напоминавшим его самого, только помельче, старухе-кухарке, похожей на ведьму из волшебной сказки, и четверым девицам, которые, если судить по их пестрым юбкам, смуглым лицам и огненным глазам, должно быть, принадлежали к одному из цыганских таборов, чьи костры и шатры путешественники заметили у въезда в город. Девушки были красивыми, гордыми и даже дерзкими, словом, ничуть не напоминали обычных трактирных служанок, и Морозини, встретив мимоходом приглашающий взгляд, на мгновение призадумался: точно ли в этом доме помещается только гостиница, или же здесь еще и заведение, мало подходящее для юной леди, только что выпорхнувшей из Британского музея. Заметив, как он нахмурился, Отто Шаффнер, на которого княжеский титул Альдо успел произвести сильное впечатление, поторопился предупредить его вопросы:
— Вам нечего опасаться, ваша светлость, моя гостиница — солидное заведение. Эти девушки — цыганки, но они не занимаются комнатами, они здесь только подают на стол. Я каждую зиму их нанимаю, когда они табором становятся поблизости от города и остаются до весны. Они привлекают клиентов, потому что на них приятно смотреть, и потом, они умеют петь и танцевать.
— А кто же убирает в комнатах?
— Двое моих слуг! С ними же можете не опасаться воровства. Надеюсь, что вам у нас понравится…
Этот вопрос следовало бы задать Хилари. Когда они спустились к ужину, голубым глазам англичанки открылся зал, где было полным-полно мужчин в меховых или расшитых яркими нитками кожаных жилетах. Между столиками, разнося кружки и кувшины, порхали девушки в пестрых одеждах, и два скрипача исступленно пиликали, стараясь заглушить шум голосов и раскаты смеха. Увидев эту картину, англичанка в испуге отпрянула, но Адальбер ласково удержал ее:
— Да нет, это вовсе не преисподняя. Это просто-напросто место, куда мужчины приходят после работы, чтобы немного отдохнуть и повеселиться. И, похоже, здесь вкусно кормят…
Так оно и оказалось. Кухарка Отто была валашкой, и потому, не питая пристрастия к саксонской кислой капусте, умела готовить превосходные румынские блюда. За сытным супом с индюшачьими потрохами последовали цыпленок на вертеле и мититеи, коротенькие говяжьи колбаски с чесноком и травами, и все это сопровождалось непременной мамалыгой, блюдом из кукурузной крупы, уваренной до твердости с маслом и сыром. И, наконец, слоеный пирог с яблочным повидлом и чудесное красное вино из Котнари, после чего хозяин пожелал непременно угостить их цуйкой — сливовой водкой, которую пьют прямо из крохотных графинчиков с очень длинными горлышками. В результате всего этого голубой взгляд Хилари утратил суровость и приобрел туманное, но благодушное выражение. Она даже аплодировала музыкантам, которые сыграли для нее дойну, одну из тех неотвязных румынских кантилен, каких не встретишь больше ни у одного народа… Потом она наконец позволила проводить себя до двери номера, где от печки разливалось мягкое тепло, но Аль до с Адальбером, едва за ней закрылась дверь, снова спустились в зал. Им показалось, что сейчас самое время задать Шаффнеру несколько вопросов. Они и на этот раз решили, добывая сведения, сослаться на то, что собирают материалы для книги. За дело взялся Адальбер.
— Я историк, — начал он, — и мы с князем пишем труд о великих личностях румынской истории…
— Вы расскажете о нашем короле Фердинанде, храни его Господь?
— Возможно, в следующей книге, — не желая его разочаровывать, ответил Адальбер. — Пока что мы добрались только до XV века, и мы собираем сведения о прославленном деятеле, который, кажется, здесь и родился: воевода Влад Дракул…
— Уж конечно, он родился здесь! — воскликнул Отто, и на его физиономии появилось блаженное выражение. — Завтра я покажу вам его родной дом, это неподалеку отсюда. Ну и парень он был, этот Цепеш! Лучше было не попадать в число его врагов, да и друзьям иногда доставалось, но он был храбрым, как лев, и он прогнал отсюда турок. Цыгане, — прибавил он, глянув на Мьярку, одну из четырех девушек, которая, услышав имя Влада, остановилась рядом с ними, — цыгане ему чуть ли не поклоняются…
— И даже женщины? Хотя, видит бог, они так от него натерпелись! Говорят, он взрезал животы беременным, чтобы вырвать оттуда ребенка, да и другим, которые притворялись беременными в надежде его разжалобить, он тоже взрезал животы, чтобы доказать им их неправоту…
Нашим никогда не приходилось на него жаловаться, — перебила его цыганка, — потому что единственная женщина, которую он любил в своей жизни, была из наших…
Черные глаза Мьярки сверкали. Морозини ответил на ее пылающий взгляд беспечной и насмешливой улыбкой:
— Да никто и не спорит. Легенда утверждает, что у него от той цыганки была дочь, которая осталась в этих краях и, в свою очередь, произвела на свет дочь при помощи одного из твоих соплеменников, и так далее, и так далее… Неужели и это похоже на правду? — прибавил он, пожав плечами.
Девушка так стукнула кулаком по столу, что посуда задребезжала:
— Это не легенда, а истинная правда. В этой стране всегда жили дочери Влада и вольных людей. Других детей никогда не бывало! Всегда девочка, всегда одна, и, когда приходило время, она отдавалась цыгану, которого сама выбирала… Они соединялись под звездным небом в ночь, которую указывали им прорицательницы, и женщина производила на свет ребенка при всем племени…
— …Словно королева прежних времен! Но, если твоя история правдива, значит, одна из этих женщин должна жить и в наши дни?
— Так и есть! Только…
Девушка внезапно умолка, плюнула на пол и, подхватив поднос, который перед тем оставила на свободном столике, ушла в кухню.
— Что она хочет этим сказать? — провожая ее глазами, спросил Альдо.
— О, да то, что… времена изменились! — воскликнул Отто. — Последняя из них нарушила традицию. Она сейчас уже не очень молода, и детей у нее никогда не было. На ней цепь прервалась. Впрочем, она и живет уже не здесь…
Друзья переглянулись, потом Адальбер спросил равнодушным тоном:
— Так где же она живет?
— Недалеко отсюда. Она нашла себе старый замок на первых отрогах гор. Живет там с двумя лакеями-венграми, оба сильные, как быки, и со свирепыми псами, которые удерживают любопытных на расстоянии. Даже цыгане, которые вообще никого и ничего не боятся, не решаются приблизиться к замку. Они довольствуются тем, что проклинают ее и ждут ее смерти.
— Но почему?
— Чтобы завладеть ее трупом и вонзить кол ей в грудь. Они говорят, что она от них отвернулась, потому что продалась дьяволу и стала вампиром. Ни один путешественник из тех, кто туда отправился, не вернулся назад…
— И что же, вы тоже во все это верите?
— Во что? В существование вампиров? В Трансильвании все в них так или иначе верят. Что касается Илоны — ее зовут так же, как звали ее мать, бабушку и прабабушек, — то я не знаю, сколько во всем этом правды. У цыган, знаете ли, богатое воображение, но тут я иногда начинаю думать, что они отчасти правы. У нас говорят: нет дыма без огня…
— У нас тоже так говорят. И… далеко ли отсюда ее уютное жилище?
— Примерно двадцать километров вверх по течению Тирнава-Маре!.. Только не говорите мне, что вы собираетесь туда заглянуть!
— А надо было бы, — сказал Альдо. — Напоминаю вам, что мы пишем книгу, и читателей наверняка заинтересует такая волнующая история. Какое завершение линии Влада Цепеша!