Позже я спросила его:

- Тигровые глаза? Что вы имели ввиду?

- Тигровые глаза прекрасны и чисты. Они похожи на глаза младенца. Они еще не запятнаны соображениями и мыслями родителей или еще не научились правильно воспринимать мир. Они еще не заключены в тюрьму образования, культуры и религии.

Когда фотографии распечатали, они вызвали очень сильные ощущения.

- У тебя получаются очень даже неплохие фотографии. Есть на что посмотреть. Лицо маленькой девочки, и все же ты выглядишь на фото, как большая кошка. Совершенно так, - сказала Джо.

Я посмотрела на изображение на развороте журнала. Прикованная к кровати, я смотрела прямо в камеру. Тушь потекла. Снимок был черно-белым, и в нем отсутствовало чувство времени.

Старый замок с потолками до неба. Светлые волосы, разбросанные по версальской кровати. Красная помада, которая, как они написали, была от Lancôme, но естественно это было не так.

В журнале написали: “Слезы и весьма провокационный вид, все вместе смотрится ужасно красиво.”

Они назвали меня “предметом красоты”. Они заявили, что я открытая. Они думали, что я “хрупкая”. А я лишь видела себя, лежащую на кровати со скованными руками над своим лобком и смотревшую на всех со злостью.

*****

Три недели спустя я выскочила из постели на рассвете и побежала к небольшому газетному  киоску, находящемуся возле метро. Мистер Патэлл просиял при виде меня и высоко поднял журнал. Я не могла поверить своим глазам. С него на меня смотрела я.

- Ты - знаменитость, - сказал он громко.

И я начала смеяться. Я смеялась как сумасшедшая. Я схватила в объятия мистера Патэлла и закружила его в безумном танце. Люди начали оглядываться на нас. Он стал пунцово-красным от смущения. А мне было все равно. Я была так счастлива.

Весь обратный путь до квартиры Маргарет я пробежала, сжимая в руках пять журналов. Один мне подарил мистер Патэлл, а остальные я купила за свои деньги.

- Я попала на обложку итальянского “Bazaar”! Я попала на обложку итальянского “Bazaar”, - завизжала я.

Маргарет откупорила бутылку шампанского, которое берегла на День Рождения своей дочери. Мы ели блинчики с кленовым сиропом и пили шампанское.

- Моя первая обложка, - сказала я.

После этого я попала в Vogue, и Bazaar, и GQ, но ничего из этого не вызывало таких эмоций, как тем утром. О! Какое это было чувство. Только я и Маргарет в ее маленькой квартирке. Солнечные лучи, льющиеся через окно, и мы, говорящие приглушенными, взволнованными голосами. Но деньги были скудные. Мне еще долго собирать средства, чтобы забрать Николая из России.

Я пошла, чтобы встретиться с Джо.

- Секрет индустрии моды в том, что власть в мире моды у гламурных журналов и появившимся в этой индустрии новым лицам платят ничтожные деньги.

- И? - озабоченно сказала я.

- Versace ищет новое лицо.

Она остановилась на этом и кому-то позвонила.

- У нее миндалевидные серые глаза и светлые волосы. И ноги. Длиннющие ноги. Вы просто обязаны посмотреть на нее, - в течение нескольких секунд она слушала. - Завтра? - она сделала паузу и, посмотрев на меня, подмигнула, а затем очень слащаво сказала в трубку, - я пришлю ее к вам в полдень.

На следующий день я уже сидела в самолете до Милана к великой Донателле Версаче.

- Ты нравишься мне, и я сделаю из тебя знаменитость, - сказала она хриплым голосом.

В тот же день мне позвонил журналист. Все эти реально происходившие вещи просто сводили меня с ума. Предложения поработать просто нахлынули на стол буккера (персональный менеджер модели, который занимается буками (портфолио) моделей, их рекламой и продвижением на модельном рынке.) Моя жизнь изменилась так ослепляюще быстро, что я продолжала работать в оцепенении. Единственное время, когда это оцепенение проходило, это когда я каждую ночь садилась писать письма Николаю и когда после этого мои мысли полностью заполнялись Гаем.

Джо пригласила меня пообедать и заодно поговорить о делах. Сначала мы обсуждали фотографии и что я хотела бы от этого бизнеса. Правда была в том, что меня в принципе не волновал модельный бизнес и успех в этом деле. У меня не было звездной болезни. Это не та работа, которую люблю или которую смогу полюбить. Всё и все казались такими фальшивыми и поверхностными. Лишь вечеринки были более экстравагантными, чем лесть. Меня интересовали только деньги, которые я могла заработать на этом. И моя единственная цель заключалась в том, чтобы забрать Николая из России.

- Ты делаешь успехи, - сказала она. - Фотографы обожают тебя. Просто продолжай работать с ними.

Она планировала через несколько месяцев добиться того, чтобы я получила работу в Европе.

- Я думаю, это будет очень даже полезно для тебя. Как тебе Париж?

- Париж?  - у меня закружилась голова. Моя мама была в Париже задолго до моего рождения. Она рассказывала, что это самое гламурное место в мире.

- Да. Ты никогда не была в Париже?

Я покачала головой.

- Сначала мне нужно в Россию, - сказала я.

Она никогда не спрашивала у меня про мое прошлое или про мою личную жизнь.

Она прищурилась.

- Мне нужны деньги. Мне нужно заплатить за кое-кого, чтобы привезти этого человека в эту страну.

Она нахмурилась.

- Кого?

- Моего брата.

Она медленно выдохнула.

- Я посмотрю, что смогу сделать.

- Нет, я должна сама поехать и забрать его.

Глава 28

Такси ехало по грязной дороге к месту, где я когда-то жила со своей семьей, и мое сердце бешено колотилось в груди. Я была так взволнована встречей с братом, что живот скрутило в тугой узел.

- Я, правда, скучала по тебе, - сказала бы я ему. - Ты не верил мне, но я сдержала свое обещание. Я приехала за тобой.

Водитель остановил машину. Брайан, который настоял на том, чтобы поехать со мной, пожелал мне удачи, и я направилась к входной двери. Дом казался тихим. Дверь была не заперта, поэтому я подняла металлическую щеколду и вошла.

Печка не растоплена. В доме было холодно. В воздухе стояла какая-то неподвижность. Что-то не так.

На мгновение я остановилась у самовара. На меня нахлынули воспоминания - моя мама, мои сестры сидят за столом и едят. И меня наполнили чувства утраты и нестерпимой печали.

Через окно я смогла разглядеть фигуру, сидящую на раскладном стульчике на заднем дворе. Я сразу же узнала отца. Подойдя к окну, я какое-то время рассматривала его. Я заметила, что соли в баночке, стоящей между рамами, стало меньше за зиму. Ее ставили для того, чтобы зимой стекла не потели. Но сейчас все выглядело так, будто про нее забыли и долгое время не меняли и не досыпали. Место вообще выглядело заброшенным. Я нахмурилась. Подняла руку и ко лбу и потерла его. Во время вздоха я почувствовала боль.

Он продал моего брата. Теперь будет труднее найти его. Я открыла дверь, выходящую во двор. Мой отец повернулся в мою сторону. Его лицо было серым и пораженным. Я подошла к нему. Мои туфли хрустели на шелухе от семечек.

Он очистил следующую семечку и отбросил шелуху в сторону.

- Где Николай? - спросила я решительным голосом. Правда в том, что я действительно никогда не боялась его. Я повиновалась ему во всем только лишь потому, что боялась за маму, а потом и за брата. Но теперь он уже ничего не сможет мне сделать. У него больше не было власти. Ни у кого больше не было ее надо мной.

Его глаза всмотрелись в мое лицо. Я знала, что он не сразу оценит мой тон.

- Он мёртв, - сказал он грубо.

Его слова ударили меня, подобно кулаку в живот. И выбили из меня весь воздух.

Он прищурился, увидев мою реакцию.

- Я ведь уже сказал это тем людям, которые приезжали и спрашивали меня об этом.

- Как? - выдохнула я.

- Он повесился в тот же день, когда ты уехала.

Я закрыла глаза и боролась со слезами и той бурей эмоций, которые рвались наружу, но это было невозможно. У меня никогда не возникало даже слабенького ощущения, что он покинул этот мир. Я написала ему бесчисленное количество писем. Я грезила о нем. Я думала, что могла чувствовать его, его присутствие за тысячи километров от меня. Я никогда даже и подумать не могла… Не было ощущения, что связь разорвана. Мне и мысли в голову не приходило, что он мертв уже долгое время. Было ощущение, что весь мой мир рухнул.. Я почувствовала, как мои колени коснулись земли. Я не буду плакать перед этим монстром, - подумала я.