Элоиза Джеймс - Изящная месть

— Не забывай, что вокруг нас люди, — промолвила она. Но герцог, не обращая внимания на предупреждение жены, только крепче сжимал ее своих объятиях.

— Я мог бы вслепую вылепить каждый изгиб и контур твоего тела, — прошептал он, прижав губы к ее уху. — Давай поднимемся наверх.

— Мы не должны этого делать, дорогой, — прошептала Джина, тая от страсти. — Макс вот-вот начнет искать нас.

— Он сидит сейчас в детской и за обе щеки уплетает свой полдник.

Кэм бросил на землю набросок, чтобы ему было удобнее обнимать жену, и стал искать ее губы.

— Ну хорошо, — прошептала Джина, устремляясь ему навстречу.

Она обожала этого сумасшедшего мужчину, за которого несколько лет назад согласилась выйти замуж.

Они слились в страстном поцелуе, не замечая ничего вокруг.

— Ваша светлость, — раздался вдруг настойчивый голос слуги.

Джина попыталась отстраниться от мужа, но Кэм не желал размыкать объятий, несмотря на присутствие дворецкого.

— Я вас слушаю, Таус, — нехотя отозвался Кэм, прервав поцелуй.

Не выпуская жену из своих крепких рук, он не сводил глаз с ее лица.

— К вам явился гость, ваша светлость, — возвестил дворецкий, глядя куда-то в сторону. — Граф Мейн.

— Если Мейн рассчитывает внести твое имя в список тех женщин, над которыми он одержал победу, то ему было бы лучше не родиться, — с угрозой в голосе заявил Кэм.

В этот момент герцог сбросил маску учтивого аристократа. Он долгое время пробыл в Греции и не считал дикими тех горячих жителей этой страны, которые с яростью бросались на своих соперников, пытавшихся отбивать чужих женщин.

— Мейну нужна не я, а Хелен, Кэм, — сказала Джина, пытаясь успокоить мужа.

Кэм на мгновение задумался.

— Да, ей не помешали бы отношения с таким ловеласом, как Мейн, — с озорной улыбкой сказал он. — Мне всегда казалось, что Хелен чересчур пресна и рассудительна. Роман с графом пойдет ей на пользу.

— Кэм! — одернула его Джина. — Я не потерплю, чтобы моих подруг оскорбляли. — Повернувшись к Таусу, она приказала: — Попросите графа пройти в сад, я приму его здесь.

— Я даю тебе десять минут на разговор с этим обольстителем, — сказал Кэм, обняв жену за талию. — Десять минут, Джина, иначе он успеет соблазнить тебя.

Джина хотела что-то возразить, но передумала.

— Хорошо, — согласилась она. — Мне хватит десяти минут на разговор с ним.

Выйдя в сад, граф Мейн увидел, что герцогиня срезает розы в своем цветнике, раскрасневшись от этого занятия.

— Я рада видеть вас, — промолвила она, протянув гостю изящную руку.

Мейн невольно залюбовался Джиной. Солнце ярко освещало ее роскошные рыжие волосы и лежавшие в корзинке срезанные алые розы.

— Как жаль, что вы счастливы в браке, — с сокрушенным видом сказал он и поцеловал ей руку. — Позволю себе заметить, что я был бы доволен, если бы обстоятельства изменились.

Она засмеялась. От ее низкого звучного голоса граф пришел в возбуждение. Если бы он встретил женщину, подобную Джине, то не раздумывая женился бы на ней.

— Я догадываюсь о причинах, заставивших вас явиться ко мне, — промолвила Джина. — Во всяком случае, вас привело сюда отнюдь не желание убедиться в том, что я счастлива в браке.

— Вы правы, — вздохнув, согласился Мейн, — я пришел к вам в надежде узнать, в каком направлении скрылась ваша прелестная подруга Хелен.

— Вы хотите сказать, что довольно близки с ней и имеете право знать это? — спросила Джина, не сумев скрыть своего любопытства.

— Ну, во всяком случае, она разрешила мне называть ее по имени.

Конечно же, герцогиня и не собиралась говорить своему гостю правду о леди Годуин.

— Хелен решила отправиться на воды, — сказала она, потупив взор. — Ее утомили выезды в свет и городская суета. К сожалению, она запретила мне давать кому бы то ни было ее адрес.

— Гм… мне всегда казалось, что раньше она часто хворала и злоупотребляла разного рода лекарствами, а в последнее время Хелен, напротив, представляется абсолютно здоровым человеком.

— Как бы то ни было, — рассеянно сказала Джина, понимая, что ей уже пора заканчивать разговор с гостем, — я не могу сообщить вам ее адрес, поскольку не хочу обманывать ее доверие.

Мейн был явно разочарован, но старался скрыть это.

— Не могли бы вы передать ей вот это? — спросил он, доставая записку из кармана.

Взяв из рук графа сложенный листок бумаги, Джина одарила его лучезарной улыбкой.

— Я немедленно пошлю эту записку Хелен с лакеем, — сказала она, быстро направляясь к дому.

Минуты через две Мейна довольно бесцеремонно выпроводили из дома Гертонов. Выйдя на мостовую, граф остановился. Достав карманные часы, он взглянул на циферблат. В этот утренний час улица, на которой располагался особняк, была пустынна. В Лондоне стояла необычная жара, и город был погружен в дремоту.

Только у черного хода в особняк царило оживление. Здесь зеленщик разгружал телегу с капустой.

— Мы постоим у этого дома еще несколько минут, Бентем, — бросил Мейн своему лакею.

Граф знал, что герцогиня выполнит свое обещание и незамедлительно пошлет слугу с запиской к Хелен. И он не ошибся в своих расчетах. Вскоре из дома с черного хода вышел лакей в ливрее, и граф самодовольно усмехнулся. Слуга Гертонов передал записку конюху, и тот, сев верхом на смирную старую лошадку, не спеша выехал со двора.

Он не обращал никакого внимания на следовавшую за ним на некотором расстоянии карету с гербом графа Мейна.

Граф был в прекрасном расположении духа. Однако когда он понял, куда именно направляется конюх, его настроение сразу же испортилось.

«Что, черт подери, Хелен Годуин делает в доме графа Годуина? Почему она вернулась к своему чудаковатому мужу, с которым долгое время жила врозь?»

У Хелен упало сердце, когда, войдя в библиотеку перед ужином, она увидела, что рядом с Рисом на маленьком диванчике сидит Лина. Том стоял поодаль от них. Хелен поняла, что у нее проснулись былые чувства к мужу, которые ей следовало бы навсегда изгнать из своего сердца. Всего лишь час назад они вернулись с романтического пикника, и Хелен даже совсем забыла, что у Риса есть красивая молодая любовница, которая спит в комнате, смежной с его спальней.

— Шампанского, миледи? — поклонившись, спросил Лик. Хелен кивнула.

— Завтра вечером я хотела бы съездить в Воксхолл, — объявила она наиграно веселым тоном, но ее голос предательски дрогнул. — Это то единственное место, где я могу не опасаться, что меня узнают. Мне надоело сидеть день и ночь в четырех стенах!

Лина бросила на Хелен удивленный взгляд, быстро отодвинувшись от Риса. Хелен стало жаль себя, ведь она была благодарна любовнице мужа за то, что та обладала хорошими манерами и старалась не оскорблять ее. А такая женщина, пожалуй, была достойна презрения.

— У нас нет времени ездить в Воксхолл, — проворчал Рис.

— Ничего, найдем, — сказала Хелен голосом, в котором звучали стальные нотки.

Рис оторвал глаза от партитуры.

— Как ты думаешь, чем мне следует закончить второй акт, в котором капитан Чартерис находит принцессу в деревне квакеров? Фен в своем либретто коротко написал «звучит музыка».

— Может быть, закончить акт чем-то вроде танца? — предложила Хелен, сделав глоток шампанского.

Оно было холодным и игристым. Хелен почувствовала, что вот-вот чихнет.

— Я мог бы написать полонез, — задумчиво промолвил Рис.

— А я бы на твоем месте вставила сюда вальс, — сказала Хелен.

Ей хотелось подойти к мужу и заглянуть в партитуру, но она не могла заставить себя приблизиться к дивану, на котором сидела любовница Риса.

— Вальс? — переспросил Рис. — Но я никогда не писал вальсов. Помнится, прошлым летом ты работала над чем-то подобным.

У Риса была примечательная черта: ему в память намертво врезалось все, что касалось музыки, хотя он абсолютно не помнил, когда у его жены был день рождения. Он забыл поздравить Хелен даже в первый год их брака.

— Да, ты прав, я написала вальс, — сказала Хелен, допивая шампанское.

— Как, по твоему мнению, воспримет его публика? — озабоченно спросил он. — В Королевскую итальянскую оперу обычно приходят довольно чопорные люди.

— Я не узнаю тебя, Рис! — воскликнула Хелен. — Ты никогда не боялся шокировать окружающих. С каких это пор ты стал таким осторожным?