Саманта подняла на него заплаканные глаза: все это было похоже на правду, или же ей просто хочется ему верить.
– Почему тогда ты заставил меня переехать? Даже не предупредив…
– Ну, ты бы отказалась, – вполне резонно заметил он, – но пойми, у меня не было выбора, не забывай, на меня давит совет, дядя, мне тридцать лет, империя ждёт наследника. Если бы я не забрал свою императрицу сразу после свадьбы в свои покои, поползли бы слухи. Я не прикоснусь к тебе, против твоей воли, просто, нам, как и раньше придётся спать вместе.
Он встал, снял с себя пиджак, обошёл кровать и помог ей одеть его, чтоб прикрыться. Сел у неё за спиной и обнял, она уже не противилась.
– Прости, малыш, я не хотел напугать тебя…
– Это я должна просить прощения, ты столько раз спасал меня, и был так добр ко мне, как я могла такое подумать…
– Давай ложиться спать. Сегодня был тяжёлый день.
– Что делать с платьем? Я такая глупая, испортила своё свадебное платье…
– Не волнуйся, это всего лишь платье… Завтра я хотел бы с тобой поговорить, чтобы между нами не возникало больше таких серьёзных недопониманий. А сейчас давай разберёмся с твоим платьем.
– Как я объясню это служанкам?
– Ты императрица, и не обязана ни перед кем оправдываться, но слухи нам не нужны. Я помогу тебе, если ты не против?
Он все ещё обнимал её, поэтому почувствовал, как она напряглась.
– Можешь завязать мне глаза, если не доверяешь или потушим…
– Доверяю, я доверяю тебе, помоги…
Тогда он разжал объятья, встал и направился в чулан, достал оттуда чистую простынь и ночную сорочку для Сэм. Что-то на рукаве рубашки привлекло его внимание, кровь? Он кинулся к Сэм, и, забыв обо всем, повернул её к себе:
– Ты же обещал…? – взмолилась она, не понимая, зачем он это делает.
– Ты поранилась? – он прикрыл оголенную грудь Сэм простыней, она уже и так немало возбудила его сознание, а он пообещал держать себя в руках.
– Ой, я и не заметила, – почти от ключицы, до самой груди шла глубокая царапина. Владимир достал аптечку и обработал рану, он был мрачнее тучи.
– Больше никогда не делай ничего подобного. Твоё тело принадлежит мне, и никто не имеет право портить имущество императора, даже императрица!
Это было немного обидно. Что это такое? Она же не вещь? Но в то же время приятна эта властная забота…
Владимир снял с неё пиджак, подхватил её и поставил на пол. Он взялся за остатки той злополучной шнуровки, пока Сэм двумя руками у груди держала сложённую простыню. Сняв с неё остатки корсета, он заметил шрам на левом плече, не удержался и прислонился к нему губами.
– Владимир… – робко прошептала она.
– Прости, не бойся меня, это всего лишь благодарность, за спасенную жизнь… – он продолжил помогать ей раздеваться, уже накинув сверху сорочку, и разбираясь с юбками. Когда совместными усилиями они наконец совладали с платьем, Владимир велел Сэм укладываться, а сам потушил свечи, и отправился в чулан переодеваться, дабы не смущать свою молодую супругу…
Глава 3. Брачная ночь
* * *
…Когда Сэм услышала, что Владимир собирается выходить из чулана, она закрыла глаза, решив притвориться спящей, дабы не возникало сегодня более неловких ситуаций.
Он подошёл, поставил свечу, сел на кровать и навис над ней.
«Что он делает? Почему не ложится?»
Она боялась вздохнуть.
* * *
Владимир увидел, что Сэм спит, присел на кровать и ещё пару минут просто смотрел на нее:
«Моя малышка, ты сегодня слишком устала, отдыхай. Завтра мы непременно обо всем поговорим и наконец, расставим точки над i. Я должен непременно узнать, почему печаль не оставляет тебя, что за мысли заставляют тебя страдать. Да и вообще узнать тебя…»
Он потушил свечу и лёг на свою половину кровати. Конечно же, непосредственная близость Сэм и её запах, не могли позволить императору просто уснуть. Он лежал так ещё около часа, терзаемый воспоминаниями о тех ночах, которые они уже провели вместе, возбуждаемый желанием от пережитого: её тёплые губы, которые он целовал, ее нежная грудь, которой он так бессовестно коснулся, своими наглыми руками, её нежный носик, что раньше каждую ночь упирался ему в шею…
* * *
Сон не шёл к ней, ей мучительно хотелось прикоснуться к мужчине, лежащему рядом, как раньше, вдохнуть родной запах…
В попытке избавится от навязчивых мыслей и уснуть она пролежала ещё около часа, и поняла, что все бесполезно.
«Он должно быть уже спит…»
* * *
…Вдруг, будто оживляя его воспоминания, миниатюрная ручка скользнула по его груди и обняла за шею. Он собрал всю свою волю в кулак, так как знал, что за этим последует: вот два упругих полушария уперлись в его торс; нога легла ему прямо на восставший нефритовый стержень; и маленький носик, привычным движением, уткнулся ему в шею…
* * *
…«Вот он, мой родной, как же мне не хватало тебя…»
Забывшись, она тяжело задышала, полной грудью вдыхая его запах, который вызывал странные сладкие ощущения в теле…
* * *
«Это же сущее наказание!!! Она устраивает истерику, что я её чуть ли не домогаюсь, а сама что творит? Как тут вообще можно сдержаться?»
Он помнил своё обещание, поэтому всеми силами пытался совладать с вожделением, но все тщетно.
– Малыш, зачем же ты меня так испытываешь? – он обнял её, уткнулся ей в волосы и поцеловал, – Спи спокойно, моя маленькая императрица, как бы мне не было тяжело, я буду держать своё обещание, я больше никогда не заставлю тебя плакать…
Воспоминание о том, как она сегодня рыдала, как в ужасе отстранялась от него, отрезвили его, он успокоился и заснул.
* * *
«Неужели он не спал все это время? Вот черт…»
Глава 4. Точки над i
Утром, после завтрака император пригласил Саманту в кабинет. Они, наконец, смогли поговорить, обо всем: о том, почему мать Саманты рассказала секрет старухе; каким образом её шантажировали; что происходило, пока её держали в заточении, как она думала, по его воле. Он объяснил, что доверил заниматься этими вопросами Артуру, и что и подумать не мог, что его дядя станет так грубо обращаться с будущей императрицей. Они поговорили о родителях; Владимир рассказал ей, что он делал на полигоне под видом обычного солдата, в общем-то они обсудили почти всё, что их интересовало. Остались лишь самые важные вопросы:
– Владимир, – она замешкалась, – я давно хотела спросить, – смущение заставляло ее щеки пылать, – что ты прошептал тогда на полигоне, перед тем как мы расстались? – она скромно потупила взор. Он улыбнулся и подошёл к ней, взял её за подбородок и заставил посмотреть на него:
– Это правда, твой самый важный вопрос? Ты все это время мучилась догадками, что же я тогда сказал? Ты же сейчас могла спросить у меня все, что угодно, даже тайны империи, и я бы ответил, потому что я хочу, чтобы ты потом тоже честно ответила на мой вопрос. Это действительно всё, что ты хочешь знать?
Она смущенно кивнула.
– Что ж, желание моей жены – закон для меня, – он придвинулся и обнял её, нагнулся к самому её ушку и прошептал:
– Моя малышка, будь счастлива… – нежно поцеловал её ухо и отстранился, по её телу пробежали мурашки:
– Не может быть, – она стояла ошарашенная, – так ты знал, ещё тогда, но как?
– Случайно, незадолго до твоего отъезда. Важно не то, как я это узнал, – он не хотел смущать её подробностями, – а то, почему я раньше не догадался. Когда я раскрыл тебя, я поразился, насколько это было очевидно, странно, что тебя никто не поймал.
– Спасибо, что сохранил мой секрет. Теперь твоя очередь, даже не знаю, что ты собираешься спрашивать, ведь я тебе сама все рассказала.
Он медлил:
– Только отвечай честно, я пойму, если солжешь! Откуда в тебе столько боли? – её глаза тут же начали наливаться слезами:
– Ничего подобного…
– Сэм!!! Не смей врать, отвечай!!! Что тебя так гнетёт?
– Я…я… не могу…
– Нам же хорошо вместе, почему ты продолжаешь мучиться?!?!?