– Я не… – «меня ещё никто так не целовал… где мой разум… нет… нет… я люблю только одного…» – отпустите меня!!!
Она попыталась вырваться, но Эдвард подхватил её на руки:
– Больше никогда!!! – прорычал он и шагнул к кровати.
Она в ужасе поняла что происходит:
– Нет! Пожалуйста! Я не хочу!!!
– Я хочу…
– Нет, умоляю!!! Я люблю другого…
Эти слова отрезвили его, будто пощечина. Он вспомнил слова своего помощника: «…они счастливы и очень любят друг друга…», и снова гнев ревности стал закипать в нем, когда он представил её в чужих объятиях.
– Ты моя!!!
– Я люблю другого, и никогда не смогу полюбить Вас! – эти слова убивали его.
– Даже не вспоминай больше о своём женихе! Если ты стала женщиной короля, то ты до конца жизни теперь будешь моей!
С этими словами он впился в её губы, но уже не таким нежным и страстным, поцелуем ожидания, а жестким и грубым, скорее поцелуем ревности.
Эдвард придавил её всем телом к кровати так, что её жалкие попытки вырваться оставались лишь жалкими попытками. Злость горела в его груди, но ещё сильней горела страсть, он хотел её, хотел всю, и сердце, и разум, и плоть, и он больше не собирался сдерживаться, как когда-то! Высвободив руку, Аврора принялась отталкивать короля, он поймал её ладонь, и, поцеловав, поднял её руки над головой и удерживал там.
Он чуть отстранился и разорвал её рубашку, выпустив наружу нежные бугорки, принялся ласкать их свободной рукой. Его язык проникал все глубже, и он почувствовал, как она обмякла и поддалась ему. Его руки скользнули ниже… Столько бессонных ночей в мыслях о ней доводили его до исступления… он просунул руку между сжатых бёдер, и почувствовал, что она мокрая…
«Она тоже хочет меня!»
Продолжая целовать её горячий рот, Эдвард коснулся заветного бугорка, и Аврора застонала, он сделал ещё пару оборотов рукой, вокруг сокровенного места, чтобы убедиться, что она действительно сдалась в его власть, и начал вставлять палец внутрь, он осторожно продвигался вперёд, следя за реакцией её тела, и наткнулся на преграду…
– Невозможно… неужели ты сохранилась для меня? – от этого открытия он пришёл, наконец, в себя, – прости, Аврора…, – её взгляд, был полон боли. Как он мог заставить её страдать, как когда-то тот ублюдок Грэн?!???
Из её глаз брызнули слезы:
– Прости, прошу тебя, я наверно тебя напугал? Я вёл себя, как животное… Я и подумать не мог, что ты ещё невинна…
Он лёг рядом с Авророй и обнял её, хрупкое тело сотрясали рыдания:
– Аврора… не плач… прошу тебя… Я сделаю все, что ты захочешь, чтобы ты была счастлива, если ты пожелаешь, чтобы я тебя отпустил… то я отпущу… Я не могу причинить тебе боль…
Глава 3. Эдвард
– Вам пришёлся по душе подарок, сын мой?
Эдвард еле сдерживал злость:
– Зачем Вы это сделали? Вы обязаны отменить свой приказ! Она не нужна мне!!! Я бы не посмел лишать бедняжку её счастья!
– О, мой дорогой, не нужно так злиться! Присядьте… О каком счастье вы говорите?
– Она должна была выйти замуж! Как Вы могли вытащить её из-под венца, матушка?!?! Отпустите её!
Королева-мать слегка рассмеялась, но увидев грозный вид своего сына, осеклась:
– Видимо Вам совершенно некогда было поговорить, – довольно заключила она, – когда мы нашли Аврору, нам пришлось отправить королевскую стражу, чтобы вызволить её из поместья, в котором её удерживали. Этот ненормальный, называвший себя её женихом, держал бедняжку взаперти, и практически морил голодом. Она явно не была похожа на счастливую невесту, когда умоляла помочь ей умереть, только бы не позволить стать женой этого безумца! По дороге во дворец она то и дело теряла сознание. Мне стало жаль эту девушку, к тому же я знала, что ты искал её не один год, вот я и решила убить двух зайцев…
Король не мог поверить в то, что услышал, он даже не знал, как реагировать.
– У этого «жениха» все пальцы на месте?
– О, откуда, Ваше…? Нет, у него не хватает…
– …безымянного пальца…
– Откуда Вам об этом известно?
– Потому что я лично отрубил ему этот палец… Видимо, все же не достаточно…
Король вскочил на ноги и пулей вылетел из кабинета.
Немедленно вызвав Виктора, король дал распоряжение разыскать Грэна и отправить его в королевский суд.
Эдвард сложил в голове все злодеяния этого мерзавца и решил, что ему в любом случае грозит суровое наказание, так пусть же это произойдёт по закону. Будучи королем, он знал, что самосуд не лучшее решение, к тому же, как оказалось, в прошлый раз, его горячность никак не остановила пыл злодея.
* * *
Эдвард ворвался в свою оранжерею, ему нужно было многое обдумать. Но замер, вот она… прекрасная, как всегда… порхает от одного цветка к другому, то поливая, то изучая, то, даже, бурча себе что-то под нос… Вот она остановилась над горшочком незабудок, стоя спиной к королю, все ещё не обнаружив его присутствия. В пару шагов он преодолел расстояние между ними и обнял её…
– Эдвард…?
– Так-то лучше, я же просил называть меня по имени, – он прикоснулся губами к её макушке… она резко повернулась в его объятиях и уткнулась носом ему в грудь, обхватив своими руками его торс и прижимаясь всем телом.
– Я так долго ждала…
– Прости меня… хоть я и обещал сегодня ночью, что отпущу тебя, если попросишь, но нет… я не сдержу…
Аврора резко отстранилась, заглянув ему в лицо, она выглядела так, будто очнулась ото сна:
– Что…? нет… – «…я была уверена, что это МОЙ Эдвард… как я могла обознаться?»
– Аврора… я не могу тебя отпустить в руки этого негодяя Грэна. Не бойся меня, прошу, я больше не причиню тебе боли. Просто во дворце, рядом со мной, ты будешь в безопасности. Останься, хотя бы до тех пор, пока этого мерзавца не заключат под стражу, а после… я отпущу тебя, если ты этого пожелаешь…
Глава 4. Тайна
Вечером король, как всегда, направился в свои покои. Усевшись за стол, он открыл нижний ящик, из которого выудил карнавальную маску и изрядно потрёпанный лист бумаги…
– Что же мне с ней делать?
Дверь неожиданно распахнулась, на пороге появилась Аврора. Король отложил маску, встал из-за стола и неспешно направился в её сторону:
– Ты можешь больше не приходить! Просто оставайся во дворце, ради своей же безопасности.
– Это приказ. Я не могу не прийти, даже если буду умирать, иначе меня казнят.
– Что за чушь? Кто вправе раздавать такие приказы?
– Королева-мать…
– Вот же… Прости, кажется у моей матери навязчивая идея…
Она смотрела на него с нескрываемым любопытством. Его заинтересовал этот взгляд. Он знал, что мог об этом пожалеть, но произнёс:
– Можешь остаться…
* * *
Он просидел за столом полночи, все не решаясь лечь в кровать. Аврора уже мирно посапывала в его ложе, доверившись ему, так как он пообещал держать себя в руках. Но себе он этого пообещать не мог, вот и продолжал сидеть за столом, собирая волю в кулак, чтобы не нарушить слово.
Ничего не оставалось, завтра очередной тяжелый день, он встал и направился к кровати, тихо, почти крадучись, смотря на неё и прислушиваясь к реакции своего организма. Как и ожидалось, вид Авроры спящей в его кровати, заставил чаще биться его сердце… он сдался и лёг рядом, обняв Аврору со спины, он притянул её к себе:
– Моя королева… – он старался поскорей уснуть, зная, что не сможет долго сдерживаться, его желание уже упиралось ей в бедро.
* * *
Аврора проснулась на рассвете в объятиях короля:
«…По крайней мере, он держит обещания и не позволяет себе лишнего… Но все же, почему он так добр ко мне?»
Пока у неё оставалось больше вопросов, чем ответов. Встав с кровати, она прошлась по комнате:
«Что он за человек? Какие книги читает? О чем думает по ночам, сидя за своим столом?»
Пробежавшись глазами по корешкам книг, заполнявшими собой огромный стеллаж, она направилась к столу. Почему её вообще стали интересовать такие вопросы, она пока тоже не могла понять. Усевшись на место короля за столом, Аврора принялась разглядывать книги и бумаги, почерк Его Величества был размашистый и грациозный, и такой знакомый… Слишком много совпадений, чтобы её сердце ничего не заподозрило: его голос, может грубее и мужественнее, но такой родной, когда он называет её по имени; его руки мощнее и сильнее, но такие же нежные, когда он прикасается к ней, обнимает её; почерк – это тот самый почерк, которым были написаны записки, для «заложницы оранжереи»; да даже имя! Поддавшись неведомому порыву, она открыла ящик стола, сама не зная, что ищет… Следующий… ещё один… и, последний… Вот оно!