А я в душе ликовала. Наконец-то, я люблю и любима сама! Как я счастлива была в этот момент.

Прогулка и укромные объятия длились недолго, пришло время возвращаться к остальным гостям этого праздника.

— Нам пора, — грустно вздохнул Костя.

— Пошли. Я бы перекусила.

— И я.

Мы весело переглянулись и, взявшись за руки, пошли за закусками.

Только перекусили, как Костю отвлекли, я даже не заметила кто. Он лишь успел мне шепнуть:

— Я быстро.

— Давай.

Без моего спутника меня начало все раздражать: и гости, и всеобщее веселье. Бедлам. Взяв бокал шампанского, решила пройтись по понравившейся мне лестнице и осмотреть второй ярус: там было тихо в отличие от первого этажа.

Поднимаясь по шикарной лестнице, трогала резные перила. В них я, кажется, влюбилась: ручная, тончайшая работа. Прелесть.

На верхней площадке, в основании лестницы, стояли те, кто просто хочет поговорить вдали от лишнего шума, таких человек набралось чуть больше десяти: они стояли небольшими компаниями и, не обращали на меня никакого внимание. И я незамеченной проскользнула мимо к той самой лоджии, на которой находится тот самый укромный уголок.

— Прекрасный вид, — за спиной раздался писклявый голос Леночки.

— А, да. Мне тоже нравился. — Я мельком бросила взгляд на секретаршу шефа и продолжила любоваться звёздным небом.

— А я тебя искала.

— Что? — не расслышала я ее.

— Скажи по секрету, — она подошла вплотную, подхватила меня под локоть и заговорчиски пошептала на ухо, — мне на какого из братьев ставить?

— В смысле? — не поняла я, вышло немного грубовато.

— Вся контора гудит, что великолепные братья поспорили на тебя? — продолжала она щебетать. А у меня как будто силы отхлынули, так быстро и сильно меня ещё с небес на асфальт не бросали.

— В смысле? — меня заклинило, по-видимому, но что-либо связное мой мозг выдавать отказался.

— Ой, да ладно тебе. Все знают, и ты сто пудово знаешь. Просто решила воспользоваться шансом и закадрить одного из братьев. Такая возможность. Я бы тоже так поступила, — она по-матерински погладила меня по плечам. Что же это такое? Костя не мог. Я… же… я должна все узнать. Маленький демоненок высунул один глаз из-за моего плеча и ехидненько усмехнулся.

— Спасибо, Леночка, — я развернулась и пошла, искать первоисточники возможного спора.

— Постой, так на кого ставить- то? Толик ставки принимает. Наташа, да стой же ты!

Я не стала обращать на неё больше внимания, целенаправленно шла куда-нибудь.

Почти у основания лестницы стоял один из виновников — Вадим Демидович, в компании пожилого мужчины и о чем-то спокойно разговаривал.

Набрав в легкие воздуха я решилась:

— Вадим Демидович, можно вас? — он оглянулся и удивлённо поднял брови. Ещё бы не удивиться то бегала от него почти год, а сейчас сама подошла еще и не в формальной обстановке.

— Виталий, извините. Я скоро, — сказал он мужчине и повернулся ко мне. — Идём, Наташа.

Мы отошли в сторону, а я не знала, как спросить. Мне было стыдно. Стыдно признавать, что меня нагло обманули в самых лучших, чистых, искренних чувствах.

— Это правда? Про спор на меня, правда? — я уставилась снизу вверх и прямо смотрела в глаза начальству. Он же оглядел меня немигающим взглядом, хмыкнул и сказал:

— Правда.

И всё? Он больше ничего не скажет. Смотрит холодным, безразличным взглядом: ни сожаления, ни торжества — ничего.

— Условия? — сухо проговорила я, в горле что-то запершило. Он молчал и продолжал смотреть, будто что-то вычислял.

— Поцелуй, принародный поцелуй. А спорили на коллекционное авто, — раздроженное, — Это всё?

— Всё.

И он ушел, оставив меня в одиночестве, заламывать руки и от досады и унижения кусать губы. Что делать? Конечно, можно было все отрицать и про спор, и про чувства, но я знала, чувствовала — это правда. Да и не целовались мы ни разу, видимо, народа мало в свидетелях было. Горькие — горькие слезы засели внутри, но выпускать их из себя я была не намерена.

Мне так хотелось скорее вызвать такси, очутиться дома и выплакаться в теплую шкуру моего верного пса. Хотела тихо — мирно уйти домой, но увидев, как по лестнице поднимается этот предатель, в груди у меня подняли уродливые головы злость и задетая женская гордость, а демоненок вольготно устроившийся у меня на плече стеганул по мягкому месту хвостом с острым наконечником: «Пошла» и я пошла… Костя шел, осматривая гостей — меня искал, а когда заметил, поспешил на встречу, держа в руке два фужера шампанского. Как удачно, мне как раз жажда сдавила горло, впрочем, не важно.

Я подлетела к нему, кивнула молча взяла фужер с игристым напитком и залпом выпила, подождала, пока пузырьки осядут, сказала:

— Спасибо!

Мало! Отдала пустой фужер и выхватила полный, повторив процедуру поглощения.

— Фух! — проговорила, едва сдержав предательскую отрыжку. Меня хорошо воспитывали, но вы когда-нибудь пили шампанское залпом? Вооот!

— Наташ, что происходит? Пойдём отсюда, — Костин шёпот звучал заманчиво и он приобняв меня за талию попытался увести в сторону, но кто бы ему позволил.

Мы стояли, надо сказать, удачно — на верхней площадке второго этажа под любопытными взглядами публики. То, что надо!

— Нет, давай здесь постоим? — я легонько погладила его по щеке, заглянула в бесстыжие глаза.

— Ты мне кое — что должен? — загадочным шёпотом сказала я, наклоняя его голову к себе.

— Наташа, не стоит здесь! — пошептал он в мои губы, но, прикрыв глаза, сам впился страстным поцелуем.

— Именно здесь и надо! — успела ответить я.

И волна чувственного удовольствия от поцелуя подхватила меня и чуть не унесла с собой в открытое море любви, но я не позволила себе потеряться и сама отстранилась. Надо же, запыхалась. Отдышалась…

Вот и пришло время кульминации вечера.

Я отошла на пару шагов назад и начала аплодировать. Надо сказать, в тишине, кто-то выключил музыку, это звучало довольно интригующе, а я продолжила громко и торжественно:

— ПО З Д РА В ЛЯЮ! Поздравляю! Поздравляю! — тишина просто оглушала, а я засмеялась. Зря, кажется, кто-то понял, что я нахожусь в неадекватном состоянии.

— А почему все молчат? Две недели ставки на меня принимали, а сейчас молчите и не поздравляете, — всё-таки я не выдержала — слезы потекли, — да, Толик, вот это развлечение! — я увидела за спиной Кости нашего программиста, вжавшегося в стену, — и, Леночка, я не знала. Представь себе. Меня развели. Так просто. — Я развела руки в сторону и сделала ещё шаг назад.

— Наташа… — спокойно произнёс Костя, — стой. Все не так как кажется.

— Ах, да, Константин Демидович, приятной поездки на новом авто, — горько закончила я. — Ну, разве можно так поступать? Я же живая, не вещь, не машина. А! И спасибо, что напомнили мне, почему я держусь подальше от таких козлов, как вы! Прощайте!

Ещё шаг назад и я вижу, как Костя дёргается в мою сторону — рефлекторно отпрянула назад. Ещё не хватало меня удерживать. Его пальцы задели сумочку, а я чувствуя, что правая нога теряет опору, а когда находит ее на следующей ступеньке, каблук подворачивается и резкая боль прониывает ногу. И я лечу, только вижу, как Костя бросается следом за мной. Первый удар пришёлся на правый бок, а дальше я кубарём покатилась в низ. Хорошо, почти сразу сориентировалась, теперь каждый кувырок я принимала на руки, стараясь уберечь голову и живот. Для меня все происходило будто в замедленной съемке; я видела каждую ступеньку, знала, куда придется следующий удар и успевала подставить то руку, то ногу.

Я чувствовала себя абсолютно целой и невредимой после падения, лежа в основании лестницы и наблюдая за радужными переливами от люстры на резном потолке. Мысли шли размеренно, я вспомнила, что дома мой бедный щенок сидит в одиночестве и расплакалась. Мне нужно срочно домой, даже пыталась подняться и идти, но меня крепко держали. От резкого движения в глазах потемнело, и появилась пульсирующая боль в висках, где-то на периферии реальности услышала знакомый мужской голос и на меня нахлынули воспоминания из-за чего я вообще здесь развалилась. Захотелось хоть как — то подпортить ему настроение и я воспользовалась единственным возможным для меня оружием — словами, принялась награждать его различными нелестными эпитетами, не переживая о мнении окружающих на мой счет: