Обживали, как могли и надо сказать, получилось замечательно. Я очень любила гостить у родителей.
А родные мои довольно интересные личности. Впрочем, Косте про это знать не обязательно. Он меня привёз — большой молодец, спасибо ему за это. Может отправляться с чистой совестью назад в каменные джунгли города. Нечего ему тут делать.
А мы тем временем подъехали к широким, зелёным воротам.
— Основательно, — Константин даже нагнулся вперед, что бы лучше разглядеть творение рук моих родных. Здесь не то что человек не пролезет, а даже захудалая мышь.
— Папа с дядей старались! Враг не пройдёт! — гордо ввернула я любимую папину фразу.
Ворота открывались автоматически из дома, но поскольку забор глухой, а оба дома стояли в отдалении от ворот родители вывели видео камеру, причём за инновации у нас отвечает дед. Понасмотрится передач по телевизору, и начинает выдвигать идеи по модернизации окружающей среды, в общем, дед у меня продвинутый или это старческое… впрочем, не важно. Деда я люблю, и сейчас звонила именно ему.
— А… да, внуча. Ты приехала? — прокричал в трубку дед.
— Деда, отворяй ворота! — прокричала я в ответ.
— Уже.
Ворота медленно начали отъезжать в сторону, и перед нами раскинулась узкая асфальтированная дорога, ведущая к первому из двухэтажных домов, а далее встретившись с первым домом, сворачивала ко второму, дому моих родителей и деда.
Дом дяди Стаса и тёти Веры был отделан плиткой серого цвета и покрыт темно — серой крышей, имел форму вытянутого прямоугольника. Со стороны ворот находилось скромное крыльцо, и въезд в гараж, который был неотъемлемой частью дома. Помимо дяди и тёти с ними жили их две десятилетние девочки — двойняшки Соня и Маша, и временно гостившая старшая дочь Настя, моя погодка, с мужем Игорем.
Дом родителей был идентичен дому дяди, только мама категорически отказалась делать отделку фасада, а так и оставила деревянный брус: только покрыла его специальным лаком, и дом стал приятного орехового цвета с бордовой крышей. Даже крыльцо было расположено так же и не впечатляло большими размерами. Если перед домом дяди была дорога, то перед родительским был раскинут богатейший на овощи, ягоды и фрукты огород, а за ним и несколько плодово-ягодных кустарников, мама их посадила «для вида», по ее словам. И это богатство было огорожено невысоким деревянным заборчиком, где со стороны подъезда к дому вдоль всего забора мама устроила клумбу. По мне так, она особо не ломала голову над видами цветов и их местами расположения на грядке, здесь виднелись крупные, оранжевые бутоны бархатцев, длинные ряды львиного Зёва, васильки, ландыши, вьюны и прочее, прочее.
А мы тем временем проехали по аллее между внешним забором и пятнистой клумбой к дому дяди.
— Давай на право, — я заметила деда сразу, он стоял на крыльце родительского дома и махал зажатым в руке телефоном. Следом за ним подтягивались и все остальные; Маша с Соней, прорвались вперед деда и стали в нетерпении прыгать на месте. Мы остановились перед крыльцом, Константин заглушил мотор.
— Сиди я помогу. — Он быстро вылез, успевая при этом улыбаться моим родственникам, которые с подозрение смотрели на неповоротливую меня. Обычно я первая прибегаю к ним в объятия, и неважно было мне пять лет или двадцать пять, а сейчас я сижу и они сами, чувствуя неладное, торопливо стали двигаться в мою сторону.
— Давай руки. — Галантный белобрысый, уже успел открыть дверь Нюфу и тот вальяжно вылез, принялся потягиваться и разминаться. Меня же Костя подхватил на руки, вынес из машины и понёс в сторону дома.
— Ооой, Наташа, вы попали в аварию. Ты пострадала? — начала причитать мама, судорожно ощупывая меня, мешая при этом Косте ступить на порог.
— Марин, прекрати балаган. Ты ж посмотри у нее гипс и синяк на лбу уже желтый. Эта поганка уже больше недели одноногая, — папа, сурово осмотрев меня с ног до головы, сделал заключение. Да и мне вдруг стыдно стало, что родителям ничего не сказала.
— Марина, не мешай деткам пусть проходят. Только я первая — двери подержу. Тяжело, наверное, — пропыхтела тётя Вера, боком расталкивая всех на своем пути.
— О! Налетели сороки. Дайте я хоть поздороваюсь. Не на крыльце же. Идемте. — Голос деда звучал уже из прихожей. Меня всё-таки внесли в дом и усадили на диванчик.
— Вот, а теперь дайте я вас всех поцелую, — развела руки в сторону я, смотря на двух мнущихся и хихикающих у порога сестриц.
— Тётя Наташа!!!! - ринулись те на меня, чуть не придавив и не наградив еще одним переломом.
— Знакомьтесь. Это Константин, он мой…-
— Жених. Да знаем мы уже все. Нам Женечка рассказал по телефону. — Перебила меня мама и зачем — то подмигнула.
— Но, мама…Все не так….
— И слышать ничего не хочу.
Деваться было некуда, в такие моменты с мамой лучше не спорить.
— Костичка, очень приятно. Я бы с радостью еще поговорила, но мне надо на кухню. У нас там праздничный обед доготавливается. Настенька, пошли, помоги. — Тётя Вера сноровисто прошмыгнула мимо всех и скрылась за деревянной аркой. Настя, точная копия мамы, только чуть по — моложе и худее, поцеловав меня и сказав: "Приятно познакомиться" Косте, поспешила за ней.
— Ой — ой, Вера же безе не взобьёт как надо, пошла я тоже помогу, — мама махнула мне рукой, показывая "мол, потом поговорим" и поспешила пройти все через ту же арку, за которой и находилась кухня. Спор двух женщин на кухне — мамы и тёти Веры, продолжается уже лет двадцать, сколько себя помню, и не заканчивается. Мы уже смирились.
— Вся мужская компания, тем временем, поздоровались за руки, и представилась сама.
— Наташа, а можно мы собачку посмотрим. Он не кусается? — почему — то шёпотом проговорила мне Соня, опасливо косясь на Костю. Маша замерла в ожидании ответа.
— Можно, только следите, не подходите к нему.
— Да, да.
— Не будем.
Девчонки шустро спрыгнули с моих колен и умчались наперегонки к псу.
— Пап, там вещи и продукты в машине.
— Да, хорошо. Пошли, Игорюх, поможешь? — папа отличался полноватой комплекцией с весьма заметным животиком, добрым, живым лицом и серыми всегда настороженными глазами, которыми он смотрел на моего спутника.
— Могу, — вышел вперед невысокий шатен с круглым мальчишечьим лицом. Игорь мне всегда напоминал Ивана Урганта, только низенького. Ну, вот похож чем-то, отдалённо.
— И я могу, — вступил вперед Костя.
— Отдыхай пока с дороги. Наташ, идите, занимайте комнаты. Справишься?
— Обижаешь! — весело вскочила я. Как — то папа очень насторожено принял Костю — хотелось разрядить атмосферу.
— Я тоже пойду. Гляну на «старушку», — дед тяжело поднялся на ноги и направился к выходу. Старушкой он называл «Победу». Для своих лет он выглядел хорошо: худощавый, седой, но сохранивший гордую спину и ясный взгляд.
— А я тоже помогу, с продуктами, — как сюрприз из табакерки выскочила мама из кухни, и первая посеменила к выходу, хитро улыбнувшись мне. Ясно за "тем, что нельзя называть" пошла. Мама у меня невысокая, худенькая и шустрая, в общем, вся в меня.
Дядя Стас тоже куда — то ушёл, я даже не заметила. Осмотрела опустевшую гостиную — ничего не изменилось, так называемый деревенский стиль, большие окна с цветными занавесками, плетёные кремовые диваны с цветными накидками, камин, узкая, деревянная лестница на второй этаж и большой аквариум с тремя рыбками.
— Ну что, пошли, посмотрим комнату.
Я смело поднялась, слегка пошатываясь, оперлась на подлокотник дивана, ища равновесие. С улицы послышался весёлый смех, а в дверь шустро забежала мама с чёрным пакетом в одной руке и с коробкой фруктов в другой. Не обращая на нас внимания, шустро скрылась в недрах кухни, от куду тут же донеслось — мамино:
— Вера, танцуй!
— После такого — хоть на столе! — каркающий смех Тети Веры огласил помещение. Я как-то так сиротливо себя почувствовала и даже поёжилась. Все разбежались, а я осталась в стороне от этого праздника.
Зато, у Кости было другое мнение на этот счёт, он неожиданно подхватил меня на руки и закружил, чем вызвал смех.
— Вот так-то лучше. Куда нести, Вас сударыня? — я засмеялась от столь детской выходки такого взрослого мужчины и решила-таки подыграть.
— Меня велено доставить прямиком в опочивальни для отдыху! — я величаво махнула рукой в сторону лестницы.