– Джефф знал или подозревал? Он всегда хвастался, что может вас различить.

– Некоторое время мне удавалось его дурачить. Иногда он сомневался в том, что я Виктория, но я старалась ей подражать и время от времени бывала с вами невыносимо груба. Но прошлым летом я поранила руку, и он увидел родинку. Я просила его молчать.

– И за все это время он мне ни словом не намекнул! Поразительно!

Он взял ее руку и повернул ладонью вверх. При виде родинки глаза Оливии снова защипало. Теперь это уже не имеет значения. Больше не будет ни шуток, ни подмен, ни обманов.

Оливия отвернулась и низко наклонила голову, морщась словно от боли.

– Мне так ее не хватает…

– Мне тоже, – согласился Чарлз. – Ужасно сознавать, что она ушла. Я привык к тому, что вы всегда вместе и не можете жить друг без друга. А еще мне тяжело без тебя… без твоей улыбки… твоих поцелуев… Прости за все, что я наговорил тебе. Слишком тяжело мне было. Но мне жаль, что ты потеряла Викторию.

Оливия кивнула и заплакала. Он долго держал ее в объятиях, прижимая к груди, пока она не успокоилась. Наконец она посмотрела в глаза человеку, которого втайне считала своим мужем.

– Я любила тебя, Чарлз. И ты меня прости, если сумеешь.

– Любила? А сейчас?

Оливия снисходительно усмехнулась. Что за глупый вопрос? Она всегда будет его любить.

– Разумеется. Этого уже не изменишь.

– Значит, ты станешь моей женой? – едва дыша, спросил Чарлз.

– Не покажется ли это окружающим немного странным? И не поставит ли тебя в неловкое положение? Представляешь, какой скандал может разразиться, если правда выплывет наружу?

– Мне совершенно все равно. По-моему, гораздо неприличнее воспитывать троих незаконных детей! Пожалуй, стоит попросить капитана обвенчать нас прямо на корабле, прежде чем мы вернемся домой.

Они обменялись нерешительными улыбками. Неужели ее мечта сбудется и они с Чарлзом проживут вместе до конца дней?

Он опустился на колени, поднес ее пальцы к губам и предложил ей руку и сердце.

– Ты согласна? – торжественно вопросил Чарлз.

– Ну конечно!

– Спасибо, – облегченно вздохнул Чарлз, вставая и целуя невесту. – Немедленно иду к капитану.

Проснувшийся мальчик залился плачем, и Оливия взяла его из колыбели.

– Вместе с Оливье у нас теперь нечто вроде тройни.

– Возможно, он внесет некоторое равновесие в их существование, да и поведение, – многозначительно заметил Чарлз и, поскольку Оливия смущенно потупилась, не выдержал и снова ее поцеловал, прежде чем отправиться на поиски капитана.

Свадьба состоялась назавтра в полдень, в капитанской каюте. На невесте было ее единственное приличное платье, зеленого шелка, а в руке белые гвоздики – все, что Чарлз сумел найти. Война, ничего не поделаешь.

Капитан объявил их мужем и женой, и жених поцеловал новобрачную. Они отправили радиограмму Джеффу и Берти и сообщили, что прибудут в пятницу. Подпись гласила: «Папа и Олли».

Пока «Эспань» медленно входила в нью-йоркскую гавань, они стояли на палубе. Берти приехала на пристань с Джеффом и девочками. Два свертка мирно лежали на руках у мальчика и пожилой женщины, а лихорадочно махавший Джефф замер и недоуменно уставился на малыша в отцовских руках. Им придется многое объяснить мальчику и рассказать всю правду, когда он станет постарше.

Но при виде женщины рядом с отцом Джефф встрепенулся и приподнялся на цыпочки, пытаясь определить, которая из двух сестер решила вернуться. Наконец он кивнул и, что-то сказав Берти, восторженно завопил. Он узнал ее! Оливия вернулась к нему! Он не потерял свою любимую Олли!

Но одна потеря оставалась невосполнимой. Ее сестра, подруга, соучастница всех проделок, партнер, исповедница, самое дорогое в ее жизни существо, теперь на небесах. Как жить без нее? Она навсегда останется в сердце и душе Оливии и не будет забыта, хотя сама Оливия будет вечно ощущать, что какая-то часть ее ушла вместе с сестрой. С человеком, которого она любила больше всего на свете, пока не появились Чарлз и девочки. С той, которая была оборотной стороной ее жизни, сердца… другой стороной зеркала.