Львенок: «У Becca вышла новая коллекция хайлайтеров с рождественскими оленями. Судя по рекламе из Сефоры там аж целых 5 оттенков!»
Брови Канарейкина непроизвольно поднялись вверх, а на губах расцвела усмешка, и Паша вновь уткнулся в смартфон, забыв на время о курицах и прочих пернатых, отвечая на сообщение.
Кенар_90: «Ты издеваешься сейчас? Какие олени, Леонова? Какие, прости Господи, «лайтеры»?»
Львенок: «Обычные такие, сияющие как звезды на небе, как Луна в ночи, как бриллианты в короне королевы Англии…»
Кенар_90: «Ты что, предлагаешь мне прогуляться с тобой в Торговый центр на Никольской? В магазин косметики оленей сияющих смотреть?»
Львенок: «Сам сейчас это сказал, потом не ворчи, что это я тебя пытками заставила! Заметь, Канарейкин, ты уже целых пять минут еще никого не назвал идиотом, попытка отвлечения удалась на ура. Ну и кто тут умница?»
Кенар_90: «Так чего там с сияющими сохатыми?»
Львенок: «Я тут поняла, что на моей работе все снова нестабильно — мне срочно нужен олень. Хотя бы один и прилично сияющий».
— Ха! — едва подавил смешок Паша, привлекая внимания сидящих рядом девиц, отчего невольно пришлось очаровательно улыбнуться, дабы не подумали ничего заранее дурного о нем. Наконец, закончив изображать бурную деятельность, Наталья уселась в мягкое президентское кресло неподалеку от собственных сотрудников, аккурат подле окна со стоящей на подоконнике чахлой фиалкой. Подняв голову, она бросила взор на уже среагировавшего на ее движения Павла, севшего ровно, незаметно спрятавшего смартфон во внутренний карман расстегнутой куртки:
— Павел Александрович, пройдите сюда, — она указала на стул напротив себя. Паша со вздохом поднялся, предвкушая очередной скучное собеседование, пока блондинка судорожно выискивала его резюме, искоса поглядывая на шатена. Стул со скрипом принял на себя тяжелую ношу в лице высокого молодого человека средней, но достаточно спортивной комплекции. Сам Кенар, усевшись, поднял взгляд на худое, с отпечатком легкой надменности, молодое лицо начальницы этого «клоповника», как его про себя назвал парень.
— Итак, Павел, меня зовут Наталья, — блондинка сделала паузу, стоило ему кивнуть в знак приветствия, и немного нервно облизывая губы, помаду на которых она явно забыла обновить, отчего сидя сейчас перед ним явно этого немного стеснялась. А сам Паша, молча, продолжил изучать черты ее лица, никак не реагируя на ее заминку.
— Наше собеседование пройдет в формате интервью и займет по времени около получаса. Вы располагаете данным временем? — немного дернувшись вперед, Наталья сузила голубые глаза, разглядывая потенциального кандидата.
— Никаких проблем, — расплылся в хищной улыбке Кенар, уловив, наконец, то, что так судорожно искал. Интерес к своей персоне. Одновременно с этим он уже понимал, что данная работа ему совершенно не интересна, фирма тоже, а вот блондинка и ее формы вполне могли скрасить этот скучный день хотя бы на пару часов.
— Что вы думаете о диванах? — задала Наталья свой первый вопрос, еще немного наклонившись вперед, позволяя взору зеленых глаз уцепить край кружевного лифчика. Чресла дернулись, намекая, что диван это очень даже нужная вещь в офисе, особенно сейчас.
— Люблю диваны, — выдохнул Паша, скользнув выше по тонкой шее к глазам девушки, зрачки которой расширились от его следующих слов, — особенно если они мягкие и удобные. И прыгучие.
— Прыгучие?… — выдохнула девушка, скользнув пальцами по волосам, заправляя несуществующую прядь волос.
— Очень. Как батут. Туда, сюда, вверх, вниз, — отозвался Кенар, наклонившись еще ближе, обдавая девушку лесным ароматом одеколона, отчего блондинка задохнулась и сжала под столом колени, складывая руки на столе, нервно хватая первый попавшийся предмет, оказавшийся шариковой ручкой с защелкой.
— Мм… Хорошо, — сглотнула она, щелкнув и невольно вздрогнув от резкого неожиданного звука, — а у вас есть опыт в продажах гаек?
- Гайки я умею только закручивать. Плотно, — мурлыкнул, сдув упавшую на глаза прядь волос, удобнее устроившись на стуле, расставляя ноги в духе «мачизма», как сказала бы одна знакомая им с Кирой феминистка.
— Электролобзики? — прерывистым шепотом спросила Наташа, томно взглянув на мужчину из-под нарощенных ресниц, усиленно ими, хлопая, отчего Паша невольно подумал, что она сейчас на них взлетит, как кукурузник над поляной и немного отодвинулся. Наталья щелкнула ручкой еще раз, отчаянно моргая, и поддалась вперед, обдавая запахом спелой сливы или чего-то еще очень сладкого, отчего немедля захотелось на воздух.
— А что с лобзиками? — поинтересовался Паша, пытаясь дышать ртом. Аромат ее убойных духов убивал в нем не только желание, но и нейроны мозга, которые судорожно задыхались от количества вылитого парфюма.
— У нас много лобзиков, — таинственно сверкая глазами, промурлыкала практически блондинка, практически перегнувшись через стол к Паше, отчего пришлось буквально повиснуть на двух ножках, отклоняясь назад прямо на глазах у усиленно делающих рабочий вид сотрудников.
— Зачем вам столько лобзиков? — пропыхтел Канарейкин, уже жалея, что решил поиграть в Казанову. Вот чего ему бы не вести себя прилично, сейчас задохнется и умрет прямо на месте от анафилактического шока.
— Сверлим, — хищно пробормотала Наташа, щелкнув ручкой перед глазами Паши, — все вокруг!
И в следующий миг ножки с треском сломались, не выдержав больше такого издевательства, отчего Кенар с воплем полетел вниз, утаскивая за собой часть бумажной макулатуры на столе ошарашенной Натальи, а заодно и ее дорогущий ноутбук.
— А затем она сказала: «у нас 10 тысяч это белая, а все остальное серым налом под столом, но с бонусами. Которые я вам обязательно предоставлю, если будете хорошо сверлить и закручивать»! — выдал Паша патетично, незаметно стащив с тарелки нарезанный на дольки лимон для будущего пирога, коим они решили побаловать себя перед предстоящими выходными.
— Что ж ты, Кенар, птичка певчая, от таких щедрых бонусов-то отказался? Неужели есть разница в серых кошках по ночам? — фыркнула Кира сквозь смех, ловко шлепнув свободной рукой наглеца по руке, когда он в очередной раз потянулся к будущей начинке, пригрозив разделочным ножом, который схватила на автомате. А все почему? Потому что кое-кто снова перепутал ножи и повесил тот, что предполагался для резки хлеба и пирогов не на место. Представитель семейства канареечных поднял руки в сдающемся жесте, дожевывая лимон, косясь взглядом на ярко-красные ягоды вишни, в которой был испачкан фартук и левая щека Киры, создавая ощущение, словно она разделывала труп, а на ее одежде остались пятна крови.
— Маньячка, — пробормотал Канарейкин, спрыгнув со стола, на котором до этого удобно устроил свою пятую точку, потянувшись к дверце холодильника, открывая и ныряя туда с головой, — кошки не отличны, а вот зарплаты вполне. Я не для того сбежал государственного балагана, чтобы сменить шило на мыло, — подцепив кусок ветчины, выглянул из-за дверцы. Кира открыла, было, рот, чтобы ответить, как в этот момент раздалась трель звонка, разнесшаяся истеричным звуком по съемной двухкомнатной квартире.
— Ты кого-то ждешь? — подозрительно поинтересовался Паша, захлопывая дверцу холодильника, недовольно прислонившись к ней широким плечом, держа в руках ветчинку. Вопрос был странный, отчего Кира покрутив пальцем у виска правой руки, совершенно забыв, что в другой у нее разделочный нож для мяса, который она успела испачкать в ягоде, пока отбирала те у этого прохвоста и двинулась открывать.
— Опять, поди, твои фанатки с девятого. Имей в виду, стащишь всю вишню, я тебя сама на пирог пущу! — проворчала она, едва слышно топая в мягких тапочках по линолеуму, слыша как копошиться на кухне безобразник. Наверняка вишню таскает!
Не особо заморачиваясь с глазком, Кира распахнула двери, сдув упавшую прядь светлых волос на глаза, поздно поняв, какой у нее на голове хаос, уставилась на двух курочек-дурочек одна другой глупее на вид, которые разглядывали испачканный фартук. Та, что явно постарше и повыше выпучила глаза, увидев в левой руке испачканный тесак, гулко сглотнув.
— А..а Паша?… — нерешительно пискнула рыжеволосая, сжав блестящий клатч некой очень модной марки, переминаясь на высоченных туфлях, на всякий случай, схватив за руку брюнетку повыше.