Яна Мелевич - Как не потерять карьеру

На глазах вновь навернулись слезы, уже, наверное, в сотый раз за эти бесконечные семь дней. Неделя, он игнорировал ее целую неделю. Молчал, уходя раньше, чем она вставала и приходя после того, как она ложилась. Пару раз девушка слышала, как он разговаривает по телефону с какой-то девицей посреди ночи. От его хриплого голоса и бархатистого смеха сердце буквально разрывалось на части, а внутри все горело праведным гневом от ревности. Удивительно, как она еще одеяло не сгрызла в ярости, слушая его воркование. Кобелина, вот уж ему-то точно ничего. Даже не представляет себе, как ей плохо.

— Считал бы по-другому, по бабам бы своим не шлялся, — зашипела неожиданно от злости Леонова, со стуком поставив чашку с недопитым кофе с такой силой, что несколько капель попали на подоконник, испачкав белую поверхность темной жижей. Лана удивленно перевела взгляд на сжатые пальцы подруги и покачала головой.

— А не думаешь, что он тебе так мстит? Или пытается что-то доказать?

— Доказать он пытается. Он даже не прикасается к еде, которую я готовлю, а сам, между прочим, покупает продукты. Будто швыряет в меня подачками!

Лана улыбнулась еще шире и тихонько рассмеялась.

— Чего смеешься? — недовольно спросила Кира, мазнув ее взглядом янтарных глаз.

— Дураки вы. Оба. Одна ревнует и бесится, но не может сказать, что чувствует, а второй пытается делать вид, что ему плевать.

Кира нахмурилась, непонимающе глядя на Лану. Девушка цокнула языком, глянув на время. Перерыв заканчивался, и надо было спешить по местам, работы навалилось достаточно, чтобы ни о чем кроме каких-нибудь анализов почвы да троп северных оленей где-нибудь в районе вечной мерзлоты не думать.

— Хочешь сказать, это все мои идиотские мысли?

— Хочу сказать, моя дурная подруга, если Кенар твой от тебя не без ума, то я балерина Кшесинская в пятом поколении. И только ты одна это упорно отрицаешь.

Она развела руками, двинувшись на выход, оставляя подругу размышлять о произошедшем разговоре.

Наверное, Паша еще долго не сможет смотреть на яблоки. Как минимум год, а может и все два. Почему? Потому что имел глупость помочь человеку в беде, а тот оказался настолько щедрым, что расплатился с ним двухмесячным запасом железосодержащего фрукта. Надо было бы как обычно проигнорировать происходящее, но нет.

После посещения клуба любителей скалолазания, Паша намеревался отправиться в Министерство ради решения кадастрового вопроса раз и навсегда. А именно за соответствующими справками, которые ему необходимо было предоставить в Фонд защиты культурного наследия, а также отбиваться, наконец, от особо ретивых защитников исторических памятников. Дело набирало обороты, защитники грозились пойти в суд, Кенар огрызался в ответ, предоставляя все необходимые бумаги, но посоветовавшись с Кристиной, было решено получить еще и справку. Или выписку из кадастрового реестра, так на всякий случай. Беда в том, что он не рассчитал абсолютно, что в этот день у какого-то из многочисленных замов в министерстве будет день рождения. И уж точно никак не мог угадать, что закроет оно прием граждан с обращениями ровно в три часа! В то время, как Паша явился ровно в пять минут четвертого в момент, когда роскошные металлические двери здания захлопнулись прямо перед его носом услужливым охранником.

— Буржуи, раскулачить вас мало, — буркнул Кенар, мрачно выуживая сигарету и оглядывая парковку набитую автомобилями представительского класса. Его вопрос с машиной по-прежнему был на стадии «иду в банк оформлять кредит». Именно слово кредит в его понимании рассматривалось, как нечто среднее между удавкой на шее и финансовой гильотиной. Ну, может не все так печально, но и хорошего мало. А машина была ему нужна. В конце концов, не всегда была возможность перевозить кучу всего на своем горбу через весь город на такси, да и дороговато выходило, хотя если учесть оплату бензина…

Вот только в последнее время и таксисты подкачали. Пресловутый Максим мог высылать машину час, а Яндекс-такси был просто каким-то филиалом личной конюшни самого Дьявола. Не говорящие по-русски бородатые лица восточной наружности скорее напоминали моджахедов на полуржавых таратайках, а не профессиональных водителей, знающих хотя бы язык страны, в которой они живут и работают.

Короче, ему нужна была машина и срочно.

— Козлы, — цыкнул Кенар в очередной раз, выпустив струйку дыма и пнув железную дверь, покосившись на мраморную табличку рядом, на которой были вырезаны слова памяти какому-то очень хорошему человеку, который видимо за всех тут работал.

Мысль о том, что придется подождать с вопросом о справке до понедельника, как-то угнетала, а сам Паша глубоко вздохнул, поднимая ворот весеннего пальто, спускаясь по ступенькам. Сунув озябшие руки в карманы, он думал о том, чем сейчас займется. Прятаться в ресторане не было смысла. Демонстранты разогнаны, ремонт продолжается, Сергей остался за главного, поехав туда сразу после тренировки, наказав Павлу там даже не появляться. Видите ли, он устал и ему надо отдохнуть, будто Паша сам не знает, когда ему отдыхать.

А еще Кенар знал, что поехав домой рискует увидеться с Кирой раньше, чем успеет от нее куда-то спрятаться, чем занимался последнее время. Да, он ее именно избегал. Не потому что ощущал вину за те сказанные им слова при встрече, а скорее, потому что боялся сорваться и вновь наговорить лишнее. Ни к чему это.

Именно с этими мыслями он широким шагом пересек парковку, выбросив окурок в ближайшую мусорку, задумчиво остановившись в открытых воротах, прикидывая, куда бы ему податься. А выбор-то был небольшим. Или в бар, или домой. Как раз во время этих рассуждениях и мыслительных баталиях его и застал отчаянный вопль, раздавшийся неподалеку:

— Дэржи вора! Вай, поганец! Ай, шайтан такой, ворюга! Вора дэржи, он у мине барсэтку украл!

Паша даже не понял что произошло. Вот он стоит на тротуаре, никого не трогает, потянувшись в карман пальто за телефоном, а вот уже мимо него проносится какой-то парнишка в темном пуховике, крепко держащий чью-то барсетку с болтающихся ремешком, который явно срезали. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Паша резко вскинул руку, хватая болтающийся кончик ремешка на автомате, и дернул на себя с такой силой, что бегущий парень от неожиданности поскользнулся на остатках не растаявшем льду, который не успели отколотить от асфальта дворники.

Пока несчастный барахтался, пытаясь подняться, Паша ошарашено хлопал глазами, осознавая собственный поступок и глядя на ремешок, который он продолжал сжимать. Где-то в груди что-то засвербило. Неприятно так. Добрые поступки не стезя мизантропов, надо было отскочить, а он еще и помог!

— Вах, спасыбо, дарагой! Вай, вэк благодарен буду, Гоги, тебе теперь брат, сват и друг в одном лице, да! — радостно вещал подбежавший мужчина. Чуть запыхавшись от быстрого бега на длинную дистанцию. Пока радостный грузин хватал нерадивого преступника. Оказавшегося всего-навсего молодым парнишкой лет двадцати, который мигом струсил и во всем сознался да покаялся, стоило появиться вызванным кем-то полицейским, которые мигом скрутили незадачливого воришку. Точнее сказать скрутили его друзья вышеупомятого Гоги, когда добежали до них, а наряд появился спустя час, неторопливо подкатив к тротуару и забирая преступника, предварительно опросив всех свидетелей.

— Да, батенька, герой! — как-то особо радостно похлопал его по плечу один из служителей закона, пока второй грузил преступника в машину, а тот отчаянно требовал адвоката. — Мы вас вызовем для дачи показаний в ближайшее время! — добавил он и Паша скривился от отвращения, убирая его лапищу со своего плеча.

— Вот почему помогать — вредно, — буркнул Кенар, представляя теперь, что к его головным болям добавится еще и повестка в качестве свидетелем по делу о мелкой краже. Это означало, что теперь придется мотаться не только по министерствам и различным инстанциям, но еще в местное отделение УВД, а все, потому что он имел неосторожность кому-то помочь!

Самокопания и самосожаления длились не долго. Стоило Кенару загрустить, как четверо братьев Генецвали, те самые, что подоспели на помощь Гоги, который сейчас сверкая черными очами, грозился «зарэзать» вора, а полицейский его успокаивал — обступили вокруг.