Лори улыбнулся и проговорил:
– Когда я был в вашем возрасте, у меня была гувернантка по имени миссис Рид. Она знала наизусть всю песню «Пьяный моряк».
– Если бы я запел эту песню, у миссис Пибоди случился бы апоплексический удар. – Джордж захихикал. – Пожалуй, вам стоит меня научить.
– Неужели никто не учил вас матросским песням? – Лори изобразил удивление. – А до миссис Пибоди у вас были другие гувернантки?
– Да. – Мальчик погрустнел. – Но мне не положено о ней говорить.
– Почему?
– Она убила мою маму – так говорит отец, – но я не думаю, что это так, потому что мисс Ньюбери и моя мама были хорошими подругами. Они делились друг с дружкой книгами… и все такое.
– Значит, мисс Ньюбери вам нравилась?
– Очень нравилась. Она помогла мне многое узнать про насекомых и растения, потому что я, когда был маленьким, хотел стать ботаником. А теперь я собираюсь скакать на лошади в Дерби.
– А мисс Ньюбери знала матросские песни?
– Может, и знала. Но она никогда меня им не учила. Отец говорит, что я всегда должен быть джентльменом. – Мальчик подскочил в седле. – А вы видели Салливана Уоринга, когда покупали Одуванчика?
Лоуренс отрицательно покачал головой.
– На «Таттерсолзе» лошадей мистера Уоринга продавал лорд Брэм Джонс.
– А… они партнеры. Говорят, они вместе были на войне.
Натаниель мысленно рассмеялся. Наконец-то Лоуренс почувствует, каково ему, Нэту, с ним говорить. Возможно, отныне его младший братец будет внимательнее следить за тем, чтобы во время их дискуссий не отклоняться от темы. Сжалившись над Лори, он вмешался в разговор:
– А чем вам больше всего нравилось заниматься с мисс Ньюбери?
– Мы почти каждый день ходили на прогулку, и она помогала мне ловить лягушек. Это было очень забавно.
Ловля лягушек – это не очень-то соответствовало образу гувернантки, которая, по словам маркиза, «задирала нос». Но он за тем сюда и приехал, чтобы узнать о ней то, чего не могли знать маркиз, дворецкий и экономка.
– А чем вы занимались в дождливые дни? – продолжал расспрашивать Нэт.
Джордж радостно улыбнулся.
– О, мы с ней читали! И разыгрывали по ролям сказки. Моя любимая сказка про ежика и барсука. – Мальчик внезапно вздохнул. – Но отец говорит, что только глупые люди читают глупые сказки, которые не могут быть правдой. Они для малышей, а мне уже почти девять лет.
Лоуренс вернулся к брату и прошептал:
– Вышел маркиз. Похоже, время прогулки закончилось.
Нэт тоже ответил шепотом:
– Можешь пойти поболтать с Эбберлингом? Мне нужно еще две минуты.
– Ладно, хорошо. Но если он откусит мне голову, то ты будешь виноват.
Лоуренс снова похлопал Джорджа по коленке и зашагал к дому. Он о чем-то заговорил с Эбберлингом, а Нэт, не теряя времени, снова взглянул на мальчика и тихо спросил:
– А мисс Ньюбери было хорошо у вас в доме? Вы никогда не видели, чтобы она плакала?
– Я два раза видел, как она плакала. – Теперь мальчик говорил так же тихо, как Нэт. – Один раз – когда мама была больна. Тогда мисс Ньюбери повела меня вниз на ужин. Хотя обычно она ела в своей комнате.
– Она плакала до ужина или после?
– После, когда поднялась в мою комнату, чтобы уложить меня в постель и почитать на ночь книжку. Я даже ее спросил, что случилось, а она сказала… Дайте-ка подумать… Она сказала что-то насчет своей мамы. Сказала, что та часто была больна, и поэтому мисс Ньюбери приносила цветы, чтобы поднять ей настроение. А утром мы нарвали в саду цветов, и моей маме они очень понравились. Ее любимыми цветами были желтые маргаритки, а мисс Ньюбери нравились белые розы.
Нэт несколько секунд прокручивал в голове этот замысловатый отрывок информации. Знать, что Рейчел Ньюбери любит белые розы, это очень полезно, но в остальной части разговора что-то не увязывалось… Наконец он спросил:
– В тот вечер, после ужина, она долго оставалась внизу с вашим отцом?
– Не очень долго, – ответил мальчик. – Я только успел надеть ночную рубашку, покормить моих лягушек мухами и посмотреть коллекцию бабочек.
Значит, она была с маркизом наедине, причем довольно долго, так что можно было заняться чем-то еще, кроме беседы. А может, она была его любовницей? Не погибла ли маркиза в результате ревности гувернантки? И еще – ее слезы. Не плакала ли она потому, что Эбберлинг решил положить конец их связи? Слишком много вопросов, черт бы их побрал! И, увы, никаких ответов.
– А в другой раз когда она плакала? – спросил Нэт, заметив, что лицо маркиза уже начало краснеть – по-видимому, даже обаяние Лори имело свои пределы.
– Тот раз я помню очень хорошо. Это было как раз перед тем, как она уехала. Я играл со своими лягушками, дрессировал их, чтобы они прыгали через клавиши фортепиано, а она пробежала мимо музыкальной комнаты, и я увидел, что она плачет. Я пошел к ней, чтобы спросить, что случилось, но не смог ее найти. А потом отец вернулся домой очень разгневанный и сказал, что все должны искать мисс Ньюбери, потому что случилось что-то ужасное и в этом виновата она.
– Он не сказал, что именно случилось?
– Все сразу стали кричать, а я заплакал, потому что тогда был еще маленьким. Мне было всего пять лет, но сейчас я намного старше.
– Да, понимаю, – кивнул Нэт. В этот момент маркиз направился к ним, и Нэт поспешно сняв мальчика с седла, спросил: – Тогда был погожий день? Тот день, когда мисс Ньюбери уехала.
– Да, и мы бы с ней пошли на прогулку, но я не закончил решать задачи. – Мальчик нахмурился. – Потом я их закончил, но было уже поздно…
– Довольно вопросов, Уэстфолл! – воскликнул Эбберлинг и подтолкнул сына в плечо, чтобы тот шел к миссис Пибоди. – А теперь делайте то, за что я вам плачу. Или я найму кого-нибудь другого.
Лори явно собирался возразить (вероятно, хотел сказать, что Нэт граф и ему не нравится, когда с ним так говорят), но Натаниель, положив руку ему на плечо, с невозмутимым видом заявил:
– Сэр, я делаю именно то, для чего вы меня наняли. – Он оперся на трость и добавил: – И теперь, после беседы с вашим сыном, я полагаю, что мисс Ньюбери, скорее всего находится в Лондоне. Во всяком случае, я этого не исключаю.
Маркиз прищурился.
– Что-о?.. Вы уже можете ее найти?
«Весьма вероятно», – подумал Нэт. И тут же ответил:
– Видите ли, чем больше я о ней узнаю, тем больше сужается круг поисков. И теперь я почти уверен, что она в Лондоне. Но скоро узнаю еще больше.
– Значит, вы в действительности ничего не нашли, – проворчал маркиз.
Натаниель пожал плечами. В конце концов, ведь это Эбберлинг обратился к нему за помощью, а не наоборот.
– Сэр, я уже нашел несколько таких «ничего», – ответил он. – И каждое из них подсказывает мне, в каком направлении искать не нужно.
– Не болтайте глупости, Уэстфолл. До моей свадьбы остался месяц, и я хочу, чтобы к этому времени она была найдена.
Нэт кивнул, вернул поводья Одуванчика брату и взял у ожидающего конюха поводья своего Голубого.
– Я так и сделаю. Всего доброго, Эбберлинг. И вам, лорд Райлинг. – Он улыбнулся мальчику.
Сев на коней, братья поскакали по подъездной дороге, затем выехали на улицу. Перед тем как они скрылись из виду, мальчик помахал им рукой, а маркиз, развернувшись, молча пошел к дому. Тут Лоуренс схватил брата за локоть и проговорил:
– Нэт, ради всего святого, почему ты позволяешь ему так с тобой разговаривать? Ведь ты такой же лорд, как и он.
– Но не по его мнению. В его глазах я пустое место, внезапно возвысившееся лишь потому, что мой кузен имел несчастье не оставить других наследников. И в данный момент мне даже удобно, чтобы он так думал.
– Удобно? – удивился Лоуренс. – Пора бы тебе забыть о своих проклятых шпионских играх. Ведь сейчас речь о том, что тебя должны уважать. Нэт, ты граф, и этого уже ничто не изменит.
Нэт невольно вздохнул. Недавно он сделал для себя открытие… Оказалось, что нет ничего более неудобного, чем костюм, который носишь так долго, что его уже невозможно снять.
– Лори, не кипятись. Тебя-то он не оскорблял.
– И меня оскорблял! Мы с тобой не пустое место. Но даже если это и так, все равно нельзя так разговаривать с людьми, кем бы они ни были.
– А ты прогрессист… – с усмешкой заметил граф. – Только смотри, чтобы твои новые знакомые не услышали это, а то они тебя невзлюбят еще больше, чем меня.
– Я не вижу причин такого к тебе отношения, – заявил Лори. – Ты что же, собираешься всю оставшуюся жизнь принимать от них деньги, в которых уже не нуждаешься? Зачем тебе это? Да ты лучше большинства из них! Ты же почти десять лет рисковал ради них жизнью!