Сюзанна Энок - Как очаровать графа

Нэт пересек конюшенный двор, потом завернул за угол и открыл дверь, ведущую в кухню. Женщины, там работавшие, были предупреждены о его приходе; бросив на него несколько взглядов, они уже больше не смотрели в его сторону. Эту встречу Натаниель с полковником могли бы устроить и в Терил-Хаусе, где Нэт сумел бы лучше контролировать ситуацию. Но он не был уверен, что Эбберлинг не приказал кому-нибудь следить за ним и, возможно, также и за Джеком. Поэтому было гораздо разумнее встретиться там, где Нэт уже и так бывал неоднократно, а именно – в клубе «Тантал». Именно здесь несколько джентльменов и их жены, бывшие девушки «Тантала», могли собраться, не вызывая особых подозрений.

Нэт взбежал по задней лестнице, прошел по узкому коридору и остановился у массивной двери, табличка над которой гласила: «Адам-Хаус». Это была частная резиденция лорда и леди Хейбери (из рассказов Эмили он узнал, что все это здание когда-то было Адам-Хаусом), и ему сказали, чтобы он ждал именно здесь. Ужасно хотелось войти в эту дверь – ведь прямо за ней, возможно, находилась Эмили, – но Нэт все же решил соблюдать здешние правила, так как эти люди ему помогали.

Через несколько секунд к нему подошел Джек; он пришел с другого конца коридора вместе с Джульеттой Лангри. Та окинула взглядом мужчин, потом постучала три раза в дверь и тотчас же ушла.

– По-моему, они воспринимают все эти шпионские штучки слишком уж серьезно, – с усмешкой заметил Джек.

Нэт пожал плечами.

– Такие здесь правила…

Через некоторое время дверь открылась, и перед ними появилась Дженни Мартин. Ее светлые волосы, как обычно, были зачесаны назад и стянуты на затылке в тугой узел; причем смотрела она сейчас вовсе не на Нэта, а на стоявшего рядом с ним Джека Райкотта. В ее красивых зеленых глазах промелькнуло удивление, но лишь на мгновение, так что если бы Нэт в этот момент не присматривался к ней, то ничего бы не заметил.

– Бонжур, мадемуазель Пуф-Пуф… – протянул Джек на безупречном французском.

– Имя было Пофур, а не Пуф-Пуф, – ответила мисс Мартин на безупречном же английском. – А на обед вы тогда так и не явились.

Джек пожал плечами.

– Я опоздал всего лишь на пять лет. И вы не рыжеволосая. Можно нам войти?

– Да, конечно. Вторая дверь налево. Гостиная.

Вторая встреча заговорщиков оказалась более многолюдной, чем первая, и хотя к этому времени все знали большую часть секретов Эмили, она на сей раз волновалась еще больше – ведь если что-нибудь пошло бы не так, то она могла оказаться не единственной пострадавшей… А если все пойдет так, как хотелось бы… Ох, тогда Нэт, наверное, скажет, что он, конечно, испытывает к ней нежные чувства, но при этом самое большее, что он может ей предложить, – это стать его любовницей. Потому что графы не женятся на дочерях прачек.

Эмили сидела у окна, рядом с Софией и Камиллой. Подруги что-то говорили ей, и она делала вид, что внимательно слушает их, однако слушала вполуха. Обе ее подруги когда-то тоже нашли приют в «Тантале», но сумели найти свою любовь и выйти замуж. Она, конечно, искренне радовалась за них, но при этом все-таки очень им завидовала. И это чувство еще больше усилилось, когда в комнату вошел Натаниель в обществе Дженни и высокого черноволосого джентльмена. Этот джентльмен выглядел так, словно только что вернулся с ленча в «Уайтапс». Значит, это и есть Джек Райкотт… Что ж, теперь в комнате – три шпиона, и все собирались ей помогать. Хорошо, если у них что-нибудь из этого получится…

Нэт представил всех друг другу, оставив Эмили напоследок.

– Джек, а это Эмили Портсмен, – сказал он. – Или Рейчел Ньюбери, как называет ее Эбберлинг.

Проницательные голубые глаза окинули ее взглядом, затем губы Райкотта растянулись в улыбке.

– Рад познакомиться, мисс Портсмен. Кажется, вы умеете нравиться людям.

– Спасибо, что пришли, мистер Райкотт. – Она перевела взгляд на Нэта, пристально смотревшего на нее. – Здравствуйте, лорд Уэстфолл.

Ей хотелось сказать гораздо больше, хотелось броситься ему на шею и целовать, целовать, целовать… но тогда все в комнате узнали бы, что она его любит. А Эмили не была уверена, что они стали бы помогать простолюдинке, если бы узнали, что она осмелилась желать графа.

Тут Нэт снова на нее взглянул и проговорил:

– Эмили, перейдем к делу? Если только вы не одумались… Может, все-таки позволите мне самому решить эту проблему?

– Я действительно образумилась, – ответила она. – Именно поэтому я не собираюсь сидеть в такой ситуации сложа руки.

– Так каков же план? – спросил герцог Гривз. – Что именно предлагается предпринять?

Нэт снова перевел взгляд на Эмили.

– Значит, вы уверены?.. – прошептал он. – И имейте в виду: вам придется полностью довериться мне.

– Я вам доверяю, – ответила она.

Да и как она могла ему не доверять? У него были и другие возможности – он мог или передать ее Эбберлингу, или просто отвернуться от нее и уйти. Но Нэт этого не сделал, он сохранил ее тайны и сказал, что поможет ей, и теперь она… Ох, всякий раз, когда она на него смотрела – будь он в очках или без них, – ее сердце начинало радостно колотиться в груди. Ее влюбленное сердце… Это было нелепо и безнадежно, но она ничего не могла с собой поделать, потому что действительно полюбила Нэта Стоукса всем сердцем.

Он улыбнулся – словно прочитал ее мысли – и проговорил:

– Очень хорошо. Тогда игра начинается.

– Ты ведь пряталась от этого человека три года, – прошептала София, герцогиня Гривз, держа Эмили под руку. – А теперь ты хочешь его видеть?.. Это просто безумие…

– Но она изменила внешность, – заметил герцог Гривз. – Да, конечно, это рискованно, но если хотите знать мое мнение… План чертовски хорош!

– Адам, но ведь жизнь Эмили будет поставлена под угрозу, – с упреком сказала герцогиня.

Его светлость приподнял одну бровь, потом указал пальцем в направлении дальнего конца бального зала.

– А мне кажется, это Эбберлингу следовало бы беспокоиться за свою жизнь, – проговорил он с усмешкой.

Эмили посмотрела туда, куда он указывал. Там стоял молодой тигр, на маске которого блестели вкрапления оранжевого, черного и красного стекла. Но казалось, еще более впечатляющим был высокий стройный волк, стоявший с ним рядом. На маске волка – на фоне серого, черного и серебристого цветов – сверкали пронзительные глаза из голубого стекла, а под ними, затененные маской, горели еще более опасные глаза – зеленые. И они сейчас смотрели прямо на нее.

– Видишь ли, София, Эбберлинг не перестанет меня разыскивать, – тихо сказала Эмили. Она усилием воли уняла дрожь в руках. – Но я не хочу из-за него покидать Англию – ведь это он убийца, а не я. – «Особенно не хочу уезжать именно сейчас, когда у меня наконец-то появилась причина остаться», – мысленно добавила Эмили.

– Твой Уэстфолл говорил, что может сделать так, чтобы этот человек просто исчез, – прошептала в ответ подруга. – И я начинаю думать, что такой вариант был бы наилучшим решением.

Гривз поцеловал жену в щеку и тихо сказал:

– Какая ты, оказывается, у меня кровожадная… Знаешь, я не прочь самолично покончить с мерзавцем, но я уже дал Уэстфоллу слово, что позволю ему этим заняться. А теперь пойдем, моя голубка.

София усмехнулась.

– Я сегодня не голубка, а лебедь.

– А я герцог, а не лев. Тем не менее… вот он я! – сказал Гривз со смехом.

Все трое прошли мимо высоких окон, выходивших в сад Тремейн-Хауса, и Эмили мельком бросила взгляд на свое отражение в стекле. Она знала, что Эбберлинг по-прежнему считал ее заносчивой гувернанткой, поэтому она оделась совой – из ее каштановых волос торчали перья, а половину лица закрывала блестящая, коричневая с белым, маска. Мушка же, которую Дженни прилепила к ее щеке, ужасно чесалась. Эта проклятая мушка казалась самым худшим элементом ее камуфляжа, но так было задумано, так что приходилось терпеть.

Натаниель спросил, доверяет ли она ему. Конечно, доверяла, но все равно ужасно волновалась и была полна неприятных предчувствий – так она себя чувствовала только в самые первые дни после своего бегства из поместья Эбберлинг. Сегодня вечером он ее увидит! И только очень тщательно разработанный план мог помешать ему убить ее прямо здесь, в бальном зале лорда и леди Тремейн. При этой мысли по спине ее пробежала дрожь. В конце концов, кто бы упрекнул мужчину, которого при неожиданной встрече с убийцей его жены обуял неконтролируемый гнев?