Он изводил ее, и поэтому она старалась отвечать ему тем же. Иногда он терял контроль и начинал двигать бедрами с ней в такт, но сразу же брал себя в руки, а Оля, не прерывая страстного танца языка в его рту, мельком улыбалась.
Воронцов подводил ее к краю и отступал, доводил почти до пика и убирал руку. В конце концов, Оля разозлилась. И сама не поняла, как, но когда он снова не позволил ей кончить, она убрала руку с его члена и сама коснулась себя.
Их пальцы встретились. Глаза Воронцова потемнели, а Оля откинула голову назад, провела рукой, точно зная, как доставить удовольствие самой себе, одно движение, второе…
И вдруг почувствовала, как Воронцов одним быстрым движением вошел в нее. Ее крик он затушил поцелуем.
Наслаждение прошило насквозь, она вцепилась в его плечо одной рукой, а вторую не отнимала, просто не могла сделать этого сейчас, когда оргазм был так близко.
Воронцов подхватил ее за бедра, снова насадил на себя. Его живот, о который она терлась, и жесткие волоски пониже пупка, член внутри нее и собственные пальцы, наконец, довершили дело.
Оля выгнулась, задрожала и вскрикнула. А он уложил ее спиной на стол и немедля стал брать быстро и сильно. Она впилась ногтями в его ягодицы и, судя по всему, была на полпути к тому, чтобы кончить во второй раз.
Как ей хотелось выгнуться в пояснице, распластавшись на кухонном столе, и позволить его рукам исследовать ее всю, чтобы подготовить к тому, что принять его и другим способом. Эти желания всегда вгоняли Олю в краску. Сколько всего она наслышалась от девочек на работе! Она никогда не раскрывала им своих желаний, потому что те только посмеивались над желаниями мужчины взять их иначе и всегда были резко против.
Может быть, Оля тоже была бы в рядах несогласных. Но та ночь на первом курсе, с двумя мужчинами, показала ей, на что способно ее тело при должном умении и заботе. И вчерашняя ночь только подтвердила, что в руках Воронцова она способна исполнить самые сокровенные мечты.
Возбуждение кружило голову, она плавилась в его руках, шире раздвигая для него ноги. Стол под ней ходил ходуном, ногти царапали кожу. Слова о том, а не испробовать ли им что-нибудь еще, уже готовы были сорваться с ее уст, когда Воронцов вжал ее в стол и, сильно ударив бедрами, вздрогнул, а после между бедер вдруг стало очень горячо и влажно.
Глава 13. Закрепить эффект
Твою мать!
Воронцов заворожено глядел на влажные от спермы бедра и чувствовал иррациональное желание повторить все снова, со всеми вытекающими последствиями. В буквальном смысле.
Это было странно. Нелогично! Глупо, в конце-то концов!
Как можно хотеть связать жизнь с женщиной, о которой ровным счетом ничего не знаешь? Которая, вдобавок ко всему, решила тебя похитить спьяну, ведь никак иначе на эту серую мышь в строгом костюме даже не посмотрел бы!
А кто бы мог представить, что под той одеждой скрывается страстная фурия? А уж под коробкой хлопьев так особенно.
Он не хотел, чтобы она кончила так быстро, эгоистично наслаждался ее страстностью и податливостью. Какой влажной она была для него… И как искренне хотела. Думал, что играет с ней, но она переиграла его.
Когда она коснулась себя, Воронцову просто снесло голову.
В тот же миг он понял, что немедленно должен оказаться в ней. Должен сделать так, чтобы она кончила от его действий, а не довела саму себя до оргазма, потому что больше не могла терпеть.
И вот. Сдержал свое слово. Довел.
Только с одной женщиной в своей жизни Воронцов настолько терял голову, что забывал обо всем, но в те дни это легко объяснялось его молодостью и гормонами. Ничего нового — забыл воспользоваться презерватив, и она залетела. Тогда все сверстники Воронцова женились только так и никак иначе.
Также в свое время женился и сам Воронцов. Хотя и не считал, что ошибся или поспешил с выбором. Они с Машей по-настоящему были счастливы. Пока не узнали диагноз.
Бедра Хлопушки блестели от спермы, а Воронцов не мог отвести от них взгляд.
С трудом отвел взгляд и посмотрел ей в глаза. Она, конечно, аж изменилась в лице, как только осознала, что произошло. Еще миг назад она наконец-то раскрылась для него, неуловимо расслабилась и доверилась. Даже без алкоголя на этот раз и дурацких маскирующих коробок на голове.
А теперь снова захлопнулась, как и тогда, пока они ели оладьи на этом самом столе. И Воронцов знал, чья это вина.
— Ты… Ты… — она спрыгнула со стола и потрясла, не в силах выговорить других слов, не распакованным презервативом.
— Да. Сходи в душ, — кивнул Воронцов. — А я вызову бригаду и после схожу с аптеку.
— Не смей мне приказывать! — в глазах горела ярость.
Развернулась и бросилась в гостиную.
Воронцов с тоской покосился в окно. Напротив возвышалась многоэтажка. Горело только одно окно, примерно на уровне их пятого этажа, и у того окна стоял какой-то мужик. Воронцов видел только силуэт, но прекрасно видел всю обстановку на чужой кухне. А значит, этот мужик тоже прекрасно видел все, что только что произошло у них.
В подтверждение худших мыслей, сосед из многоэтажки напротив напротив поднял руки и показал Воронцову два больших пальца. Мол, молодец мужик! Зрелище сосед явно заценил.
Да уж, молодец.
Воронцов с раздражением задернул занавеску и выключил свет на кухне.
Голым, как и Хлопушка, Воронцов прошел в гостиную. Здесь он посторонних наблюдателей не опасался. Свет горел только в коридоре у входной двери.
Она уже дозвонилась по номеру, который Воронцову продиктовала теща, а он так и не воспользовался, только записал на листе блокнота.
— Да… Адрес правильный… — она говорила сухо и зло, хотя без сомнения оператор была не причем. — Хорошо, жду.
Положила трубку и сказала, не глядя на него:
— Приедут через полчаса. Дождись и заплати им. А я, как ты и сказал, буду в душе.
— Послушай…
— Нет, это ты меня послушай!
Стальной голос, от которого Воронцов ощутил себя провинившимся щенком. Те же нотки, что во вчерашнем властном окрике, от которого на месте подпрыгнула Снежана.
Воронцов был восхищен тем, как она держалась, и что совсем не стеснялась нагого тела и того, что по ногам текло. Даже не пыталась прикрыться. Она была великолепна. И в своей ярости, и в беззащитности, и как пахла после секса. Соски были острыми от возбуждения и холода, и он понял, что снова хочет ее и ничего не может с этим поделать. Он просто не мог устоять перед этой женщиной.
Теперь понятно, как ему вчера удалось выдержать такой секс-марафон.
— Сейчас я уйду в ванную, — продолжала она, не глядя на него, — а когда вернусь, то хочу, чтобы тебя здесь больше не было. Все это было ошибкой.
— Ты сказала, что вышвырнула ключи в окно, а значит, после того, как ее откроют мастера, даже не сможешь запереться на ночь!
— Да плевать мне на эту дверь, Воронцов!
— А мне нет. Это неразумно и опасно. Тебя могут ограбить, не говоря уже о других вариантах… Ты видела слесаря. А еще ты ведь даже выйти из квартиры не сможешь. Или ты так и будешь сидеть здесь вечно?… Как потом домой попадешь, если дверь снова захлопнется, пока тебя не будет?
Она наконец-то посмотрела ему в лицо. Темные глаза прожигали в нем дыру.
— Не понимаю, что ты предлагаешь? — процедила она. — Хочешь остаться, да? Может быть, желаешь повторить? Закрепить, так сказать, эффект?! Еще раз кончить прямо в меня, чтобы уж наверняка не обойтись без последствий?!
Воронцов сглотнул.
Грязные словечки вкупе с ее невинной внешностью были действительно взрывоопасным коктейлем. Если ее внешность говорила о том, что скорей всего эта скромняшка дает только ночью под одеялом в полной темноте, то теперь, когда дело дошло до самого секса, Воронцов хорошо знал, насколько обманчиво это впечатление.
И все же он налажал. И сильно.
— Прости, я ошибся и хочу загладить свою вину. Давай я дождусь мастеров, а когда они уйдут, схожу в аптеку за необходимым. Но после того слесаря, я просто не могу уйти сейчас и снова оставить тебя наедине с посторонними.
— Да что ты? Тебе-то какая разница? Может быть, хотя бы у этих мужчин хватит ума воспользоваться презервативом?!
— Не вали с больной головы на здоровую! — взорвался Воронцов. — Думаешь, у того пьяного мужика из ЖЭКа остановило бы отсутствие защиты?! Да будь ты хоть в парандже, они тут же начнут думать о том, как разложить тебя прямо на ковре в прихожей! Это мужчины, пойми ты!