– Что-то неохота… Тут так тепло…

– Ну, Никита! Ты что, собираешься уйти из аквапарка, так ни разу и не съехав с горы?

– Я вообще сюда не рвался, между прочим. Я пришел ради тебя.

– А теперь ради меня скатись с горки!

– Отстань, Лен!

– Ну ты только попробуй!

– Потом, ладно?

Ладно. Я опять пошла кататься. Съехала по разу с синей и зеленой. На красную не пошла – в плакате на стене она была обозначена как самая сложная, и я просто побоялась. Потом нашла еще одну горку – желтую. Она имела несколько параллельных трасс, была самой маленькой, без поворотов, и очень походила на ледяные горки, с которых зимой катаются малыши. Спуск выявил еще одно любопытное ее свойство: за пару секунд путешествия желтая горка делала из любых трусов самодеятельные стринги.

Я вернулась к Никите и сообщила об этом открытии. Впрочем, на парня оно не произвело особого впечатления.

– Фу, неэстетично… И вообще, что за радость такая – плюхаться в воду? Убиться же можно… Тут так высоко…

Так вот оно что! Никита просто боялся! Я, конечно, тоже пережила несколько мгновений страха… Но они уже остались в прошлом. И потом, ведь Рыбкин – парень!

– Давай! Хоть разок! А то стыдно признаться кому, что не съехал! Тут не высоко, только так кажется! Понравится, вот увидишь! Пожалуйста! Ну Никитушка! Ну попробуй! Всего лишь один разочек.

С горем пополам я уговорила парня скатится с самой малюсенькой, желтой горки. Мы хотели сделать это синхронно, по двум параллельным трассам, но Никита замешкался на старте и отправился в путь только тогда, когда я уже финишировала. Наблюдая снизу, я заметила, как он проехал с каменным лицом и плюхнулся в бассейн вверх тормашками.

– Ну как? – спросила я, когда Никита вынырнул, кривясь, сплевывая и фыркая.

– Я там чуть не сдох, – ответил парень. – На фига такие высоченные построили?! Да еще вода в нос затекла…

Он вернулся в джакузи – отогреваться и отходить от пережитого стресса.

Я продолжила кататься. Съехала по два-три раза с желтой, синей и зеленой и почувствовала, что хочу чего-нибудь новенького. Единственным неосвоенным аттракционом оставалась красная горка – самая сложная, самая страшная, самая длинная… и беспрестанно оглашаемая криками и визгом тех, кто по ней ехал. Попытаться или нет? Я подплыла к концу горки, чтобы понаблюдать, с какой скоростью вылетают оттуда люди, и увидела, как по красному желобу пролетел двойной надувной круг (вроде восьмерки) с парой человек на нем. Ух ты, здесь можно и так! А вдвоем менее страшно, наверно! Охота попробовать!

Вернувшись к Никите, я принялась упрашивать его скатиться вдвоем, но тот, как и ожидалось, не соглашался.

– На красной?! Да ты что! Она для самоубийц! Для психов для каких-нибудь!

– Да ладно, никто до сих пор не убился! Давай хоть разочек! Вдвоем, а? Ведь это же так романтично!

– Это мазохизм, а не романтика.

– Неправда! Вот увидишь! И вдвоем не так страшно!

– Наоборот, вдвоем еще страшнее! Масса же больше! А значит, и скорость больше!

– Да нет, ничего подобного! Ускорение свободного падения для всех одно и то же!

– Ерунда! Не может и для тяжелого, и для легкого одинаковое ускорение быть!

– А вот и может! Это Галилей еще в мохнатой древности открыл, когда с Пизанской башни шарики кидал!

– Но мы-то не шарики и не на башне!

– Тем более. На более тяжелую лодку будет действовать большее трение, и от этого она, наоборот, будет ехать медленнее!

– Нет там трения никакого!

– Еще как есть! – впервые в жизни я поймала себя на мысли, что Никита меня раздражает. И зачем он затеял со мной этот естественно-научный спор? Как будто не знает, что в этом я лучше его разбираюсь! – Есть трение и об воду, и особенно об трубу!

– Все равно оно не настолько сильное, чтобы заставить круг скользить медленней! – упирался художник.

– Да откуда тебе знать о нем вообще? Ты толком не катался, даже круг не трогал! И потом, кто из нас в физико-математический класс поступил?

– Мало ли кто куда поступил… Ты что, все рассчитала? У тебя что, есть точные данные? Масса, скорость, плотность и так далее?

– Плотность тут ни при чем. А если не веришь, давай просто подойдем к этой самой горке и измерим время спуска. Сперва для одного, потом для двоих.

Никита согласился. Мы поднялись на стартовую площадку, с которой был виден и финиш красной горы. Служитель дал сигнал, и пара парней на «восьмерке» поехала вниз.

– Ра-аз, два-а, три-и… – принялся считать секунды Рыбкин, ведь часов-то у нас не было. Потом он подошел к краю площадки, перегнулся и стал ждать, когда мальчишки финишируют. – Четы-ы-ыре…

– Лена? – послышалось вдруг за спиной.

Я немедленно обернулась.

– Дима?

– Привет!

– Ну, привет…

Я немного смутилась из-за того, что увидела Абакумова в одних плавках. Мокрый, раздетый, разгоряченный, он выглядел необычайно привлекательно. Даже надувной круг у Димы под мышкой казался мужественным.

– Значит, все-таки решила сюда пойти?

Я хотела было сказать, что пришла с Никитой, но он опередил меня.

– Десять! Десять секунд для двоих! – сказал Рыбкин, оторвавшись от бортика, подскочив ко мне и… лицом к лицу столкнувшись с Димоном. – Ты?! А ты что здесь делаешь?

– Купаюсь, – сказал Абакумов. – А что, незаметно?

– Я имел в виду, что ты делаешь рядом с моей девушкой!

– Ничего не делаю. Стою.

– Поиздеваться решил, да?! – завелся Никита.

Стоявшие в очередях на горки люди уже начали коситься на нас. По лицу служителя было видно, что он подумывает, не принять ли меры против скандалистов.

– Ребята, успокойтесь! – заволновалась я. – Никита, мы встретились тут совершенно случайно! Дима, мы с Никитой собираемся скатиться на двойном круге! А ругаться на этой площадке совсем ни к чему! Давайте каждый пойдет своей дорогой! Вернее, поедет!

– Да на здоровье, – сказал Абакумов и махнул рукой в сторону красной горки, очередь на которую как раз в этот момент рассосалась. – Поезжайте, раз вы первые пришли.

«Восьмерки» мы с собой не принесли, но то ли к счастью, то ли к сожалению, одна из них, кем-то брошенная, как раз оказалась поблизости.

– Давай, Никит, пошли! – сказала я, надеясь, что присутствие соперника не позволит моему парню проявить трусость.

– Да не пойду я! Отстань!

– Мы что, зря сюда поднялись?

– Так ты что, специально меня заманила? Сказала, что идем считать секунды, а сама решила так, да?

– Ничего я не решила! Ну, Никита! Давай скатимся, и все!

– Решила поглумиться надо мной, да? Еще и дружка своего привела! Сговорились с ним, да?! Сговорились!!!

– Нервный он какой-то у тебя, – заметил Дима.

– Сам ты нервный! – крикнул Рыбкин. – И вообще! Достали все! Идите к черту!

Он бросился вниз по лестнице, натыкаясь на удивленных людей, идущих исключительно в противоположном направлении.

Я проводила Никиту растерянным взглядом.

– Не советую за ним бегать, – заметил Дима. – Если нужно попасть вниз, есть более быстрый способ. И более приятный. Ты хотела скатиться вдвоем, да?

– Хотела…

– Ну так поехали!

Мы с Димой сели на «восьмерку» – я сзади, он спереди – и приготовились к старту. Вспомогательный пинок служителя аквапарка был в этот раз особенно сильным: видимо, он был рад наконец-то избавиться от крикунов на своем рабочем месте. А дальше… У меня просто в ушах засвистело! Эта горка была открытой, поэтому на темноту жаловаться не приходилось, но глаза закрылись от страха сами собой. Скорость очень быстро возросла до такой степени, что мне стало казаться, что мы вылетим из желоба если не на этом повороте, то на следующем точно.

– И-и-и-и! – завизжала я.

– А-а-а-а! – отозвался Дима скорее радостно, чем испуганно.

Как же хорошо, что он был рядом! Мне ужасно захотелось, чтобы он обнял меня, спрятал… Но не оставалось ничего иного, кроме как вжаться пятками в его плечи. И вот удивительное дело: только что я мечтала, чтобы эта жуткая трасса скорее закончилась, а теперь неожиданно подумала, как было бы здорово ехать вот так подольше. Ехать, ехать, ехать…

Тут все кончилось. Мы с Димой приводнились, тут же перевернули «восьмерку», плюхнулись в воду, вынырнули, посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Круто было?

– Да, – сказала я.

И вдруг почувствовала, что за те десять секунд – спасибо считавшему! – что мы с Димой летели по желобу, произошло что-то очень важное. Стартовали мы просто как два человека… а финишировали одним целым. По крайней мере, именно такое ощущение у меня возникло. Может быть, оно возникло и у Димы. Может быть, поэтому мы оба не спешили выбираться из бассейна. Может быть, поэтому я и позволила Диме поцеловать себя…