Эльза Вернер - Капризы юной леди

Для Равенсбергов не было выбора. Они отлично знали, что находятся накануне полного разорения, что это лишь вопрос нескольких месяцев, если никто не придет им на помощь. И тогда им придется разделить судьбу своего соседа по имению, барона Гельфенштейна, мириться с бедностью и беспросветностью жизни или… разом положить всему конец.

Бертольд знал, как будет возмущен его отец условиями Морленда. Старый граф был уверен, что сын вместе с рукой богатой наследницы получит ее состояние, что даст возможность и ему самому вернуть себе полную свободу и независимость. А теперь ему предлагали выгодную ренту, в то же время лишая возможности располагать капиталом, и он знал, что Морленд ни за что не изменит своего решения.

Была еще одна причина, по которой молодой граф не хотел допустить разрыв – он не остался равнодушен к красивой девушке, на которую ему указали как на его будущую жену. Нет, он не хотел потерять ту, чья рука могла спасти его и Равенсберг. В конце концов его отец должен будет согласиться, как согласился он сам. Для них обоих не оставалось другого выхода.

Граф Бертольд не воспользовался данной ему отсрочкой и уже после завтрака заявил будущему тестю, что готов принять предлагаемые ему условия и просит позволения сделать предложение мисс Морленд, на что и получил милостивое согласие.

День склонялся к вечеру. Алиса Морленд, уже одетая к обеду, стояла в своей комнате перед большим зеркалом и внимательно рассматривала свой роскошный туалет, но даже в эту минуту, ожидая прихода жениха, сохранила свою надменную холодность.

Впрочем, происходящее не могло особенно волновать ее, так как она была посвящена в начавшиеся переговоры уже несколько недель тому назад. Дядя Берндт и его жена задумали этот план, не встретивший никакого противоречия со стороны Морленда и его дочери, а старый граф Равенсберг с первого намека понял все его выгоды.

Алиса была честолюбива, а между молодыми богатыми американками теперь было в моде выходить замуж за европейских аристократов. Одна из ее подруг обвенчалась с английским лордом, другая – с итальянским князем, почему же ей не выйти за немецкого графа? Когда будущие супруги узнали друг друга, дело было почти уже слажено, а так как результаты личного знакомства оказались благоприятными, то, по-видимому, ничто не могло помешать помолвке.

Девушка подошла к своему письменному столу, на котором стояла большая фотография с видом древнего замка, это было родовое поместье Равенсбергов, гордое, величественное здание, живописно выделявшееся на фоне высокого леса. Несколько минут Алиса разглядывала фотографию, а потом принялась рассеянно перелистывать свой альбом этюдов. Ей попался под руку набросок незнакомца. Что за странный человек! Такой непринужденный и даже небрежный в манерах и такой горячий и пылкий в разговоре! Она ничего не знала о нем, как и он о ней, да и к чему? Они, вероятно, никогда больше не встретятся, но он имел честь на целый час заинтересовать мисс Морленд, а это случалось не часто. Не было ничего удивительного в том, что она уже была несколько пресыщена жизнью, судьба так много дала ей, двадцатилетней девушке, и теперь еще сулила ей графскую корону и древний германский герб, единственное, чем она еще не владела.

Слуга доложил о приходе графа Равенсберга, он вошел в комнату с букетом дорогих цветов и отдал его девушке. При этом его взгляд скользнул по открытому альбому, и на его лице выразилось удивление.

– Это ваш альбом эскизов? Я знал, что вы рисуете, но этот набросок говорит о выдающемся таланте.

– Это не моя работа, – коротко, почти резко ответила Алиса, закрывая альбом и отодвигая его в сторону. Затем она жестом пригласила гостя сесть и переменила тему разговора. – Я еще не поблагодарила вас за фотографию вашего замка. Он удивительно живописен.

– Да, это на самом деле так, – подтвердил граф. – Он построен еще в Средние века и сохранился до наших дней. Ваша родина заселена недавно, мисс Морленд, поэтому там нет древних рыцарских поместий с их историческим прошлым. А для нас в них таится история веков, прошлое многих поколений. Мы очень гордимся своим родовым гнездом, но после смерти моей матери (а это случилось десять лет назад) оно осиротело, отец не пожелал приводить туда новую хозяйку.

– Это зависело от графа, – сказала мисс Морленд.

– Да, но теперь это зависит от вас, Алиса. – Граф встал и пошел к ней. – Будьте добры, выслушайте меня! Может быть, после такого короткого знакомства я еще не имею права просить вашей руки, но кто же согласится ждать, когда речь идет о счастье? Смею я говорить?

– Я вас слушаю.

Граф Равенсберг сделал ей предложение в свойственных ему рыцарских изысканных выражениях. Это было предложение, но не объяснение в любви, хотя в нем слышались страстные нотки, уже проскальзывавшие в разговоре с Морлендом.

Однако эта страсть осталась безответной. Алиса слушала его, глядя на букет орхидей, который держала в руках. Увидев эти редкие цветы, нежные и пестрые, как бабочки, ей почему-то вспомнились генцианы, которые она рвала третьего дня в горах. Как хороши были эти дикие простые горные цветочки со своей бархатной синевой! И перед ней снова воскресла вся картина: блестящее озеро, неподвижные утесы, бурный горный водопад и фигура встреченного там человека… Минуту спустя видение исчезло, и в ее ушах зазвучал голос Бертольда:

– Что вы мне ответите, Алиса? Услышу ли я «да» из ваших уст?

Он услышал это «да». Алиса дала ему согласие по всей форме и даже позволила обнять и поцеловать себя, однако довольно быстро высвободилась из его объятий.

– Довольно, Бертольд. Теперь нам необходимо объявить отцу и родным, что мы помолвлены. Они ведь ждут этого.

Бертольд отступил, заметно охлажденный. Обнимая Алису, он на минуту забыл, на каких условиях был заключен их союз. Теперь его невеста сама напомнила об этом.

– Неужели даже в такую минуту у вас не найдется для меня нескольких мгновений? – с упреком спросил он.

– Конечно, если вы этого желаете, – улыбнулась Алиса. – Что же вы хотели сказать мне?

Это был странный вопрос для первой минуты помолвки, но мисс Морленд казалось, что все исчерпывалось сделанным ей предложением и данным ею согласием. Лично ей не о чем было говорить с женихом.

– Скоро вы будете носить мое имя, – заговорил он, – будете жить в среде и условиях, чуждых вашей родине.

– Знаю, – спокойно ответила Алиса. – Я вполне понимаю свое будущее положение в немецком обществе и сумею оценить его.

Бертольд почувствовал себя оскорбленным, для своей невесты он был лишь человеком, который намеревался разделить с ней графскую корону.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, – ответил он. – Но ведь муж тоже имеет свои права. Я хочу вас, Алиса, вас самих… Мы должны научиться понимать и любить друг друга. Если бы я на это не надеялся… Но ведь это будет? Да?

– Разумеется. Счастье в браке состоит в том, чтобы понимать друг друга и считаться с обоюдными желаниями. Это значительно облегчает жизнь.

Эти слова звучали чересчур обдуманно и трезво и обдали ледяным холодом пробудившееся в Бертольде теплое чувство, он печальным взглядом окинул молодую девушку, которая в такую минуту могла говорить об обязанности «облегчить» друг другу жизнь. Но и с этим ему приходилось мириться, как со многим в этом союзе.

– Вы совершенно правы, – холодно сказал он. – А теперь нам действительно пора пойти к вашему отцу.

Он подал невесте руку, с выражением полнейшего удовлетворения на красивом лице она пошла с ним в салон. Графиня Равенсберг! Красивое, звучное имя! Старинный род, который насчитывает несколько столетий и представительницы которого дважды внесли в свой герб княжескую корону. Но ни одна из этих женщин не имела такой гордой, королевской осанки, не отличалась таким самообладанием, как мисс Алиса Морленд, только собиравшаяся вступить в этот великосветский круг.

Знаменитый архитектор Гунтрам жил в западной части Берлина. Его дом отличался роскошью и тонким художественным вкусом. Гунтрам жил открыто, на широкую ногу, и в его доме вращалось разнообразное и шумное общество. Он был одним из самых известных и любимых берлинских архитекторов и иногда бывал так завален заказами, что с большим трудом с ними справлялся.

Архитектор сидел в своем кабинете за письменным столом.

Это был человек лет за пятьдесят, с выражением утомления на преждевременно состарившемся лице. Рядом с ним стояла его жена, значительно моложе его, еще красивая, видная женщина в изящном туалете. Супруги вели, очевидно, волновавший их разговор.