Пола темно-синей жилетки комкается в девичьих пальцах. Девушка всхлипывает и поднимает взгляд на руководителя.
— Я понимаю, Сергей Павлович. Я всё понимаю. Простите меня, если сможете.
— Значит, не скажешь? — мужчина делает очередную попытку достучаться до девушки, к которой за всё время работы не было никаких нареканий. — Неужели эти люди тебе так дороги?
Первые слова даются Дарье с трудом. Они сочатся тоненьким ручейком сквозь трещину в плотине, и трещина всё больше разрастается.
— Пять лет назад помогли… У меня заболела мама, и была необходима операция на сердце. Мне дали денег в обмен на услугу в будущем… Потом устроили на работу к вам. Я была очень благодарна… Я не могу назвать имен, Сергей Павлович. Пусть меня пытают, но я не скажу… Я не сливала информацию, я работала честно. Но вот недавно меня попросили вынести этот договор. Или его, или заплатить деньги за операцию… Делайте, что хотите, мне уже всё равно.
В дверь раздается стук. Даша вздрагивает и озирается, словно ожидает увидеть в проеме полицейских с наручниками. Вместо грозных представителей закона на пороге возникает Лупарев. Черные усы появляются не вовремя.
— Серё… Кх-кх, — Леонид Михайлович видит Дарью и тут же поправляется. — Сергей Павлович, я по поводу транзита через Ямал. У вас тут совещание?
— Леонид Михайлович, это вы? — сердце у Сергея гулко стучит. — То есть, я хотел сказать…
— Да, Сергей Павлович, это я, — заместитель поджимает губы и слегка разводит руками.
Сердце Сергея успокаивается, но зато загораются глаза.
— Дарья, посиди пока, а мне нужно с Леонидом Михайловичем выйти на пару минут, — Сергей кладет руку на плечо девушки.
Дарья коротко кивает. Сергей выходит из своего кабинета, оставив девушку внутри. Дарья вынимает мобильный телефон и после секундной паузы убирает его обратно. Так повторяется ещё два раза. Наконец она глубоко вздыхает и откладывает телефон в сторону. Будь что будет. Она не станет сообщать о том, что попалась. Дверь за спиной мягко отзывается на легкий толчок.
— Значит так, Даша. Сколько ты должна нанимателям? — Сергей подходит к девушке, Леонид Михайлович садится по другую сторону стола.
— Три миллиона, — выдыхает девушка.
— Ого, нормальная сумма, — присвистывает Леонид Михайлович. — Дороговата у нас медицина.
— Да уж, сумма не маленькая. Ладно, Даша, мы поступим с тобой так. Договор купли-продажи я тебе отдать не могу, — Сергей крутит в руках ручку.
— Я понимаю, — всхлипывает девушка.
— Но также не могу оставить тебя наедине с нанимателями. Работница ты отличная, нареканий не было… до этого дня. Давай-ка устроим тебе отпуск. Тебе и твоей маме. Что ты так хлопаешь глазами? Мы поговорили с Леонидом Михайловичем и решили заплатить за тебя долг. Знаю, что это звучит нереально, ведь ты всё равно не собираешься называть имена нанимателей. Да-да, ты их боишься больше, чем полиции, поэтому я не буду тебя мучить расспросами. Но мне от тебя нужна помощь в одном необычном вопросе…
Девушка недоверчиво смотрит на уже бывшего начальника. Неужели правда то, что она сейчас услышала? Или этот русоволосый мужчина сейчас расхохочется, а её тонкие руки сожмут стальные браслеты наручников? Или он предложит отработать проступок, и эта работа будет связана с извращениями..?
Люди привыкают видеть плохое. Ведь это плохое сыплется с экранов телевизора, с мониторов компьютеров, из магнитол машин и мобильных телефонов. Люди перестают верить в сказку. А то, что предлагает Сергей Павлович, иначе как сказкой не назовешь.
— Что я до-должна сделать?
— Видишь ли в чем дело… Не сочти меня за дурака и идиота, но… Ты знаешь, что моя жена находится в коме?
— Да, я соболезную вашему горю.
— Так вот, ты можешь мне сейчас не поверить, но я прошу тебя согласиться на замену тела, когда Татьяна придет тебе во сне. На время, чтобы мы успели поговорить…
— Что-о-о?
Дарья косится на дверь. Такого предложения она не ожидала услышать. Возможно, с её начальником случился нервный срыв, и он сошел с ума? Почему же тогда Леонид Михайлович так спокойно смотрит на них? Помешательство может быть у одного человека, но не у двоих же сразу…
— Ты можешь не верить ему, девочка, но это так. Я бы тоже не поверил, но Татьяна ко мне приходила. И не ко мне одному. Она просит поменяться на время, не навсегда. Я бы с радостью это сделал, но она мне больше не снится, — вздыхает Леонид Михайлович.
Дарья думает, что это бред полнейший. Такое только в фильмах может быть, в каких-нибудь американских комедиях. Но на кону оплата долга. И если её «наниматели» отстанут… Она сможет найти новую работу, сможет начать новую жизнь.
— То есть, я должна согласиться поменяться телами с Татьяной Алексеевной? На время? А если она мне не приснится? — девушка всё-таки готова вскочить и убежать от этих психов.
— Если не приснится, то примешь деньги как «золотой парашют». И ещё одна просьба — не надо никому рассказывать о нашем разговоре, — Сергей Павлович берет руку Даши в ладони. Ладони теплые, суховатые.
— Не знаю, Сергей Павлович. А как…
— Тебе придется уволиться. Это в целях твоей же безопасности. Пока ты будешь рядом, то «наниматели» не отстанут. Не волнуйся, я устрою тебя в другое место, к своему товарищу. Даже буду приплачивать в качестве бонуса. Мне нужно лишь твое согласие, — Сергей чуть стискивает ладонь девушки.
— Хорошо, я соглашусь поменяться телами с Татьяной Алексеевной, если она мне приснится, — отвечает девушка и видит, как на лице генерального директора расцветает улыбка.
Он так редко улыбается в последнее время…
— Вот и отлично. А теперь пиши заявление об увольнении. Оформим одним днем, а кредитку тебе чуть позже передаст Леонид Михайлович. Мы же можем левым числом оформить на неё кредит? Не пугайся, Дарья, это будет лишь на бумаге, — Сергей пожимает руку бывшей секретарши, и она ему почему-то верит.
— Сделаем, Сергей Павлович. Не переживай, Дашенька, всё будет хорошо, — из-под усов Леонида Михайловича показываются белые зубы. — А сейчас иди, поскакушка. Тебе ещё собираться нужно.
Вряд ли существует много случаев, когда человек увольнялся с улыбкой на лице. Дарья думает, что её случай один из таких. Зря утверждает молва, что утро добрым не бывает. Бывает, ещё как бывает!
Сергей же углубляется в работу, но в мозгу постоянно свербит червячок мысли: «кто?» Кто попросил Дарью забрать договор купли-продажи «Северстали»? На общем собрании он пытается увидеть какие-либо изменения в лицах подчиненных, но те остаются прежними, сосредоточенно-приветливыми. Масками бизнеса. Непробиваемыми.
Даша уходит после обеда. Она прощается и благодарит Сергея Павловича, а мужчина в ответ советует ей стереть улыбку и выглядеть крайне опечаленной. Дарья улыбается напоследок и выходит из кабинета уже с печатью вселенского горя на лице.
Время до вечера тянется туго, словно медицинский жгут. Но Сергей дожидается открытия посещений. Он снова приносит полевые цветы в палату.
— Милая, я знаю, ты слышишь меня. Я знаю, что ты пытаешься докричаться до меня. Я тоже хочу поговорить с тобой. Хочу попросить прощения за свою вспыльчивость и ревность. Мне надо так много сказать тебе… У меня есть хорошие новости — я нашел человека, который согласился поменяться с тобой телами. Это Даша, моя секретарша. Ну как, уже бывшая секретарша, но это долгая история. Зато она согласилась. Представляешь? Ты сможешь поговорить со мной! Таня, я очень люблю тебя. Не оставляй меня одного, пожалуйста, — Сергей касается руки лежащей жены. Касается с надеждой, что сейчас что-нибудь произойдет. Что-нибудь хорошее.
Однако ничего не происходит. Татьяна всё также лежит на кровати. Зуммер всё также попискивает. Пики и ущелья всё также продолжают ломать линию.
Белая дверь открывается и входит плотная медсестра с алыми, как пламя костра, волосами. В руках у неё катетер для кормления.
— Здравствуйте. Извините, что беспокою, — голос низкий, грудной, — но у нас намечается ужин.
— Здравствуйте. Да-да, конечно. А где Светлана? У неё выходной? — Сергей поднимается со стула.
Женщина вздыхает:
— Нет, она сегодня написала заявление по собственному желанию. Вроде как не может больше работать в этом месте. Мне она так и не призналась — почему. Теперь придется новенькую обучать.