— Сергей Павлович, если мы можем чем-нибудь помочь… — начальница отдела по рекламе, Людмила Тереньтева, кладет на плечо ухоженную ладонь.
Сергей чувствует легкий аромат сирени и кедрового ореха. Темноволосая Людмила не раз задерживала на нем взгляд томных глаз. Скорее всего это линзы, ведь не может у человека быть таких глубоких пронзающих светло-синих огоньков. Очаровательное создание тридцати с лишним лет. Бизнес-леди.
— Да, Сергей Павлович, вы только скажите… — вторым плечом завладевает Наталья Мирошниченко, главный бухгалтер. Запах ириса и сливок. О таких говорят, что умом её наградил Бог, а телом Сатана. Красивая и умная женщина. Может, поэтому ей не везет с мужчинами. О том, что причина в другом, Сергей пока не догадывается.
— Мы с девочками всегда рады выручить любимого начальника, — ноздрей касается сандал и красная смородина. К правой лопатке приникает ещё одна нежная рука. Сергей чувствует, как тонкие пальцы чуть сжимаются, словно ногти хотят впиться в шерстяную ткань костюма и сорвать его. Дана Фалеева, главный юрист его концерна. Красотой тоже не обделена.
— Спасибо, дамы. Но я думаю, что справлюсь сам, — Сергей слегка поводит плечами. Женские руки остаются на месте.
Сергей делает порывистый шаг вперед и чувствует, что свободен. Ещё двое сотрудников молчаливо поднимаются. В руках любимые цветы Татьяны. Весь концерн знает, что его жена любит полевые цветы, вот и сейчас в руках начальника производства и коммерческого директора не шикарные розы, а обычные васильки, колокольчики, лютики и свечки люпина. В руках Кирилла Петровича ещё и кожаный ежедневник, который он только что закрыл.
Кожаный ежедневник! Сергей смотрит на него, пока мужчины скупо выражают свои соболезнования. Какая-то мысль жужжит на грани слышимости, словно комар в темной комнате. Мысль не дает покоя, и Сергей кладет руку на грудь. На внутренний карман. Блокнотик! Он же забыл его в палате.
— Извините, коллеги, я сейчас должен вернуться. Спасибо за цветы, я сейчас попрошу, чтобы их поставили в воду.
Два букета, точно такие же, как любила рвать Татьяна, когда они выбирались на редкие пикники. Когда отключали телефоны и теряли связь со всем миром на несколько часов. И в эти моменты весь мир уходил куда-то прочь. Лишь они двое и обязательный букетик цветов. Спроси у Сергея — чем пахнут луговые цветы, и он сразу ответит, что пахнут руками Татьяны и солнцем.
Похоже, в глазах Сергея появляется что-то странное, если три женщины расступаются с озадаченным видом. Он проходит в палату, где медсестра Светлана подготавливает зонд для кормления.
— Прошу прощения. Я тут забыл свой блокнот. Вы позволите?
— Да-да, конечно.
Сергей забирает коричневую книжечку и кивает на букеты в руках.
— Я пока положу их на стул. Потом получится найти какую-нибудь баночку?
— Да, я поставлю их в воду, не волнуйтесь. Мне тоже нравятся полевые цветы, — улыбается Светлана и Сергей невольно отмечает про себя, какие очаровательные ямочки появляются на щеках при обнажении белоснежных зубов.
— Моя жена тоже любит их… Кто знает, вдруг аромат вернет её? И…
Светлана старается не смотреть на него, отводит взгляд, теребит зонд в руках, и в этот момент Сергей понимает, что он мешает ей. Медсестра почему-то чувствует себя неудобно в его присутствии, словно не знает — как себя вести. Это из-за того, что он сунул ей деньги? Неужели ещё остались честные люди? Отдай кому-нибудь из троих за дверью — заберут и даже не будут жеманничать, а эта…
— Извините, я приду завтра. Всего доброго.
— До свидания, — облегченно выдыхает девушка.
— Любимая, до завтра, — обращается мужчина к лежащей жене.
Он ждет пару секунд. Надеется, что произойдет чудо и Татьяна оживет. Но увы, чуда не происходит.
Дальше он едет на рабочее место, где разные люди от него чего-то хотят. Плохая идея. Он честно пытается понять разных людей, пытается помочь, но почему-то не может. Перед глазами постоянно возникает лежащее тело жены. Кое-как он спихивает дела на заместителей и уходит с работы.
Квартира встречает тишиной. Той самой тягучей тишиной, какая образуется при посещении заброшенных зданий. Ведь здесь недавно были люди, звучал смех и лились разговоры, а теперь пятикомнатная квартира пуста. Дорогая мебель? Кому она нужна, если на неё нельзя сесть с Татьяной. Дорогая техника? Да выбросить её, если нет радости готовки с женой. Дорогие полы? Взломать и расколотить, если по ним больше не будут ступать ножки жены… А они больше не будут ступать по этим полам… Никогда.
Сергей проходит в спальню, вытаскивает из кармана блокнотик и бросает его на прикроватный столик. Сейчас бы уснуть и, хотя бы во сне, увидеть Татьяну. Мужчина уже не сдерживает слез. Он уже может себе это позволить. Он один. Возможно, именно из-за слез он промахивается и блокнот падает на пол. Книжечка распахивается и…
Сердце начинает учащенно биться, когда в блокнотике он видит два слова. Этих слов не должно быть. Просто не может быть, ведь ещё в больнице напротив колонки с цифрами белел незаполненный листочек. А теперь эта белизна нарушилась двумя словами. И почерк именно Татьяны, такую завитушку над буквой «З» рисовала только она.
Всего два слова: «За что?»
— Где я? Ау!
— Здесь…
— Где это «здесь» и кто вы?
— Здесь — это изнанка того мира, к которому ты привыкла. Здесь — это место, в которое ты приходила во снах. Здесь — это второй твой дом.
— А кто вы?
— Я тот, кого люди обычно называют ангелом-хранителем. Я тот, кто шел за тобой всю жизнь, охраняя и предостерегая от опасности. Вот от последней не смог уберечь… Увы, и я не всесилен.
— А почему всё белое и где моё тело? Почему я слышу только ваш голос, но ничего не вижу? Я ослепла?
— Нет, это предбанник изнаночного мира, если хочешь, то назови его «Чистилище». Место, где душа решает — куда ей отправиться дальше.
— Но я же не умерла?
— Нет, твой муж не дает тебе этого сделать.
— Сережка? Где он? Как он?
— Он в реальном мире. Он любит тебя… Очень сильно любит. Из-за этой любви ты и оказалась здесь.
Глава 2
Пытаться понять крайне взволнованного человека также тяжело, как и очень пьяного. Симптомы схожие: руки трясутся, глаза наливаются красным, речь невнятная и сбивчивая. Непонятно — что в следующую секунду сделает этот возбужденный человек. Может улыбнуться, а может ударить. Также ведут себя наркоманы при ломке.
Михаил Евгеньевич, охранник с десятилетним стажем, принял Сергея именно за наркомана. Ведь какой нормальный человек, будет ломиться в закрытые больничные двери в десять вечера? На этажах тихо, дежурство протекает спокойно, так что же ему надо?
— Мне… Я… жена… Она в коме… Она написала мне записку…
Конечно же наркоман! Пусть хорошо одет, но видно, что его ломает. Русоволосый человек пытается что-то сказать, показывает небольшой блокнот. Блокнот симпатичный, с виду дорогой, но что охраннику с этой демонстрации? Есть же порядок, есть установленные нормы, есть часы посещения.
С терпением святых Михаил Евгеньевич пытается втолковать странному посетителю простые истины. Да, он не откроет дверь. Да, он не пустит. Нет, не нужно протягивать деньги. Нет, он сейчас вызовет полицию.
Слишком хорошее место, чтобы его терять из-за сомнительной возможности стать обладателем половины месячной зарплаты. Вдруг, посетитель и в самом деле наркоман? Тогда у него и деньги фальшивые.
Нет, Михаил Евгеньевич слишком любит свою работу. Завтра он меняется, завтра он едет домой в деревню Оликово, где уже натоплена баня, а в холодильнике дожидается охлажденная полулитровая бутылка. Вахта — пятнадцать через пятнадцать. Дни проходят незаметно за общением с живыми людьми, за покрикиванием на глухих старичков и старушек, которые пытаются пройти без бахил. Да, клиника дорогая, но для получения субсидий принимают и обычных смертных. Дома ждет жена и пара поросят. Сын уже откололся от их ячейки общества и скоро сделает Михаила Евгеньевича дедушкой. Сыну нужна будет помощь, поэтому терять работу из-за какого-то наркоши…
— Приходите завтра. Время посещения с половины пятого и до семи. Сейчас не положено! Уходите, уважаемый!
«Уважаемый» не пытается даже услышать охранника. Мужчина опять начинает что-то сбивчиво говорить, но охранник отходит от монитора видеозвонка.