Алексей Калинин - Кардиограмма любви

Нет! Не может быть никакого «или». Он любит Татьяну. Несмотря ни на что он всегда будет с ней. Ведь это его Танюшка, его жена, его опора и поддержка. Да, он сам себе не хотел признаваться, но как бы то ни было, без неё дела шли из рук вон плохо. То Дарья, то Людмила, а теперь ещё и Макс…

Словно его кто проклял.

В воскресенье он узнал, что Макс во всем признался. Рассказал, что он завидовал Сергею и под влиянием алкоголя захотел ему отомстить. Он написал признание субботним вечером, а в воскресенье вечером уже изменил свое решение. «Пошел в отказ» — по терминологии заключенных. Испуганный парень истошно вопил, что его подставили, что это не он стрелял, а Наталья, главный бухгалтер. Но… свидетельские показания и его чистосердечное признание заставляли полицейских лишь скептически хмыкать.

И теперь, в понедельник, Сергей собирается на работу с очень большим неудовольствием. Это происшествие, а также ряд других нагружают его тяжелыми камнями ответственности. А ведь перегруженному верблюду достаточно одной соломинки, чтобы его спина сломалась. И что это будет за соломинка? Когда она упадет?

Звонок застает в дверях. На табло незнакомый номер. Но Сергею за последние сутки так часто набирали с незнакомых номеров, что он отвечает уже не глядя:

— Курихин слушает.

— Сергей Павлович? Здравствуйте! — говорит незнакомый молодой голос.

— Здравствуйте, с кем я говорю? — Сергей видит свое хмурое отражение в зеркале прихожей.

— Это Жека! Ой, то есть Евгений Смирнов, менеджер по продажам. Я работаю этажом ниже. Сергей Павлович, Макс не стрелял из лука!

Хмурое выражение в зеркале меняется на удивленное.

— Поподробнее, — командует Сергей.

— Подробнее я смогу только при встрече. Извините, но по телефону я не могу ответить.

Удивленное выражение снова сменяется хмурым.

— Я надеюсь, что у вас есть веские доказательства, а то своими «я видел» и «я слышал» вы лишь отнимете мое время.

— Да, Сергей Павлович. Доказательства очень веские. Макс не виноват. Мы с ним не первый год работаем, и он за это время даже муху убить не мог. А уж тем более…

— Евгений, через полчаса я буду на месте. Зайдете ко мне в кабинет и предоставите ваши доказательства.

— Окей, надеюсь за это мне будет некоторая благода…

Сергей выключает телефон. Путь на улицу занимает меньше половины минуты. Уже в машине он резко бросает Максиму:

— В офис! И побыстрее!

Вам знакомо то ощущение, когда опаздываешь на работу, а электричка перед носом закрывает двери? Или по закону подлости образуется многокилометровая пробка из-за каких-нибудь двух идиотов, которые попали в аварию? Или автобус, похожий на разрисованного бегемота, отъезжает от остановки, а вы только к ней подбегаете?

Помните то ощущение, которое вы при этом испытывали? Досаду. Досаду и злость на себя, на водителя, на правительство, на неудобные джинсы. И весь день после этого проходит под небольшим чувством вины. Вроде бы и сделан телефонный звонок начальству, но неловкость остается. И время от времени возникает в памяти тот момент, когда закрывались двери… иликогда стояли в пробке… или смотрели вслед уходящему автобусу.

Такое же чувство досады испытывает и Сергей, когда мимо него проводят избитого и окровавленного Евгения Смирнова, а молодой человек кричит, что на одном месте он вертел весь концерн, и что он так просто это не оставит.

Люди у подножия башни «Федерации» останавливаются и прижимаются к стенам, когда два охранника ведут Евгения к карете «Скорой помощи». Лоб молодого человека рассечен, рубашка залита кровью.

— Что случилось? — Сергей останавливает девушку-секретаря с нижнего этажа.

— Жеку избили. Он пошел в туалет, а потом оттуда раздался грохот и крики. Когда мужчины открыли дверь, то нашли его возле разбитого писсуара. Вроде как поскользнулся и упал, но Жека кричит, что на него напали.

Сергей быстрыми шагами настигает небольшую процессию. Глаза присутствующих тут же приковываются к нему. Слишком уж много крови за пару дней. Словно кто-то проклял концерн и теперь беды сыплются на его сотрудников. Он не обращает внимания и успевает перехватить дверь машины в тот момент, когда врач уже почти закрыл её.

— Евгений, что случилось?

Грузная врачиха отирает бинтом лицо молодого человека. Грозный взгляд скользит по костюму и чисто выбритой физиономии.

— Мужчина, не мешайте.

— Подождите секунду. Евгений, что ты хотел мне сказать… или показать? — Сергей не дает двери закрыться.

— Да хлебал я суп в твоем концерне! — срывается молодой человек. — Иди на хрен со своими замутами. А мне ещё жизнь дорога. И я ещё спрошу с тебя за каждый синяк.

— Кто это сделал?

— Мужчина, отойдите, пожалуйста и не мешайте работать! — уже громче говорит врачиха.

— Евгений!

— Я… Ай блин, — подпрыгивает Евгений на месте, когда женщина неловко задевает рану. — Аккуратнее можно? Я не знаю. Зашел поссать, а меня сзади шарахнули по затылку, потом пару раз приложили о парашу. Сказали, что если буду трепаться о субботе, то меня грохнут. Поэтому иди-ка ты, Сергей Павлович… к себе в кабинет и думай — кому дорогу перешел. А я понятливый, с первого раза понимаю. И телефон мой разбили, где твой ролик был. Так что всё. Никаких доказательств нет.

— Кто стрелял? Скажи, кто стрелял? — Сергей не дает санитару закрыть дверь, но тот старается изо всех сил.

— Иди в жопу!!! — слышится из салона машины и дверь захлопывается.

Сергею остается только смотреть, как белая машина с красной полосой увозит того, кто знает правду. Желваки вот-вот прорвут кожу щек, кажется, что хмурая складка между бровями навек находит место укоренения. Он круто поворачивается на каблуках и за группой людей видит начальника службы безопасности.

— Михаил Александрович, записи с моих этажей. Жду десять минут!

Коренастый мужчина откашливается и с виноватым видом отвечает:

— Сергей Павлович, мы уже просмотрели записи. Как раз в это время отключился свет и камеры не работали.

— Вот же… Принесите мне то, что у вас есть. Леонид Михайлович, разберитесь с полицией и приходите в кабинет, — Сергей поворачивается к остальным людям, которые видели, как уводили Жеку. — Друзья, случилась неприятность с одним из наших коллег. Если вы знаете что-либо о нем, или о том человеке, который был не в ладах со Смирновым, то прошу подойти ко мне… Или позвонить. Мой телефон есть у каждого, так что вы можете помочь следствию, которое несомненно начнется. Я так этого не оставлю.

— Да не было у него врагов. Всегда веселый, всегда на позитиве. Кому он мог навредить? Только если кружку взял чужую, — отвечает Наталья Владимировна, начальница отдела кадров.

— Наталья Владимировна, вас я тоже попрошу подойти ко мне вместе с Леонидом Михайловичем. Захватите с собой дело Смирнова и этого, Максима Колотаева, который стрелял из лука. Что-то странное творится, и пора этим странностям положить конец, — твердо говорит Сергей и, ни на кого не глядя, проходит в здание.

Записи с камер наблюдения мало чем помогают. Они показывают офисы, людей, которые приходят на работу, пьют кофе и пытаются войти в рабочее русло. Показывают Евгения, как он оглядывается по сторонам и потом звонит по мобильному телефону. Сергей понимает, что звонок идет ему. Спустя две минуты изображение пропадает. Когда же они снова включаются, то Евгения уже выводят из туалета. Сам он идти не может, ноги заплетаются, и он мешковато висит на плечах Леонида Михайловича и ещё какого-то мужчины.

Четверо человек собрались в кабинете Курихина и сейчас просматривают записи, стараясь ухватить хоть какую-нибудь деталь.

— Почему свет отключился? Где было аварийное освещение? — Сергей смотрит на начальника службы безопасности.

Мужчина стоит, вытянувшись в струнку, словно принимает парад на Красной площади. Сказывается военная выправка. Да ещё и служба в правительственных организациях добавила стройности к осанке.

— Аварийное освещение не задействовано на камеры. Сейчас эта оплошность устранена, — чеканит Михаил Александрович.

— Очень плохо, что она устранена только сейчас, когда всё уже произошло. Я думаю, что это будет вам уроком и в дальнейшем вы усилите бдительность. Кто второй мужчина, который помогает Леониду Михайловичу?