И, конечно, влюбленные в этот момент не могли видеть ошарашенного Кирю, у которого изо рта выпала сигарета:
— И чо это было? — пробормотал мастер, чувствуя, как левый глаз задергался в два раза интенсивнее.
— Анечка, ну давай все-таки купим куколку? Смотри, какие у нее волосики красивые, какое платьишко нарядное… — уговаривала белокурую девчушку с надутыми губками привлекательная женщина неясного возраста, с убранными в хвост густыми, кучерявыми волосами.
— Неть! — топала ножкой капризуля. — Хочу мафынку! Воть этю! — и пальчиком в гоночный спорткар.
— Маша, смирись, это дурная наследственность, — со смехом проговорил подошедший к женщине с ребенком рослый мужчина с обаятельной, лучистой улыбкой, делающей его на десяток лет моложе. И ни у кого не возникло бы сомнений, что именно он — отец девчушки. Одно лицо, как говорится.
— Да уж. Ну… мафынку — так мафынку, — сдалась женщина. — Пополним автопарк. Леш, ну как, нашел подарок Гаспарянам на свадьбу? — уточнила она, снимая с полки под радостный визг капризули коробку с игрушечным спорт-каром.
— Да, купил. Лизавете понравится, — улыбнулся он. — А вот Арсенчику… Не знаю. Но он же сам сказал, что пусть Лиза решает, так? — оправдываясь, произнес Самойлов, а это несомненно был он, и вытащил из пакета увесистую дорогущую вазу в стиле… в каком-то диком стиле.
— Н-да… — протянула Маша. — Но… у них же там в квартире все… по-дизайнерски? — помогая мужу, проговорила она.
— Ага.
Супруги переглянулись.
— Деньги, — кивнули они друг другу. — Еще подарим деньги.
Нет, Гаспаряна не отлучили от семьи — отец сдался, уступив сыну. Не выдержало отцовское сердце страданий любимого чада. Ибо чадо бухало, херело и теряло позитивный взгляд на жизнь. Да и Лиза… в конце концов, сдалась. Любовь, однако!
Но парочка вышла знатная: Леха не сомневался, что посуду перебьют в доме всю — дай бог, и вазу эту грохнут. Наверняка по пять раз в месяц на развод будут подавать. Но не разойдутся. У каждого свое представление о семейном счастье.
Семья покинула пределы игрушечного магазина и не спеша направилась в сторону парковки. Самойлов, чувствуя себя донельзя счастливым человеком, приобнял жену за талию, по привычке поводил носом по ее щеке, вдыхая любимый родной запах, хотел было чмокнуть Машу в висок, но тут же услышал ехидное:
— Фу… опять цулавашки! Скока мозьна! — возмутилась маленькая белокурая вредина.
— Столько, сколько нужно, — назидательно заметил Леха.
И все-таки поцеловал жену.
Конец